Дракон и Джинн - Диксон Гордон Руперт - Страница 45

– Нет. На их сборище речь шла о монголах из Золотой Орды. Те задумали совершить набег на эти земли, которые принадлежат Ильскому ханству. А за последние двести лет монголы разрушили не один замок ассассинов. Хасан ад-Димри хотел послать своих людей на разведку, чтобы доподлинно узнать о планах монголов. В случае опасности он бы приготовился к обороне...

Келб замолчал. В комнату вошли два ассассина, на вид не старше двадцати лет. Келб начал пробираться к выходу, осторожно ступая лапами по каменному полу. Пес был невидим, и Джим не опасался, что ассассины увидят Келба. А не заметят ли они самого Джима и Гоба с Брайеном? Джим повернул телекамеру на себя. В воздухе замаячили три крохотных пятнышка. Блохи.

Надо сделать их невидимыми. Для этого понадобится совсем уж ничтожное количество энергии. И он сделал блох невидимыми. Теперь пора поговорить с Брайеном и Гобом. Конечно, мысленно, с помощью мозговых извилин. А где в теле блохи мог помещаться мозг, Джим понятия не имел. Он имел смутное представление об анатомии блохи и подозревал, что у нее, как и у большинства насекомых, и вовсе нет мозга.

– Брайен! Гоб! – позвал Джим.

– Милорд... – раздался тревожный голос Гоба. Брайен прервал гоблина:

– Джеймс, где ты? Я вроде бы видел тебя или просто чувствовал твое присутствие, а теперь ты совсем пропал из виду.

– Я здесь. Я сделал нас невидимыми, а переговариваемся мы мысленно. Келб тоже невидим. Находящиеся в комнате ассассины нас не видят и не слышат.

– Джеймс, – кисла заметил Брайен, – по-моему, мы избрали не лучший способ передвижения.

– Пока не могу предложить ничего лучшего.

– Я не осуждаю тебя, Джеймс. Просто эти блохи – отвратительные создания. Не хочу быть блохой! – сказал Брайен и торопливо добавил:

– Прошу прошения, Джеймс, я забыл, что ты не в лучшем положении. Я не обидел тебя?

– Какие могут быть обиды, Брайен? Я отлично понимаю, каково рыцарю быть блохой. Мое положение меня не беспокоит, наверное, потому, что я маг. Я привык к превращениям.

– И все-таки извини меня за бестактность.

– О бестактности и речи нет, Брайен... – начал Джим и замолчал.

Келб поравнялся с двумя ассассинами. К удивлению Джима, оба человека были бледны.

– Я видел собаку, – сказал один из них. – Я уверен.

– А я никакой собаки не видел, – сказал второй. Он был чуть выше своего напарника и выглядел немного постарше. – Не было никакой собаки.

– Да говорю же тебе... – начал, на этот раз неуверенно, первый.

– Да проклянет тебя Аллах за твой ослиный ум! Скажи, откуда взяться в Белом дворце собаке?

– Не знаю...

– Разве собака может проскочить мимо дворцовой стражи?

– Нет...

– А если бы собаку пустили во дворец, разве мы с тобой не знали бы об этом?

Сраженный таким каверзным вопросом первый ассассин замолчал. У него даже челюсть отвисла.

– Вот я и говорю – не было здесь никакой собаки. Ты видел собаку? Или, может, слышал лай?

– Нет, – выдавил из себя первый ассассин.

– А раз нет, значит, ее и не было.

Первый ассассин побледнел еще больше. Теперь он походил на привидение. Еле передвигая ноги, он побрел к выходу, наткнулся в дверях на своего напарника и, промычав что-то нечленораздельное, вывалился из комнаты.

Выбрался из комнаты и Келб. Джим увидел коридор, а в конце его – зеленую дверь.

– Где мы? – спросил Брайен.

– Не знаю, – ответил Джим. – Келб!

– Слушаю, о господин, – отозвался Келб. Пес снова стал видимым.

– Далеко до потайного хода?

– Нам осталось пройти только через рай. Это место, куда ассассины приводят новобранцев. Там наверняка встретится несколько человек. Но они нам не страшны. Даже если ассассины увидят нас, они подумают, что мы обитатели рая.

– Рая? – переспросил Джим. – Почему ассассины называют учебный центр для новобранцев раем?

