Дракон и Джинн - Диксон Гордон Руперт - Страница 37

– Да, или гашишины, как они сейчас себя называют. Конечно, это не те ассассины, которые начинали свою борьбу замков с городами под руководством Хассана ибн аль-Саббаха. Около трех столетий назад тот захватил замок Аламут в долине около Казвина. Аламут был резиденцией ассассинов до тех пор, пока тех не стали тревожить монголы. Теснимые монголами, ассассины сдавали свои позиции одну за другой и в конце концов потеряли и Аламут. Последние замки ассассинов в Сирии пали около ста лет назад. Но братство до сих пор живо и время от времени напоминает о себе. Я не знаю предводителя засевших в горах людей, но говорят, он был одним из суфиев, тех ортодоксов, которые поклоняются Аллаху собственным и довольно странным способом. Но затем этот, человек перешел в ряды исмаилитов и примкнул к тем из них, которые зовут себя гашишинами. Членов этого братства в Европе и по сей день называют ассассинами. Если вы пойдете в Пальмиру с караваном, опасаться особенно нечего. Караваны хорошо охраняются.

– Действительно, вроде ничего особенного и не предвидится, – согласился Брайен. – Хотя небольшая стычка не повредила бы. Внесла бы разнообразие в путешествие.

– Рад, что вы так оптимистично настроены, – сказал Абу аль-Квасайр. – Тем не менее советую быть начеку. В горах могут повстречаться не только ассассины. Можно встретить и настоящего демона, а то и вампира или духа. Не исключена встреча с грифоном или василиском, хотя целый караван им, конечно, не по зубам.

Джим заметил, что Брайен побледнел. Перепуганный Гоб перебрался Джиму на спину и обхватил его за шею.

– Они не съедят меня? – в испуге закричал Гоб.

– Не бойся, – сказал Джим. – Я уверен, никто, начиная с ассассина и кончая василиском, тебя не тронет.

Гоб с облегчением вздохнул и уселся Джиму на плечо.

– Скажи, а в твоем доме есть камин? – робко поинтересовался Гоб у Абу аль-Квасайра.

– К сожалению, нет, – ответил хозяин дома. – Есть печи на кухне, в другом здании. Сэр Брайен, мне нужно поговорить с сэром Джеймсом наедине. Если не возражаешь, тебе покажут твою комнату. Возьми с собой Гоба и оставь его на кухне.

– Так я и сделаю, – сказал Брайен. Он одним резким движением поднялся с подушки, даже не оттолкнувшись руками от пола. – Мы остаемся здесь? – спросил Брайен Абу аль-Квасайра.

– Думаю, только на одну ночь. Я договорился с нужными людьми. Вас берут в караван. Он отправляется в путь завтра.

– Что прикажешь, господин? – неожиданно раздался голос Маджида.

– Покажи сэру Брайену комнату, отведенную ему и сэру Джеймсу, – сказал Абу аль-Квасайр. – Иди мимо кухни. Оставишь там нашего маленького друга, который сейчас на плече у сэра Джеймса... Может быть, Гоб переберется на спину сэру Брайену?

Гоба не пришлось уговаривать, он тут же оседлал Брайена. Брайен слегка опешил, открыл было рот, намереваясь что-то сказать, но, так ничего и не сказав, вышел с Гобом из комнаты. Дверь за ними бесшумно закрылась, и Джим с Абу аль-Квасайром остались одни.

– Ты не хотел, чтобы Гоб присутствовал при нашем разговоре? – спросил Джим.

– Нам лучше поговорить наедине, – ответил маг. – Я рад, что вы с Брайеном не устрашились опасностей, которые могут подстерегать вас на пути в Пальмиру. По правде говоря, встреча с каким-либо из существ, о которых я рассказывал, маловероятна. Они, как правило, нападают на одиноких путников. Но вам может не повезти, и вы столкнетесь с монголами. Те располагают достаточными силами, чтобы справиться с караваном. Если такое случится, советую вам с Брайеном не оказывать сопротивления. Просто объясните монголам, зачем собрались в Пальмиру. Я позаботился о том, чтобы вас с Брайеном снабдили вином. Натуральным и тем, что у вас на севере называют бренди. Вино – подходящий выкуп за свободу. Если вы увидите, что с монголами можно договориться, предложите им свои запасы. Будет неплохо, если бренди появится перед глазами монголов словно по волшебству, вне зависимости от того, воспользуешься ты, Джеймс, магией или нет. Я знаю, ты стараешься не расходовать магическую энергию попусту, и одобряю твое намерение. И все-таки, если бренди свалится монголам как снег на голову, они не станут перетряхивать караван в поисках утаенного, на их взгляд, напитка. А монголы не дураки выпить.

