Л 4 (СИ) - Малыгин Владимир - Страница 59

— Ну… Я смотрю, ваш отец и сейчас мнение обо мне не переменил?

— Просто он по-другому не может. Как и любому другому родителю на его месте ему тоже хочется видеть свою дочь счастливой и удачно пристроенной. А вы сейчас в опале… И останетесь в опале. В Сибирь вон едете… Словно в ссылку. Просто поставьте себя на его место. Понимаете?

— Понимаю. А вы?

— Что я?

— Ну, — замялся, не зная, как сказать, как спросить. — Вы можете по-другому? Я же в опале? И в Сибирь вот улетаю…

— А мне всё равно, — улыбнулась девушка. — Лишь бы с вами…

— Нельзя сейчас со мной, — испугался я. А сердце ухнуло куда-то вниз. На счастье, задержалось где-то в пятках, не выскочило совсем.

— Почему? — нахмурилась Лиза. И тут же прыснула в кулачок, рассмеялась. И чуть ли не запрыгала на месте. — Ага! Поверили!

— Поверил, — вздохнул тяжко. Какая она красивая и вообще замечательная! Ох и намаюсь я с ней…

— Вы же вернётесь? А я буду вас ждать. Возвращайтесь побыстрее, Серёжа.

И вновь потянулась ко мне ладошкой. И я подался вперёд, навстречу этим тонким пальчикам. И прижался к ним щекой, зажмурился от удовольствия. Подумаешь, в перчатке рука. Да я этой перчатки совершенно не замечаю! Вот только когда-то я нечто подобное уже один раз слышал — мелькнуло, царапнуло и кануло безвозвратно неприятное воспоминание. Открыл глаза, забывая только что припомненное, отбрасывая его в сторону:

— Ждите, Лизонька, ждите. А я постараюсь вернуться быстрей.

Дёрнулся было навстречу девушке, так захотелось обнять её, прижать к себе крепко-крепко, да в дверном проёме Остроумов показался. Пришлось гасить на корню свой порыв. А жаль…

Генерал спускаться на землю начал, Второв следом высунулся наружу, мне на часы демонстративно так показал. Намекает, что время-то уходит. Да и действительно, пора улетать. А не хочется.

— Лиза… — начал говорить и замолчал, оборвал сам себя. Испугался того, что собирался только что сказать.

— Что? — подалась всем телом навстречу девушка, распахнула глаза.

— Мне пора, — пробормотал совсем не то, что хотел и собирался выплеснуть из сердца. — Люди ждут…

— Ждут… — эхом откликнулась девушка. — Прощайте, Сергей Викторович…

Тут и Остроумов подошёл. Затоптался за спиной дочери, закряхтел. Плюнул в сторону, махнул рукой и решился.

— Не держи зла, Сергей Викторович. Кто ж знал, что у нас дочь такая вот… Выросла, м-да… Надеюсь, поймёшь…

Кивнул в ответ, ничего говорить не стал. Да и не получилось бы у меня что-то сказать, потому как в горле ком тяжёлый и горький встал, закупорил всё внутри, даже дышать тяжко. Ещё разок на Лизу глянул, мотнул головой на прощание и зашагал к самолёту, навстречу спускающемуся по лесенке Сикорскому. Остановились друг напротив друга, помолчали, пожали руки и разошлись. Всё давно сказано. Да и действительно, пора на запуск…

Город обошли севером. Разворачиваясь и набирая высоту оставили по левому борту Кронштадт и Сестрорецкий Разлив. Вот после него и взяли курс строго на восток. На борту всё нормально, показания приборов в норме, моторы работают ровно. Высоко забираться не стали, нам и три тысячи хорошо. И не так холодно, и дышать нормально можно. Лететь на такой высоте и на этой скорости предстоит почти пять часов до первой посадки в Перми. Именно там у нас подготовлена посадочная площадка, там и отдохнём и дозаправимся. Со слов Второва нас уже ждут.

Управление помощнику передал, ему лётные навыки тоже поддерживать нужно. Так и будем периодически с ним меняться. Глядишь, ещё и в командирское кресло на новую машину пересядет.

Впереди Белозёрск показался. Прошли строго над ним, покачали крыльями, поприветствовали жителей. «Нарушили, — как чуть позже скажет один литературный авантюрист, — патриархальную тишину города». Только не автомобильной сиреной, как в оригинале у классика, а гулом авиационных моторов. Тоже неплохо.

