Витязь - Теплова Арина - Страница 9

Увидев, что он заканчивает Лиза отвернулась, закрыв глаза, чтобы Корнилов не заметил, как она тайком смотрела на него. Павел вытерся и натянул на себя белую рубаху с косым воротом на мужицкий манер.

– Вы не возражаете, если я буду ужинать, одевшись по-простому? – спросил он, приятным баритоном и улыбнулся ей. Лиза повернула к нему голову. Он уже стоял рядом с нею, бесцеремонно рассматривая ее лицо.

– Вовсе нет, – произнесла смущенно Лиза, отводя глаза. Его напряженный горящий взор был слишком красноречив и у нее зарделись щеки. Ощущение того, что Корнилов явно неравнодушен к ней, не покидало девушку все последние дни. Однако, ни словом, ни намеком Павел не переходил дозволенную грань, которую требовали приличия.

Вошел Сашка с подносом, на котором красовались две глубокие жестяные миски со щами и несколькими кусками ржаного хлеба. Поставив поднос на походный столик, юноша хотел уже убраться восвояси, но Павел, чуть обернув голову в его сторону, окликнул его:

– Сашка! Накорми Рьяного, он голоден и почисти его. – Затем Корнилов вновь повернулся к Лизе и наклонился над нею. – Я помогу вам, Елизавета Андреевна, – сказал он властно. Просунув свою руку под ее спину, он приподнял ее, усадив на постели. Чтобы девушке было удобно есть, он подложил под ее спину подушку. Придвинув к ее койке короткую лавку, он взял миску с наваристыми щами и придвинулся к Лизе, видимо, собираясь собственноручно кормить девушку. Отметив, что Сашка все еще в палатке, Павел обернулся к нему и произнес. – И долго ты будешь пялиться? Делай свое дело!

Сашка недовольным взглядом окинул Лизу и Корнилова и поплелся на улицу.

Лиза, молча, открывала рот, дрожа от напряжения. Этот большой, суровый мужчина кормил ее с ложки, будто она была маленьким ребенком. Абсурдность ситуации напрягала ее. Все это время ее кормила Ксения и, теперь, Корнилов в роли сиделки казался Лизе просто неприемлемым. Спустя некоторое время, когда Лиза, насытившись, отказалась от еды, Павел принялся за свою порцию. Позже, он внимательно посмотрел на девушку и произнес:

– Сегодня я ездил к тому месту, где на вас напали. К сожалению, там уже побывали мародеры. Осталась только часть ваших вещей: пара платьев, да по мелочи. Я привез коробку с тем, что нашел. Она здесь в углу. У Вас, наверное, были драгоценности?

– Да, несколько колец и серьги. Их забрали у меня те французы, что… – замялась Лиза, судорожно сглотнув, вспоминая о том страшном дне. Она задумалась. Обручальное кольцо, которое надел ей при венчании Арсеньев, не пробыло на ее пальчике и двух месяцев, и при таких ужасных обстоятельствах было украдено, сначала французскими солдатами, а нынче мародерами. В это время, Павел подошел к своей портупее и, порывшись в походной сумке-ташке, достал оттуда нечто завернутое в его носовой платок. Приблизившись к Лизе, он развернул сверток и протянул ей две вещи.

– Нашел только медальон, да маленькую шкатулку. Они ваши?

– Да, – радостно воскликнула Лиза, беря из рук Павла вещицы и прижимая их к сердцу. – Я было подумала, что уже не увижу их. Благодарю вас от всего сердца. Это память о моих покойных родителях.

Она покрутила музыкальную шкатулку в руках, привычно погладив ее пальчиками. Осторожно положив вещицу рядом с собою под одеяло, Лиза подумала о том, что на шкатулку, очевидно, не позарились, так как не знали, что это тайничок, с потайным дном, в котором было спрятано ее самое большое сокровище – драгоценная изумрудная брошь-муха ее матери, величиною с половину ее ладони. Затем, она открыла оловянный медальон, и с любовью смотрела на родные лица, давно ушедших от нее людей.

– Вы позволите? – спросил Павел тихо, протягивая руку.

– Конечно, – кивнула Лиза и протянула Корнилову медальон, в котором находились портреты ее родителей.

– Вы очень похожи на мать, – сделал вывод Павел, отдавая девушке медальон. – Я ездил с двумя своими парнями. Они помогли мне закопать мертвых.

