Внедрение (СИ) - Аверин Евгений Анатольевич - Страница 42

И так получается очень здорово. Она выбрала себе Мишу. Тот не сопротивлялся. Да ради этого можно еще три раза поехать. Теперь любой парень ее будет. Учителя осторожно относятся к таким свободам. Но она и не наглеет. Учиться стала лучше. А что вхожа во все неформальные компашки, так возраст переходный.

С куратором выбрали юридический факультет Ярославского университета. Самые престижные в нашей области – экономический и юридический. Еще финансовое военное училище, но это только для мальчиков. Маме она сразу объявила, куда собралась после десятого. Пусть гордится.

Сегодня у нее задание. На домашней вечеринке творческой молодежи из театрального училища будет один тип. Надо, чтобы он ее захотел. Дальше инструкций не дано. Куратор выделил пару плакатов с западными группами и несколько кассет с записями. Сказал, что самые модные. Жалко, что ей самой пока это не интересно. Но в курсе быть надо.

Сборище в общаге. Официальный повод – чей-то день рождения. С вахтершами договорено. Посреди коридора стоит магнитофон. Народ суетится. В одной из комнат накрывают стол. Аллу пригласила знакомая. А, точнее, ее связь, которую передал Анатолий Иванович. Готовилась в своем стиле: «неформальная утонченность». Кроме куратора ее обучением занимаются специалисты. Раз в неделю на явочной квартире преподаватели дают учебные задания и проверяют предыдущие. Утонченность дается тяжело. Но Алла поняла, что это просто загадочность. А под нее маскируй что хочешь.

Сегодня на ней кожаные штаны, красная майка навыпуск. Куртку уже сняла. На шее черная лента с колечком. Тетка на последней учебе сказала, что так надо. На обоих запястьях кожаные браслеты с цепочками. Глаза подведены черным. Говорить надо скромно и всего стесняться. Это тоже нелегко.

Плакаты и кассеты отдали хозяйке комнаты. Восторги со всех сторон. Сразу зарядили магнитофон. Запись качественная. И, судя по уважительным взорам, действительно стоящая.

Объект появился к застолью. Длинноволосый, с непривычной бородкой. Лет двадцать с небольшим. «В семинарии учится» – шепнула знакомая. Сел далеко. Но за столом и не до обольщений. Студенты налили по первой и накинулись на еду. Алла оценила скромность стола. Ее долю, колбасу и селедку, выставили не всю. За первой пошла вторая, третья. Потом песни под гитару. Душа театралов просит выражения. Выступил и объект. Его зовут Андрей. Голос густой, проникновенный. Не пропустил пока не одной рюмки. Это хорошо. Алле песни не понравились. Вздохнула с облегчением, когда хозяйка предложила танцы.

Андрей на танцы в коридор не пошел. С кем-то идет разговор о смысле жизни. Вот, дураки! Смысл весь – сейчас. Что про него болтать. Не будет дальше ничего, если не откусишь прямо здесь.

Заиграл медляк. Знакомая подошла к спорщикам: «Вставайте, потом договорите, вон, девчонки одни стоят». И буквально толкнула Андрея к ней. Алла опустила глаза. Объект оглянулся по сторонам. И предложил танец. Она невесомо опустила руку ему на плечо. Андрей взял за талию. Да, талия теперь есть. И пресс тоже. Куратор как-то приказал раздеться. Поставил к стене и велел буквой икс развести руки и ноги. Когда руки дрогнули от усталости, влепил пощечину. Полюбовавшись на краснеющую щеку, пальцем за подбородок приподнял и повернул лицо чуть в сторону и хлестко хлопнул по другой щеке. «Одевайтесь, Аллочка. А вот жирок стал появляться. Надо работать над прессом. Очень рекомендую усилить занятия». И она усилила. Каждый день по утрам. На полу ноги поднимать, это не в грязи валяться с синяками.

Андрей шевельнул ноздрями. Зря стараешься, парфюм не должен доминировать в принципе. А в твоем случае и вовсе его нельзя. Умников воротит от ширпотреба, а вот необычное притягивает. Тетка на явочной квартире объясняла, что это все мужские инстинкты. Сильную самку сложно подчинить. За красивую самку придется конкурировать. Подсознательно ожидать, что она уйдет к более успешному самцу – сплошные неврозы. А вот что-то необычное воспринимается, как отклонение. А любое отклонение – слабость. А значит, что-то чмошное и слабое легче затащить в кусты и там трахнуть. Поэтому примитивное желание вызвать просто. Будь странной и слабой. Расставь ловушку и жди. Для каждого свои капканы. Андрей в свой попался.

