Вождь чернокожих. Black Alert (СИ) - Птица Алексей - Страница 42

— Генерал Китченер прислал нас, чтобы обсудить почётную сдачу и гарантии, что вы нас пропустите в Египет.

Я презрительно молчал, в свою очередь, рассматривая вошедших, наконец, после затянувшейся паузы, ответил им.

— Славно! Не прошло и недели, как генерал Китченер понял, что оказался в ловушке, в смердящем трупами городе, без подкреплений и запасов. И какие условия своей капитуляции он намерен мне предложить?

Оба парламентёра невольно переглянулись и, перекинувшись вполголоса парой слов, протянули мне бумагу, в котором оказалось послание генерала Горацио Китченера.

«Иоанну Тёмному, королю обширных территорий, неподвластных Британской короне».

«Я, генерал Горацио Герберт Китченер, командир экспедиционного корпуса ЕЁ Величества войск, вместе с союзными Британской Империи войсками, намерен предложить свою капитуляцию, с правом свободного прохода через земли Судана, в Египет. В связи с чем, обязуюсь не предпринимать никаких агрессивных действий, по отношению как к войскам Иоанна Тёмного, так и к местным жителям. Кроме того, в знак своего поражения и доброй воли, оставляю всё своё тяжёлое вооружение, включая и пулемёты. Также, желая спасти жизни подчинённых мне солдат, препоручаю вам все наличные средства своей кассы, а также, оставляю все найденные здесь ценности, в качестве уплаты за причинённый ущерб»

8 ноября 1898 года. Барон, рыцарь-командор орденов Бани, Святого Михаила и святого Георгия, генерал-майор войск Британской империи, Горацио Герберт Китченер.

Закончив читать написанное каллиграфическим почерком письмо, из-за чего трудно было сразу разобраться во всех этих завитушках и украшательствах, да ещё с моим плохим английским, я сказал.

— Передайте ээээ… А! Генерал-майору Китченеру, а также всем его войскам, что я… капитуляцию приму только у безоружных, или у трупов, все остальные предложения мне неинтересны. Срок вам три дня, чтобы решиться на это. Дальше пойдут мои похоронные команды.

— Почему похоронные, а не штурмовые? — не выдержал английский офицер.

— Потому что, вы и так сдохнете…

Ничего более не сказав, я дал знак, чтобы их увели прочь, а сам погрузился в свои мысли. Из пятнадцати планеров, участвовавших в атаке на канонерские лодки, осталось всего семь, остальные разбились в хлам, да и эти планеры были в плохом состоянии, и их надо было ремонтировать. А часть — пустить на запчасти.

Из двадцати пилотов в живых осталось ещё меньше. Пятёрка, которые не участвовали в атаке, и пятеро из тех, которые участвовали. Десять человек на пять отремонтированных планеров, однако, совпадение.

Был среди выживших и Миг, его же я решил назначить командиром пилотов и подарил ему небольшой револьвер, за его выдающееся мастерство, а потом отпустил тренироваться и ремонтировать свои планеры.

Генерал Китченер только на третьи сутки после сражения смог подсчитать свои потери, а также, определиться с размещением раненых, большинство из которых, к этому времени, были в очень тяжёлом состоянии, а многие умерли.

Из двадцати пяти тысяч солдат, бывших у него в подчинении, восемь тысяч было, собственно, англичан, остальные являлись египетскими союзниками. Пять тысяч насчитывалось в Верблюжьем корпусе, две тысячи всадников иррегулярной кавалерии, и десять тысяч солдат египетской и суданской пехоты. Из всех этих войск остались боеспособными, едва ли, десять тысяч солдат.

После сражения у него было порядка пяти тысяч убитых и вдвое больше раненых, многие из которых умерли уже после сражения и продолжали умирать каждый день. Многие воины из Верблюжьего корпуса дезертировали, а из иррегулярной конницы осталось всего две сотни, остальные разбежались, исключая мёртвых.

Прошедшее сражение оказалось одним из самых кровопролитных в новейшей истории, что было неудивительно, учитывая накал страстей и массовое применение артиллерийских орудий и пулемётов. Больше всего потерь англичане получили при отступлении из своего лагеря, в результате обстрела с канонерских лодок.

