Вождь чернокожих. Black Alert (СИ) - Птица Алексей - Страница 8

За эти тягостные мгновения, я успел оглядеться вокруг, надеясь на чужую помощь. Но рядом не было ни одного из моих воинов, по крайней мере, живых. А поднимать мёртвых я пока ещё не научился.

Время стремительно утекало прочь, давая шанс моему врагу убить меня. Умирать не хотелось. Ещё очень многое было не сделано, ещё были маленькими дочери, ещё хотелось бы иметь наследника, да и много чего хотелось бы. Хотелки, они такие, всегда тут как тут.

Но, увы… ни очнувшегося раненого воина, ни тайного доброжелателя, примчавшегося на помощь своему королю, ни доброго самаритянина, совершенно случайно оказавшегося рядом, вокруг не наблюдалось.

Вот опять, спасение утопающих — дело рук самих утопающих, — бессмертные слова Остапа Бендера, как никогда, соответствовали данной ситуации. Придётся брать в свои руки свою же судьбу. Когда-то в детстве, я очень любил игру «пекарь», суть которой была в точном метании палок и необходимости сбить с большого расстояния банку, стоявшую в очерченном кругу.

Кидать мне было нечего. Ножей с собой у меня не было, хопеша или сабли, тоже. Были только тяжёлые свинцовые пластины, в моём доморощенном бронированном кожаном жилете. Ухватив заскорузлыми пальцами за край кармана, в котором лежала свинцовая пластина, я одним резким рывком оторвал кусок ткани и вытащил металл наружу.

Враг, заметив мои действия, сначала не понял их, и это дало мне шанс выжить. Тем не менее, вставив в барабан три патрона, он успел вернуть его на место, когда я, обхватив тяжёлую свинцовую пластину ладонью, коротко размахнулся и швырнул её со всей силой в англичанина.

Тяжело кувыркаясь в воздухе, пластина полетела в светловолосую голову. Тот успел только вскинуть револьвер в мою сторону, как бешено крутящаяся пластина ребром угодила ему прямо в лоб. Револьверный выстрел прозвучал уже после глухого удара пластины о крепкий лоб полковника.

Пуля, покинув ствол, взмыла в небо, вспугнув парочку грифов, уже круживших в желании полакомиться свежей верблюжатинкой. Сознание Вествуда померкло и, выронив из рук револьвер, он упал плашмя на землю, потеряв сознание от сильнейшего удара. Из рассеченного лба хлынула кровь, стекая по голове, а глаза глубоко закатились под веки. На сознание надвинулась плотная тьма, и он надолго отключился.

Шатаясь, как пьяный, я подошёл к англичанину, и со спокойствием профессионального врача, оттянул его веко, с удовлетворением осмотрев закатившийся глаз. Потом посмотрел на разбитый лоб, пощупал пульс, пнул зачем-то его под рёбра сандалием, зло сплюнул и глубокомысленно изрёк куда-то в пространство — Жить будет, урод! Если я не убью.

Собрав валявшееся вокруг оружие и зарядив его, я связал руки и ноги англичанина и уселся рядом с ним, терпеливо дожидаясь, когда же прибегут мои воины и спасут своего короля. Я, хоть и не принцесса, но тоже люблю, когда меня спасают. Однако, одним поцелуем эти гады от меня не отделаются!

Глава 3 Феликс фон Штуббе

Феликс с нежностью глядел в фиалковые глаза Софьи Павленко и медленно растворялся в их насыщенной глубине. Эти глаза манили его, они обещали то, чего на свете и быть не могло.

Его холодный мозг прожжённого авантюриста бился в тисках любви, силясь найти выход из этого положения. Руки, ноги и сама голова не повиновались больше его холодному рассудку.

Всё заполонило одно всеобъемлющее чувство любви. Гормоны, насытив кровь до критической отметки, полностью подчинили его волю себе, отключив на время разум. Ему хотелось только одного, чтобы объект любви постоянно находился рядом и что-то щебетал нежными розовыми губками, глупо хлопал длинными тёмными ресницами, откидывал назад светло-каштановые волосы и небрежно поправлял их, когда они непокорными локонами устремлялись обратно.