А ещё через часок, когда мы уже немного расслабились, привыкли к монотонному гулу моторов, к спокойному ровному полёту на высоте, всё и началось…

А ведь знал, знал, что если где-то прибыло, то в другом месте должно обязательно у́быть! Знал, да не придал значения… Потому что настроение после утренней встречи отличное, небо вокруг голубое, земля внизу зелёная с голубыми реками и озёрами… Красота, одним словом. Да-а, и ничего не предвещало начала неприятностей. Даже моя знаменитая чуйка не сработала…

Хорошо ещё, что на карту всё время поглядывал, да с местностью внизу сличал. Так что помнил, что где-то справа, на траверзе, должна быть Вологда. Ну а как не сверяться, если штурмана у нас так пока и нет? Как? А вот так! Только все обещают и обещают, а обещаниями, как говорится, сыт не будешь. Вот и сейчас полетели через всю Россию без навигатора. Это ещё хорошо, что у меня собственного подобного опыта хватает, а если бы нет? Если бы не было этого опыта? Что тогда? Думаю, ничего. Нашли бы нам мигом штурмана. А так, мол, можно и без него пока обойтись…

Так что как раз в то время, когда я в карту смотрел, да вниз поглядывал, первый отказ и произошёл. Помощнику нашему честь и хвала, сразу обратил внимание:

— Командир, что-то у нас приборы ничего не показывают?

Ну а как ему не обратить внимание, если он по приборам пилотирует?

Окинул взглядом приборную панель, оценил обстановку. И впрямь, есть такое дело. Только пока не всё так погано. Указатель скорости на нуле, стрелка высотомера вроде бы как показания отрабатывает, шевелится еле заметно… И всё. Ну это не страшно. Неприятно, но не смертельно. Авиагоризонт работает, стрелка компаса исправно на север указывает… Погода отличная, видимость — до горизонта. Что ещё нужно? Главное самолёт летит и моторы поют. А приборы… Так ведь совсем недавно вообще без них обходились и ничего. Быстро мы к хорошему привыкли…

Но уже засвербело, зацарапало что-то внутри, холодком по спине потянуло. Убрал карту на правую панель, руки на штурвал положил, но управление пока не забираю. Так, придерживаюсь на всякий случай… А экипаж успокоил:

— Компас с авиагоризонтом работает, обороты в норме, погода отличная! Так что продолжаем полёт до Перми! Сядем, тогда и разберёмся с причиной отказа.

Сглазил! Словно решив посмеяться над моей уверенностью, зачихал правый мотор, засбоил короткими перебоями в работе и почти сразу же остановился, заглох. Как обрезало! А флюгирования-то у нас нет!

Сразу возник сильный разворачивающий момент вправо! Хорошо, что я как раз за штурвал держался… Сопротивление от вставших поперёк воздушного потока лопастей винта такое, что ни в горизонте, ни на прямой никак не удержать самолёт. Помощник мой растерялся в первый момент, нет у него опыта пилотирования в особых случаях. Ну а я сразу же левую педаль в пол тиснул, левому же мотору оборотов добавил, ну и одновременно креном прикрылся. Можно, конечно, попробовать ещё добавить оборотов левому мотору, но это же насколько тогда дополнительно возрастёт разворачивающий момент вправо? Никакой педали и крена не хватит для его компенсации! И сил…

Нужно искать золотую середину, подобрать обороты работающему мотору таким образом, чтобы и в воздухе подольше продержаться, и от потери скорости не свалиться…

Удержался кое-как на курсе, с помощью элеронов и педалей. Немного, конечно, ушёл вправо, но это такая мелочь на фоне всего остального… И ни о каком продолжении полёта до Перми и речи быть не может! Хорошо ещё, что о Вологде сразу вспомнил. Вот когда пригодилось ориентирование на местности в полосе пролёта и знание карты. И пришлось сильно пожалеть об отсутствии штурмана в экипаже! Сейчас не то что карту глянуть, с курсом и расстоянием определиться, рук от штурвала не оторвать! Ладно, будем на память полагаться!

Так и пошли в ту сторону правым разворотом. И помощнику крикнул, чтобы город сей на горизонте по дымам высматривал. А тут и обеспокоенные, мягко сказать, пассажиры в кабину набежали. Набились, словно селёдки в бочку. Пришлось ещё и на них рявкать, прочь выгонять. Черти! Тут крутишься, словно белка в колесе, по позвоночнику уже не холодком тянет, а сплошным потоком горячий пот бежит, нога на левой педали от непомерных постоянных усилий подрагивает, а тут эти… Всех вон! Второв лишь пренебрёг приказом, остался. Правда, не удержался, вопрос задал: