Колхозное строительство. Дилогия (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 79

– Нет. Нужно пойти со мной в семь вечера в ресторан гостиницы "Интурист" и поработать переводчиком, – и опять Пётр вдруг осознал, что дебил. Та ли гостиница "Интурист", чтобы в ней встречаться с иностранцами? Там, небось, каждый официант и половина посетителей работники КГБ. Нужно встретиться там с буржуем Марселем и перейти в более народное заведение.

– Да, мне и надеть нечего! – пискнули на той стороне провода.

– Встреча в семь вечера, – Пётр повесил трубку, чего‑нибудь оденет.

Сел и задумался. Нужен план. И желательно такой, чтобы возможные хвосты срубить. А ведь он ни разу не шпион. И слежку вычислить не сможет. Да и захочет ли в этом участвовать "владелец заводов" господин Бик. Получается, план должен быть простым. Допустим, вызываем к Дому Писателей два такси. В одну садится Чуковская и едет к гостинице "Интурист". Во вторую машину садится он и не доезжает пару домов до этой гостиницы. Машины просим постоять минут десять, и ни каких попутчиков не брать. Дать залог в виде документов, с ними не убегут. Стоп. Документы нельзя. Потом ведь органы могут спросить, а кого и куда вы отвозили? Тогда билет в сто рублей. Не уедут. Номера ведь записать можно, да и на панели есть фамилия водителей.

Дальше. Нужен приличный ресторан. А он в Москве кроме "Праги" и не знает ни одного ресторана. Ну, и ладно, пусть будет "Прага". А как туда попасть? Нужно забронировать столик. Дудки. Двадцать минут общения с телефоном показали, что не всё так просто. Нет на сегодня свободных столиков. Нет столиков. Зато есть товарищ Мкртчян. Есть и его номер телефона. Ещё двадцать минут переговоров и, вуаля, столик появился. Только повесил трубку, как телефон зазвонил снова.

– Квартира Чуковских, – опасливо поднял Пётр трубку.

– Пётр Миронович, это Фурцева. Повезло вам, – и молчит.

Ах, да, нужен диалог.

– В чём же мне повезло дорогая, Екатерина Алексеевна?

– Гагарин будет 1 апреля в Краснотурьинске. С вас шесть песен. А теперь давайте серьёзно поговорим. Вы ведь понимаете, что теперь мне опять половину Москвы к вам гнать? Снимать концерт ведь у вас придётся. Говорите, кто нужен на этот раз?

Кто бы сомневался. Нужно звать, так звать. Когда ещё такой шанс выпадет.

– Говорухин ведь, наверное, не откажется, пусть тот же коллектив и берёт.

– Записала. Дальше.

– Нужен ударник виртуоз. Те же гитаристы. Те же баянисты. Группа "Скоморохи". Естественно, Светланов со своими людьми. Да. Есть одна задумка. Нужен лучший в Союзе скрипач. Ойстрах подойдёт.

– А рожа не треснет? Где вы и где Ойстрах! – фыркнула Фурцева.

– Вещь будет убийственная и я, потом, разрешу ему исполнять её в любое время, даже за рубежом, – а что Just Blue группы Space вполне космическая музыка. Вика помучилась немного, но сказала, что с помощью Светланова сможет сделать аранжировку для современных инструментов без всяких синтезаторов. Похуже получится, но ведь оригинала никто не слышал. А ещё она попыталась с помощью краснотурьинских скрипачей повторить Шторм Ванессы Мей. Не получилось. Скорость не та. Вот вся надежда на Ойстраха.

– Не знаю, а если он сейчас на гастролях? – на самом ведь деле занятой человек.

– Если внутри страны, то пусть перенесёт. Правда, вещь того стоит.

– Как не просто всё с тобой, Пётр Миронович. И никто другой не подойдёт?

– Екатерина Алексеевна, можно и из нашей музыкальной школы взять человека. Только вы ведь представляете разницу? Вот такая разница и будет. Вам нужен концерт? Вам решать.

Молчала трубка минуту.

– Постараюсь. Ещё кого? Растроповича не надо?

– А это мысль. Спасибо за идею. А что если их двоих вместе вывести на сцену? Ищите Растроповича.

– Всё! – и ржёт.