Да, они смогли отомстить за себя, с помощью гаубиц, которые всё же пришлось бросить в лагере. Из двух захваченных врагами канонерок, на плаву осталась одна, да и с той уже переносили на близкий берег снятые орудия и пулемёты.

Остро стоял вопрос с продовольствием и боеприпасами, а также, чистой питьевой водой. Враждебно настроенное население, полуразрушенный город, антисанитария, жаркий климат, множество незахороненных, или впопыхах захороненных, трупов благоприятствовали возникновению эпидемии.

Китченер удивлялся, почему Иоанн Тёмный не напал на него на второй или третий день, располагая большим количеством войск, списывая это на то, что тот понёс гораздо большие потери, чем они сами, и ждал подкреплений.

Подкрепления были жизненно необходимы, и Китченер специально отправил навстречу им десяток всадников из племени баккара. Из десяти, через сутки, вернулся только один и сообщил, что в ближайшем городе стоит неизвестный, вооружённый до зубов, отряд, и они не похожи на махдистов, которые могли воспользоваться ситуацией и напасть на небольшие английские отряды, оставленные там, в качестве гарнизонов.

Дабы расчистить себе путь, в бой были брошены полторы тысячи оставшихся Верблюжьих всадников, из которых назад вернулось не больше полутора сотен.

Направившись в наступление на город Шенди, и надеясь захватить его наскоком, Верблюжий корпус нарвался на кинжальный пулемётный огонь, а потом, вступив в схватку с тремя тысячами воинов Рэна, потерпел поражение и, неся огромные потери, рассеялся по пустыне.

В итоге, после всех этих событий, у Китченера оставалось боеспособных войск не более восьми тысяч, при этом, он потерял всю кавалерию и всё тяжелое вооружение, за исключением двенадцати пулемётов, которые они вынесли с поля боя.

После возвращения всадников, стало ясно, что подкреплений они уже не дождутся, и Китченер решился на переговоры, как это ни было для него унизительно. Неудачные переговоры только убедили его, что, не предпринимая активных боевых действий, Иоанн Тёмный следует своему плану, и план этот до кристальности ясен.

Мамба ждал подкреплений и надеялся, что среди англичан начнётся эпидемия, что было не далеко от истины, судя по рапортам Китченеру от начальника небольшого полевого госпиталя.

На восьмой день после сражения и на второй, после неудачных переговоров, количество смертей за сутки среди раненых перевалило за пятьсот, с такой тенденцией, уже через неделю у них останется не больше половины выживших, а то и меньше. Китченер и сам был ранен, правда, легко.

У медработников закончился перевязочный материал, спирт и возможность пристроить раненых, которые страдали от жары и отсутствия воды. Как неприятно это было сознавать, но необходимо было капитулировать, на условиях Иоанна Тёмного.

У Китченера было ещё два дня до окончания ультиматума, и он втайне надеялся, что Египетское правительство и английские колониальные власти в Каире уже знают о его поражении, и выслали помощь, которая незамедлительно придёт. Но на третий день после объявления ультиматума и на десятый, после сражения, в Омдурмане началась эпидемия холеры, перечеркнувшая все его планы.

Поняв, что другого выхода нет и потакая своей гордости, глубокой ночью он вывел своих людей из Омдурмана и начал поход в сторону Египта, надеясь, что доведёт до него большинство из своих солдат и его правительство оценит этот поступок.

Полевой госпиталь двигался позади войска, вот только из раненых там оставались только английские солдаты. Все остальные были безжалостно оставлены в охваченном холерной эпидемией Омдурмане. Англичан оставалось четыре тысячи бойцов, и ещё пятьсот человек раненых. Вместе с ними шли и легкораненые, надеясь спастись.

О том, что англо-египетские войска оставили столицу Судана я узнал поздним утром. Поняв, что процесс пошёл, но не совсем в нужную сторону, я переправил всех раненых по Нилу в Фашоду, а с остальным войском, насчитывающим почти десять тысяч человек, отправился вслед за Китченером, оставив пятьсот человек местных суданцев разбираться с оставшимися в Омдурмане врагами.