– Я слышал об этом, – сказал Джим, который только сейчас вспомнил о пристрастии монголов к выпивке. Эти нехитрые познания он почерпнул еще в двадцатом веке – веке, который для них с Энджи остался в прошлом. – А как отнесутся монголы к моим магическим действиям? – спросил Джим.

– Думаю, магия сослужит тебе службу, – ответил Абу аль-Квасайр. – Ты вырастешь в глазах монголов. Они решат, что ты шаман. Шаманы тоже своего рода маги, но у них своя жизнь и свои помыслы. Ко всем прочему они еще и служители религиозного культа.

– Раз уж мы заговорили о магии, позволь спросить, как тебе удается поддерживать нужную температуру в доме. Я думаю, здесь не обходится без магии.

– Это моя прихоть, – вздохнул Абу аль-Квасайр. – Позволяю себе это маленькое удовольствие, так же как твой учитель Каролинус позволяет себе круглый год любоваться цветами и зеленым газоном вокруг своего домика. Когда ты станешь Магом ранга А, обретешь жизненный опыт и научишься для достижения своих целей обходиться без помощи магии, тогда и ты сможешь позволить себе какую-нибудь приятную мелочь. – Абу аль-Квасайр снова вздохнул:

– Я говорю «мелочь», потому что планировка этого дома позаимствована из архитектурной практики времен великой цивилизации, созданной на обширной территории, вплоть до южного берега Средиземного моря. У нас были строители, ученые, мудрецы. Но всему приходит конец. Монголы Чингисхана разрушили наши города, а с потерей городов были утрачены и многие знания. Теперь я живу один в тиши своего дома. Редко доводится поговорить с человеком, который умеет размышлять и старается понять окружающий его мир. – Абу аль-Квасайр замолчал, потом вздрогнул, будто очнулся от одолевшей его дремоты. – Да что я все о себе. Раз уж зашел разговор о мудрецах и ученых, уместнее сказать, что в мире еще остались мыслители. Одного из них ты найдешь в караване. Его зовут ибн Тарик. Еще совсем молодой человек, не старше тридцати лет. Общение с ним поможет тебе скоротать путь до Пальмиры. Ты когда-нибудь ездил верхом на верблюде?

– Нет, – признался Джим.

– Получишь большое удовольствие, – сказал Абу аль-Квасайр.

Глава 17

– Ничего себе удовольствие! – бубнил себе под нос Джим, восседая на верблюде.

Караван, с которым Джим, Брайен и Гоб вышли из Триполи, находился в пути уже пятый день, а Джим так и не научился управлять верблюдом.

Чего стоило только взобраться на это животное с неимоверно длинными ногами! Казалось бы, все проще простого: стоит подойти к верблюду, легонько похлопать его прутом по шее, как это делали на глазах Джима караванщики, и животное тут же подогнет ноги. Так нет же, на действия Джима этот длинноногий не реагировал. Джим похлопывал животное по шее и легонько, и сильно – результат был один: верблюд стоял как вкопанный, не обращая на Джима никакого внимания. И то еще хорошо, мог ведь и плюнуть. На верблюда были надеты поводья как на обыкновенную лошадь, но оказалось, что он их совсем не слушается.

Правда, животное все-таки шло вместе с караваном. Когда другие верблюды останавливались, останавливался и он. И тут же принимался раздувать ноздри и фыркать. До Джима ему и дела не было. Скорее всего, он принимал Джима за обычный вьюк.

А вот сидеть на верблюде оказалось гораздо удобнее, чем на лошади. Никакой тряски. Верблюд поочередно переставлял то правые, то левые ноги, и, сидя на животном, Джим ощущал лишь мерное мягкое покачивание. Чего доброго еще и заснешь! По крайней мере, погрузиться в сон было, пожалуй, легче, чем сидя в туарегском седле, которое позволяло положить руки на хомут, а на руки опустить голову.

Джим уже видел, что один караванщик заснул, сидя даже не в седле, а на шее верблюда, всего лишь скрестив для страховки ноги.