Год первый - Робертс Нора - Страница 9

Пластиковые занавески, латексные перчатки, хирургические маски? Приговор глумился над ними и с ликованием шествовал по миру, разнося заразу.

Ко второй неделе после Нового года смерть забрала более десяти миллионов человек, и не было ни единого намека на то, что она остановится. Сдался даже президент США, хотя о его заболевании не сообщали, а смерть держали в тайне почти два дня.

Главы штатов тоже сыпались, как костяшки домино. Несмотря на все меры предосторожности, облеченные властью люди оказались такими же уязвимыми, как и бездомные, верующие и атеисты, священники и грешники.

В третью неделю после Нового года волна Приговора накатила на Вашингтон и смела более шестидесяти процентов Конгресса, оставив политиков лежать умирающими или мертвыми наравне с почти миллиардом людей по всему миру.

Воцарившийся в правительстве хаос всколыхнул боязнь новых террористических атак. Однако террористы были заняты – они умирали, как и все остальные.

Территории городов превратились в военные зоны, где тающие силы правопорядка сражались с оставшимися в живых людьми, которые смотрели на крах человеческой цивилизации как на возможность пролить кровь. Или получить выгоду.

А еще ходили слухи о странных танцующих огоньках и о людях, способных исцелять ожоги без лекарств или поддерживать пламя в бочках для обогрева без горючего. Либо же поджигать все вокруг ради удовольствия. Некоторые рассказывали о женщине, проходящей сквозь стены, другие клялись, что видели, как какой-то мужчина поднял машину одной рукой. Находились и те, кто наблюдал за парнем, танцевавшим в футе над землей.

Коммерческие пассажирские авиаперевозки прекратились еще на второй неделе в тщетной попытке остановить или замедлить распространение вируса по миру. Большинство из тех, кто воспользовался самолетами до запрета на выезд, покинув свои дома, города и даже страны, так и умерли в чужих местах.

Остальные же решили переждать опасность, запасались продуктами и запирались в домах, квартирах и даже офисах, в отдельных случаях даже нанимая вооруженную охрану.

И с комфортом умирали в собственных постелях.

Находящиеся в самоизоляции люди смотрели все более скудные выпуски новостей в надежде на чудо.

К третьей неделе распространения вируса репортажи стали более ценными, чем бриллианты, и гораздо более редкими.

Арлис Райд не верила в чудеса, но свято чтила право населения знать о том, что происходит, а потому сделала головокружительную карьеру от журналиста утренних новостей в Огайо, передающего в основном отчеты о сборе урожая и редкие обзоры на местные ярмарки и фестивали, до репортера на одном из центральных каналов в Нью-Йорке.

Ее сюжеты приобрели популярность, несмотря на почти полное отсутствие подтвержденных сведений.

В свои тридцать два года Арлис мечтала стать ведущей национального канала. Но не предполагала, что получит работу из-за отсутствия конкурентов. Звезда вечерних новостей, спокойным и серьезным голосом освещавшая два десятилетия мировые кризисы, пропала еще в первую неделю пандемии. Остальные по очереди умерли или сбежали, а непосредственный предшественник Арлис впал в истерику в прямом эфире.

Каждое утро, просыпаясь в полупустом доме в нескольких кварталах от офиса, она проводила внутреннюю проверку. Ни жара, ни тошноты, ни резей в животе, ни кашля, ни галлюцинаций. Ни – хоть Арлис не верила в слухи – странных способностей.

В этот раз она позавтракала взятыми из постепенно истощавшихся запасов кукурузными хлопьями. Сухими, так как молоко было почти невозможно достать, если только вас не устраивали растворимые смеси. Арлис, к сожалению, их не выносила.

Она оделась, как на пробежку, так как теперь в любой момент могло потребоваться уносить ноги, даже при свете дня, даже на таких коротких расстояниях, как от дома до работы. Рюкзак с найденным на улице пистолетом тридцать второго калибра удобно лег на грудь, чтобы в любой момент можно было выхватить оружие. Напоследок Арлис проверила, надежно ли заперта дверь, и вышла из дома.