– Прости меня, о господин. Я не понимаю, что означают слова «учебный центр». Ассассины дают новобранцам гашиш, и говорят, что поведут их в рай. После принятого снадобья комната, куда их приводят, начинает казаться новобранцам раем.

– Надо пересечь комнату так, чтобы нас никто не заметил.

– О господин, в этом нет необходимости.

– Ты станешь невидимым! – приказал Джим.

– Слушаюсь, господин.

Келб повернул за угол и сделался невидимым. Беглецы оказались в другом коридоре, в торце которого во всю ширину до самого потолка возвышалась дверь, окрашенная в золотистый цвет.

– Прости меня, о господин, – вслух сказал Келб, – я могу пройти в комнату, не отворяя дверь. Как мне быть с вами?

– Спасибо, что предупредил, – ответил Джим.

Он быстро прикрыл глаза и представил себе, что все три блохи вместе с Келбом проходят в комнату через дверь, будто та не настоящая, а лишь оптическая иллюзия.

Беглецы оказались в раю.

Джим увидел просторную комнату.

Больше всего она походила на сценическую площадку с примитивной декорацией, изображающей нечто вроде оазиса. Куполообразный потолок и верх стен были окрашены в ярко-голубой цвет. В середине комнаты располагался неказистый бассейн, из которого прыскал водой небольшой фонтанчик. По всей комнате из пола торчали искусственные пальмы с зонтиками поддельных листьев.

Вокруг фонтана, опершись спинами о стволы пальм, сидели молодые парни. Они почти не двигались. Некоторые, похоже, спали, а остальные смотрели куда-то вдаль, поглощенные своими мыслями. Перед каждым стоял поднос с едой, но лишь двое-трое лениво тянулись к своему подносу, чтобы отправить в рот какую-то кроху.

В комнате находились и женщины, все в длинных одеяниях из тонкого полупрозрачного шелка. В отличие от мужчин, женщины не пренебрегали едой. Собравшись группками, они не только без стеснения поглощали пищу, но и тараторили на всю комнату. Одна из женщин – по-видимому, отделившаяся от какой-то группы – обходила притулившихся у деревьев людей. Подойдя к одному, поднимала его голову за подбородок, что-то шептала и, умело ускользнув от протянутых к ней рук, переходила к другому.

– Что за кругляшки едят эти женщины? – спросил Брайен.

– Бараньи глаза, – ответил Келб.

– Ничего себе! – В голосе Брайена послышался интерес. – Любопытно, каковы они на вкус. А что там еще за кишки?

– Бараньи внутренности, начиненные рисом, сахаром, корицей и другими специями, – пояснил Келб.

– Вот это да! Овечья требуха! Любимая еда шотландцев. Шотландцы участвовали в первых крестовых походах. Наверное, не обходили вниманием местных женщин... – Брайен замолчал. После небольшой паузы он продолжил:

– Не очень-то аппетитно едят эти женщины. Лезут руками в одно блюдо. Сами едят, подкармливают друг друга, да и о парнях не забывают.

Что правда, то правда. Джим заметил, как теперь другая женщина, отделившись от своей группы, обходила впавших в беспамятство мужчин. Она останавливалась перед каждым и по своему усмотрению, то скатывала из лежащей на подносе пищи маленький шарик и запихивала его в рот едоку, то просто шлепала очередного парня по щеке и переходила к другому. По-видимому, женщины играли роль гурий, ублажающих попавших в рай праведников.

Келб пересек комнату и подошел к стене. Никакой двери видно не было. Келб двинулся вдоль стены, опустив голову. Он что-то вынюхивал в песчаном полу. Наконец Келб остановился, повернулся к стене и начал энергично рыть передними лапами песок, по-собачьи отбрасывая его назад. В полу показалась панель, выложенная из глазированных изразцов. Голубые и белые плитки панели чередовались в шахматном порядке.

Келб надавил лапой на одну из голубых плиток. Прежде невидимая глазу, уходившая в песок вертикальная каменная плита отошла вниз, и открылось прямоугольное отверстие.

– Мы у потайного хода, господин, – вслух сказал Келб.

Пес вошел в образовавшийся проход и оказался в узком темном тоннеле, пробитом в скальной породе. Келб остановился:

– Ты здесь, господин?

Джим сообразил, что пес не только не видит ни одного из своих пассажиров, но и не может их учуять.