А также, совал свой милый белый носик в те дела, до которых раньше ему не было никакого дела, и никто его туда не пускал. Обнимал, впиваясь сзади в его мундир жёстким сукном своего платья, сквозь толщину которого чувствовались упругие и мягкие формы девичьей плоти.

В общем, Феликсу хотелось всего того, чего хотелось и любому другому нормальному мужчине, на его месте. Он, уже довольно старый для своего времени, авантюрист, устал мотаться по диким джунглям, гоняя там бесхвостых чёрных обезьян, выискивая, при этом, возможность сказочно разбогатеть.

Разбогатеть он, всё же, смог, и даже очень, но в этом была заслуга не только его, а ещё одного человека, из тех, кого он, не признаваясь даже самому себе, не считал за полноценных людей. Таково было его время и отношение белых авантюристов ко всему негритянскому населению.

Глядя на свою возлюбленную, Феликс принял решение жениться на ней, и это желание было обоюдным. Софья Николаевна Павленко была ему хорошей партией. Дочь успешного владельца небольшой врачебной клиники, бывшего выходца из обедневшего дворянского рода, она получила хорошее образование и была строго воспитана.

Её происхождение только добавляло Феликсу решимости узаконить их, пока платонические, отношения. Софья Николаевна была девушкой страстной, но порядочной, и не позволяла Феликсу демонстрировать свою любовь в постели до замужества.

Тем не менее, она буквально таяла, глядя в прозрачные, как горный хрусталь, глаза будущего мужа. Его скупые рассказы о жаркой Африке, приключениях там, изрядно будоражили кровь, никуда не выезжающей дальше Санкт-Петербурга, девицы.

Она не прочь была попутешествовать, но одна не решалась, а вдвоем, до встречи с Феликсом, было просто не с кем. Её отец, высокий мужчина, с бородкой и усами, как у А.П.Чехова, был весьма строг и не одобрял фривольного отношения молодёжи к жизни. Из-за чего, всячески ограничивал в перемещениях и знакомствах юную девушку, обладающую отменной красотой.

С этим был согласен и Феликс, не понаслышке знавший, что может ожидать одинокую светловолосую девушку в заморских странах, если только её не охраняет отряд вооружённых до зубов наёмников. Как бы там ни было, но благодаря знакомству с Софьей, которое устроил ему брат Герхард, Феликс узнал, что такое любовь и решил жениться.

Женитьба состоялась в 1895 году, а уже через год любимая супруга осчастливила его двумя малышами, мальчиком и девочкой, и жизнь закрутилась в новом, уже семейном, калейдоскопе. Энергия авантюриста требовала выхода, и он целиком погрузился в задачи расширения своего производства и достройки полноценного артиллерийского завода.

Приглашённые из Германии инженеры, вместе с выпускниками Рижского политехнического училища, Императорского Московского технического училища и, конечно же, Санкт-Петербургского практического технологического института, приступили к налаживанию нового оборудования.

При заводе было организовано частное ремесленное училище, выпускавшее квалифицированных рабочих. За два года завод приобрел все цеха, необходимые для полного цикла производства любого оружия, начиная от цеха по отливки металла, заканчивая цехом окончательной сборки изделия.

Полевые артиллерийские системы имеют от 750 до 3500 различных деталей и от восьми до пятнадцати различных сборок, или узлов, представляющих отдельные механизмы. Из-за этого, завод и получился таким затратным и очень сложным. Тут же планировалось выпускать и корпуса артиллерийских снарядов, различных видов, а также, винтовочные гильзы, для чего пришлось дополнительно построить патронных цех.

К концу третьего года, Феликс смог оснастить завод новейшими металлообрабатывающими станками, работающими от паровых машин, и другими сложными механизмами. Были на заводе и станки, необходимые в производстве стволов и лафетов, здесь в полной мере проявил себя гений Бенджамина Брэдли.

Этот чернокожий изобретатель полностью оправдал все вложенные в него средства, придумав огромное количество механизмов, работающих от энергии пара, вроде парового пресса или револьверного станка.

Остро не хватало квалифицированных кадров и денег. Завод требовал просто катастрофического вливания денежных средств. Все деньги, которые Феликс получил от Мамбы, а также, все свои сбережения, он вложил в завод. Пришлось даже создать акционерное общество «Артиллерийский завод Штуббе», для привлечения денег частных инвесторов. Но контрольный пакет акций, всё равно, остался у Феликса.