– Спасибо, вам за заботу, но не надобно было, – она ласково улыбнулась ему. – У вас, наверняка, много дел. А тут еще и я свалилась вам, как снег на голову…

– Вы не обременяете меня, Елизавета Андреевна, – тихо заметил Корнилов, смутившись от ее улыбки. – Я беспокоился, что у вас вовсе нет одежды. Все-таки не дело вам постоянно быть в двух рубашках, которые дали сестры, да в разорванном платье, в котором вы были при нападении. Я попросил Сашку выстирать все ваши вещи.

Он отошел от нее и, сняв портупею с крюка, уселся на скамью, стоявшую неподалеку от кровати Лизы. Достав саблю и пистолеты и, разложив их перед собой на лавку, молодой человек принялся умело чистить их. Лиза видела, как он искусно аккуратно обращается с оружием и из вежливости тихо полулежала на кровати, наблюдая за тем, что он делает.

– Расскажите мне о своем детстве, о вашей семье, – произнес вдруг Павел, бросив на девушку быстрый пронзительный взгляд, и вновь принялся чистить оружие.

– К сожалению, мое детство нельзя назвать радостным… – печально начала Лиза. Она кратко рассказала о своей жизни, сознательно умолчав о том, что месяц назад она вышла замуж за Арсеньева. Отчего-то горькая правда о том, что у нее есть муж, не смогла сорваться с ее губ. Осознание того, что Павел не должен этого знать поселилось в ее душе сразу же после встречи с ним. Лиза рассказала свою жизнь кратко и до того момента, как вышла замуж за Арсеньева. Во время ее рассказа Корнилов, не перебивал ее, внимательно слушая девушку. А вскоре, вообще отложив саблю, уставился на Лизу своими пронзительными внимательными глазами, словно пытался запомнить каждое ее слово. Когда она закончила, он долго молчал, так и не спуская с нее серо-зеленого взора. Лиза не понимала, отчего он так упорно молчит и лишь неотрывно смотрит на нее, приводя ее в смущение.

– Вы позволите, я лягу? – спросила она его. Корнилов, молча, кивнул. Лиза опустила подушку и легла ниже, облегченно вздохнув, скрывшись от его поглощающего напряженного взгляда. Прикрыв от усталости глаза, она услышала, как он вновь начал чисть оружие.

Спустя час, когда уже стемнело, Лизе сильно захотелось справить нужду. В тот момент в палатке находились и Корнилов, который делал записи в своей походной книжке, сидя на койке, и Сашка, который тихо начищал сапоги Павла. Раньше она ходила в небольшое корыто, стоявшее у кровати и, которое Ксения выносила за нею. Но в данный момент, Лиза совершенно не могла представить, как ей быть сейчас. Единственно правильное решение возникло у нее и, она осторожно села на койке. Дотянувшись до платья, которое лежало у нее в ногах на койке, она попыталась одеть его через голову. Это заметил Корнилов и, вскочив на ноги, приблизился к ней.

– Вы что-то хотите? – спросил он. – Зачем вам платье?

– Мне надобно на двор, – страшно смущаясь, пробормотала Лиза, сгорая от стыда, которого еще никогда в жизни не испытывала.

– Есть корыто, давайте я достану, а затем уберу, – сказал Павел просто, наклоняясь за нужной вещью.

– Нет, – нервно пролепетала она, останавливая его рукой. – Прошу вас. Я оденусь и выйду.

– Что это еще за блажь? – опешил он и, попытался отобрать у нее платье. Но, Лиза прижала вещь к себе и поджала упрямо губки. Нахмурившись, Корнилов властно сказал. – Вам нельзя вставать. Не выдумывайте. Если вам угодно, мы с Сашкой выйдем.

– Я не могу это делать, здесь, неужели вы не понимаете? – слезливо воскликнула Лиза, покраснев от стыда до кончиков ушей, и чувствуя, что никогда не позволит Сашке или Корнилову убирать за собой помойное корытце.

– Елизавета Андреевна, поймите, нет ничего зазорного в этом. Вы больны. Я…, – он осекся, ибо увидел, что в ее огромных глазах выступили слезы. Осознав, что девушка до того скромна и невинна, что даже не может допустить мысли, чтобы они убирали за ней, Павел нахмурился и глухо сказал. – Ну хорошо, я помогу вам одеться. А затем, отнесу вас до ближайших деревьев, вы согласны? – облегчение озарилось на ее лице и она кивнула. – Наденете мой плащ. Платье вам еще тяжело надевать.