Глава 4

Зима выдалась ранняя. Уже в конце октября выпал снег и больше не сходил. Оно и лучше. Не люблю слякоть. После училища иду к Дмитрию Семеновичу. Его центр – несколько выделенных палат при больнице.

Внизу встретил лично. В ординаторской центра мне выделили халат, шлепки и предложили чаю. Халат женский, с выточками. Чуть велик. А чай решили пить после. Пришел ассистент кафедры с историей болезни. Доклад для меня мало что значит. Отнялись рука и нога, лечился. Через двадцать один день улучшений не последовало. Конечно, написали, что стабилизировалось давление и прочее.

– А кто он? – повернулась я к папе Олега.

– Больной нашего центра, – Дмитрий Семенович косится на ассистента, – идите в палату, сейчас мы подойдем.

Дверь закрылась за молодым человеком.

– Понимаешь, Маша, это от Рената Равильевича. Очень важный человек. Многое на нем завязано. Ему надо выйти на работу любой ценой, а он не ходит. Да и не особо хочет.

– Вы хотите, а он – нет?

– Инсульт в правом полушарии. Конечности левые поражены, а правые целы. И речь не пострадала. Зато центр мотивации вылетел. Такие ничего не хотят.

– Как все механически. У того дядьки-врача из Москвы, которого мне сватали, тоже мотивация пропала?

– Там здравый смысл пропал. Он отказался от немедицинского лечения. Я уговаривал хоть для эксперимента. Не желает и все тут.

– Понятно.

– Маш, если можешь чем помочь, помоги. Очень надо. Этот на все согласен. Мы тебе и иголок приготовили, и сигары полынные из Болгарии есть. Скажешь, что надо – все найдем.

В отдельной палате светло. На тумбочке груши и яблоки. На кровати лежит пожилой мужчина в спортивном костюме. За квадратными очками усталый, но острый взгляд. Чисто выбрит. По фигуре видно, что держал себя в форме.

– Здравствуйте, я Маша.

– Здравствуйте, Маша. Не могу похвастаться, что я Дубровский. Зовите просто Иван Иванович.

– Меня попросили вас посмотреть.

– Да. Я уже жду, – он чуть улыбается, а я с удивлением чувствую, что меня воспринимают, как человека конторы. Олег так КГБ называет. Иван Иванович видит во мне свою. Что, интересно, наговорили? Но так даже лучше. Есть доверие.

Я смотрю его. У всех инсультных энергетическая дыра. Они изо всех сил стараются взять энергию, где могут. Сосут из домашних. Не по своей воле, а потому что совсем опустошены.

– Ждете? А говорят, настроение упадническое.

– Это тоже есть. Никак не ожидал такой беды. Вот, совсем не вовремя.

– Любое происшествие с нами – вовремя.

Задаю вопрос о лечении. Вижу точки стимуляции и накачки энергией. И разные варианты событий. Но все они в одном русле.

– Что для вас сейчас важно?

– Вернуться к работе, – он сосредоточен.

– На работу придти еще можно. А к работе вернуться в том смысле, который был, вряд ли. Это не будем обсуждать. Давайте попробуем запустить ногу, потом руку. Но лечение будет долгим. Я покажу ассистенту, который вас курирует, что делать. Сама тоже заходить буду. А сейчас ложитесь на спину. Покажите, что можете делать рукой и ногой.

За моей спиной несколько человек. Иван Иванович ногой никак не двигает, а вот кончики пальцев левой руки чуть заметно дергаются. Мне принесли иголки, ватку и спирт. Но сначала подготовка. Я сажусь у головного конца кровати и беру в руки его голову. Вижу область поражения. Запускаю энергию в темное место. Оно немного светлеет. Иван Иванович смотрит с удивлением. Что-то почувствовал.

– Сейчас я воткну иголочку, а вы по моей команде тянете ногу на себя.

Я нахожу точку. Третья точка канала печени. В книге по рефлексотерапии, которую я видела, она нарисована не совсем там, где надо. А если учесть, что большинство точек расположено на некоторой глубине, то по рисунку точки на коже найти ее невозможно. Я чувствую ее, как воронку, забитую мусором. Игла входит легко на два сантиметра. Пациент дергает ногой.