Обними меня на рассвете (ЛП) - Брэдли Шелли - Страница 14

— Я не хочу играть в эту игру.

— Ты зря теряешь время. Я собираюсь пойти за тобой, Анка. И если я притворяюсь Анарки, то не собираюсь вести себя хорошо. Пять секунд.

Он говорил серьезно, и она услышала его серьезный тон. Сработал инстинкт. Она повернулась и побежала. Через несколько секунд она услышала, как он бросился за ней. Ее сердце бешено колотилось и стучало в груди. Она ничего не видела в кромешной тьме и попыталась представить себе, куда бежит, но знала, что спрятаться негде. Было лишь желание убежать от опасного хищника, жарко дышащего ей в затылок. Ее мозг заработал, и она знала, что худшая стратегия, которую могла бы использовать, это спрятаться в углу, где она была бы поймана в ловушку.

Этому ее научил опыт с Матиасом.

Вместо этого она остановилась и подкралась ближе к центру комнаты, прислушиваясь к любому намеку на присутствие Лукана, прислушиваясь к звуку шагов или дыхания. Она заставила себя расслабиться и подавить панику, мысленно перебирая то, чему он ее научил.

Пригнувшись и приготовившись, Анка ждала. Долгие мгновения прошли в полной черной тишине. Нервные окончания шипели. Волосы на руках встали дыбом. Лукан был уже близко.

Эта мысль едва успела прочистить ей мозги, когда она почувствовала теплый стальной обруч вокруг талии. Другая рука скользнула в ее волосы и сильно потянула. Лукан тяжело дышал ей в ухо. Вместе с дозой страха внутри Анки вспыхнул опасный трепет. У нее свело живот. Она кричала, извивалась в его объятиях, царапалась, но он не отпускал ее.

— Дерись со мной, — потребовал он от нее, прошептав ей на ухо.

Отбросив в сторону воспоминания о другом волшебнике и другом времени, она сделала глубокий вдох и приготовилась к следующему шагу. Высвободив руку, она выкинула ее вперед, а затем изо всех сил двинула назад. Ее локоть не рассекал ничего, кроме воздуха. Он хихикнул ей в ухо, и она поняла, что он наклонился далеко в другую сторону, прижимая ее сжатую руку к своей талии — там, где она никогда не сможет прикоснуться к нему.

Она топала по земле, ища его ноги, но нашла только деревянный пол. Разочарование и тревога заиграли в ее голове, и она затопала быстрее, отчаянно пытаясь защититься.

— Ты просто паникуешь. Сосредоточься. Думай, — прорычал он ей на ухо.

Анка понятия не имела, что делать дальше, чтобы отбиться от него, и полагала, что он доказал свою правоту. Она еще не овладела навыками самообороны. Но она не могла бросить все и показать ему, что ей нечего делать в этой борьбе. Она должна была работать, чтобы освободиться.

Прекратив бессмысленно топать ногой, она переместила свой вес и ударила назад, прямо в голень Лукана.

— Черт!

Триумф вырос от его проклятия. Но он не отпускал ее. Кратковременная победа умерла. Она не могла протаранить его локтем, который он прижал к своему животу, поэтому боролась грязно, впиваясь ногтями в его бедро.

Он зашипел, затем отпустил ее талию и схватил за руку, как тиски. Освободив торс, она попятилась назад, используя все тело, надеясь застать его врасплох и опрокинуть на задницу. Он просто крепче сжал ее волосы и потянул сильнее, посылая вспышку боли по голове. Ее глаза наполнились слезами. Одним рывком он обездвижил ее тело.

Нет. Черт возьми, нет. Она не собиралась переворачиваться и притворяться мертвой. Начиная с этого момента, она вычеркивала из своего лексикона слово «бросить» вместе с «поражением». Матиас ранил ее гораздо сильнее, чем она могла себе представить, но теперь, когда она это сделала, будь она проклята, если позволит себе потерпеть поражение.

Анка не сомневалась, что ее следующий и единственный шаг будет болезненным. Но она скорее перенесет физическую боль, чем нанесет удар по своей гордости.

Она рванулась вперед изо всех сил, пытаясь вырваться из его хватки. Вместо того чтобы отпустить ее, этот упрямый ублюдок Лукан отпустил ее волосы и обхватил обеими руками за талию. Когда они рухнули вниз, мгновение чистого удовлетворения пронзило ее. Она же сама свалила его на землю! Это уже само по себе было победой. Теперь она будет драться изо всех сил. Царапаться, биться и сражаться до тех пор, пока он не поймет, что она всерьез намерена отражать Анарки и убить Матиаса.

Прежде чем они приземлились, он дернулся, извиваясь всем телом, пока не смягчил ее падение. Удар все еще причинял боль. Когда он застонал от боли, ее плечо врезалось в его жесткую грудь. Ее голова упала на твердое плечо.

Когда она попыталась откатиться и продолжить бой, он крепче сжал ее и пробормотал:

— Тебе больно?

Она помолчала, мысленно производя инвентаризацию.

— Просто потрясена.

Прежде чем она успела сделать еще один вдох, Лукан перевернул их и положил ее на спину. Он скользнул между ног и использовал свои бедра, чтобы раздвинуть ее шире, устраивая свои бедра в ее колыбели. Он был таким же твердым, каким она его когда-либо чувствовала. Огонь и жажда с шипением прошли сквозь нее.

— О чем ты, черт возьми, думала? — рявкнул он, тяжело дыша.

— Разорвать твою хватку. Сопротивляться.

Но все, что она чувствовала сейчас, — это его тело, прижатое к ней, твердое во всех нужных местах, скользящее по ее коже. Все внутри нее загорелось. Сильное желание бурлило в ее венах.

— Вместо того, чтобы стоять прямо, обладая некоторой подвижностью, чтобы продолжать сражаться, ты находишься подо мной, придавленная, гравитация работает против тебя. Сожалеешь об этом решении?

Да. Нет. Она закрыла глаза, больше не желая бороться с ним. Боже, она и представить себе не могла, что снова окажется так близко к Лукану. Боль смешивалась с тоской, пока не превратилась в ужасную боль в груди. Ей пришлось собрать все свое самообладание, чтобы не приподнять бедра и не притвориться, что последних трех месяцев никогда не было, особенно когда он прижался своей эрекцией прямо к ее влажным мягким складкам. Он тоже хотел ее — или, по крайней мере, его тело. Она прикусила губу, чтобы сдержать стон.

— Как же ты теперь освободишься?

Его голос упал до грубого шепота, который, как она знала, он использовал только тогда, когда был возбужден.

Тоска в ее груди сокрушительно распространилась по всему телу.

— Я-я… не знаю.

Его дыхание было прерывистым, когда он слегка приподнялся над ней, опираясь на локти. Анка чувствовала, что он смотрит на нее сверху вниз.

— Ты не сможешь этого сделать, пока я не отпущу тебя.

Эти слова прозвучали как клятва, и ее сердце дрогнуло.

— Почему ты вернулась домой вчера вечером?

Вопрос возник из ниоткуда, застав ее врасплох.

— Это была ошибка. Извини. Я должна была догадаться, что у тебя будет… компания. Я не хотела портить тебе вечер.

— Мне плевать на вечер и на компанию. Я отослал ее и пошел искать тебя. Ты вернулась домой не просто так. Почему?

Сердце Анки бешено заколотилось, вышло из-под контроля. Он отослал суррогата прочь? Он не взял ее в свою постель прошлой ночью, и… она крепко зажмурилась, не в силах, черт возьми, думать о нем с ведьмой.

Но всю ночь, пока Шок спал рядом с ней, она не могла представить себе ничего другого.

— Это никак не помогает моему обучению.

— Черт возьми, Анка! Впервые за несколько месяцев у меня появилась возможность получить от тебя прямой ответ. Я не отпущу тебя, пока не услышу правду. Скажи мне, почему ты не возвращалась домой до вчерашнего вечера? Скажи мне, почему ты оставила меня на несколько недель, заставив гадать, жива ли ты вообще? Скажи мне, почему ты не любила меня настолько, чтобы вернуться?

Слезы грозили пролиться. Он совершенно ничего не понял. Она любила его так сильно, что вырезала свое сердце, чтобы избавить его от того, что сделал с ней Матиас. Она любила его достаточно сильно, чтобы оставить его с фантазией, которую они разделяли в течение целого столетия. Теперь она одна несла на себе сокрушительный груз реальности.

— Если только Анарки не собираются прижать меня к земле и задавать бессмысленные вопросы, отпусти меня.