По пути она иногда останавливалась и делала фотографии на телефон, если поблизости никого не было. Каждый день находилось что-то новое: еще одно тело, или подожженная машина, или разбитая витрина магазина. В остальных случаях Арлис предпочитала передвигаться легким бегом.

Она, как всегда, была в отличной форме и при необходимости могла в любой момент ускорить темп. В основном на улицах ранним утром было пугающе тихо и пусто, если не считать брошенных машин и дымящихся развалин. Те, кто по ночам рыскал в поисках крови, при свете дня заползали обратно в свои норы, словно вампиры.

Арлис вошла через черный ход, так как Тим из службы безопасности снабдил ее полным набором ключей и магнитных карт, прежде чем исчезнуть. Затем она взбежала по ступеням: после пары отключений электричества все предпочитали пользоваться лестницей. Кроме того, подъем на пять этажей восполнял нехватку привычных тренировок в спортзале.

Оглушительная тишина пустых помещений больше не беспокоила Арлис. Она направилась на кухню, перемолола оставшиеся там зерна кофе, пересыпала их в пакет, убрала в рюкзак и только потом сварила ароматный напиток. Девушка старалась брать немного, максимум на день, ведь не только ей требовалась подзарядка ранним утром.

Иногда Малышка Фред – энергичная стажерка, прозванная так за миниатюрный рост, и продолжающая появляться на работе, как и сама Арлис, – пополняла запасы. Журналистка никогда не спрашивала, где подвижная рыжая девушка достает кофе, шоколадки и кексы, а просто наслаждалась этими щедрыми дарами.

Сегодня Арлис наполнила термос горячим крепким напитком, выбрала один из батончиков и направилась в новостную редакцию. Можно было занять отдельный кабинет, благо свободных теперь имелось больше, чем занятых, но открытые пространства создавали ощущение безопасности.

Арлис включила свет, наблюдая, как лампы одна за другой загораются над пустыми столами и темными экранами, и попыталась не думать о том дне, когда выключатель не сработает. Затем привычно устроилась на выбранном месте и запустила компьютер, скрестив пальцы на удачу. Интернет в квартире сдох пару недель назад, но на станции новостей по-прежнему имелся.

Соединение шло невероятно медленно, то и дело прерываясь, но шло. Арлис нажала на символ почтового ящика, налила себе кофе, откинулась в кресле и принялась ждать, едва смея надеяться. Когда на экране появился список входящих сообщений, она выдохнула и радостно воскликнула:

– Живем!

Затем проверила, как делала несколько раз в день, не пришло ли письмо от родителей, брата или друзей, которые остались в Огайо. Уже неделю ни от кого из них не было новостей, и связаться по телефону тоже не удавалось. В последний раз, когда Арлис разговаривала с отцом, тот заверил дочь, что с ними все в порядке, но голос его звучал неубедительно и слабо.

А потом контакты полностью прекратились. Звонки не проходили, а сообщения и электронные письма оставались без ответа.

Арлис отправила еще одно послание, указав в адресной строке сразу всех.

«Пожалуйста, свяжитесь со мной. Я проверяю почту несколько раз в день. Мобильный телефон тоже пока работает. Как у вас дела? Сообщите хоть что-нибудь о вашем местонахождении и состоянии. Я начинаю всерьез волноваться.

Мелли, если получишь это письмо, пожалуйста, проведай моих родителей.

Надеюсь, у вас и ваших близких все в порядке.

Арлис».

Она нажала кнопку «отправить», запретила себе думать о родных, понимая, что пока ничего больше не может предпринять, и принялась за работу.

Сообщений на сайтах «Нью-Йорк таймс» и «Вашингтон пост» становилось все меньше, но и там еще можно было раскопать интересные новости.

Бывший госсекретарь, ныне президент по порядку правопреемства, провел видеоконференцию с министром здравоохранения и соцслужб, исполняющим обязанности директора Центров по контролю и профилактике заболеваний – предыдущий скончался на девятый день пандемии – и недавно назначенным главой Всемирной организации здравоохранения. До последнего времени пост занимал Карлсон Трэк, но он заболел и передал полномочия Элизабет Морелли. Вопросы о состоянии мистера Трэка остались без ответа.