– Нет, Екатерина Алексеевна, не всё. Знаете стихотворение "Жди меня"?

– Понятно, что знаю.

– Константин Симонов нужен. Они вдвоём с Машенькой прочитают его. Вступление будет такое: "Тяжело было жёнам солдат и офицеров ждать мужей с войны. А жёны космонавтов? Как они с мольбой смотрят на небо, когда их муж, их любимый, в маленькой космической ракете наматывает круги вокруг Земли. Они тоже ждут. Ждут и надеются". Вот, а дальше Машенька и Симонов читают стихотворение.

– Ну, не простая ассоциация, но попробовать можно. Симонова найду. Ещё чего изволите?

– Про дом не забывайте. Уже скоро снег сойдёт.

Гудки.

Ладно, вернёмся к нашим баранам. Интересно, как Бик переводится. "Пик" – это кажется свинья. Плохо не знать языки. Итак, подъезжаем к "Интуристу" и заходим в вестибюль. В 19 часов буржуй должен в коричневом пальто стоять у администратора. Так договорились через знакомых Макаревича. Пришлось, между прочим, одной иконой пожертвовать. Ещё бы знать её истинную ценность. Проехали. Марсель знакомится с Чуковской и они едут на одном из такси в "Прагу", а Пётр, чуть отстав, едет немного дальше по Калининскому проспекту и уже пешком возвращается и заходит в ресторан. Ух, и намудрил. Пётр пошёл на кухню и поставил чайник. Это дело надо ещё раз обмозговать.

Глава 11

Месье Марсель Бик был похож на Д" Артаньяна Боярского как лошадь Пржевальского на самого Пржевальского. Ещё бы знать, как тот выглядел, но ведь не как лошадь. Ни грамма барон Бик на француза не походил. И если уж сравнивать с киноактёрами, то лучше всего подойдёт Брюс Уиллис в первом "Крепком Орешке". Почти лыс и брутален. Только чёрен и слегка носат. И даже шляпы не было. Кепка плебейская. А ведь шляпы в это время носили все. На вешалке у Петра дома тоже висела. Померил, как то. Ужас. Нет. Мы заменим это тоже на кепку. А может, вообще, кожаную восьмиклинку сбацать с высокой тульёй. Все бросятся подражать и двинем моду вперёд. А ещё не плохо бы наладить производство и потом засветить эти кепки на Буйнове и Михалкове в клипах. И вот он массовый спрос, а у нас уже есть предложение. Может, бросить секретарствовать и податься в подпольные цеховики. Посадят. А вот предложить барону? Ему пойдёт. Всё это промелькнуло в голове у Штелле, когда он пригубил первую рюмочку коньяка и откинулся на стуле в отдельном кабинете ресторана "Прага", разглядывая буржуя.

Люша не понадобилась. Нет, для солидности, конечно. А вот как переводчик. Переводчик у месье барона был свой. Была своя. Молодая, красивая, высокая, улыбчивая. Чуть зубы подгуляли. Редкие. Говорят – признак жадности. Не красивая улыбка. Надо посоветовать в конце разговора девушке пореже улыбаться. А ещё подучить русский. Смешно ставила ударения и этот фханцузский акцент. Слушаешь и Ленина представляешь. Сам Марсель тоже не Паваротти. Видишь перед собой Брюса Уиллиса, а голос как у мышки. Попискивает. Что ещё про француза сказать можно. А вот – пальто. Вот ведь гадство – оно тоже коричневое, а смотрится совсем по‑другому. Выходит, дело не в цвете. Дело в дизайнере и швее. Ещё, наверное, в качестве машинок. Ну, там, чтобы строчки ровные и не морщило. Что ж, будем иметь в виду и машинки правильные закажем.

Сейчас месье играл кубиком. Пётр достал его, покрутил, смешивая грани и передал бизнесмену. Тот крутанул раз, другой и увлёкся. Но не математик. Тогда Штелле достал формулы на тетрадных листках и собрал по ним. Снова смешал и всучил Марселю. Тот покивал головой и потянулся за бутылкой с коньяком, а не к, лежащим рядом с Петром, листкам.

– Что вы хотите за эту игрушку? – Бик чуть сморщился. Ну, да, не реми.

Пётр хотел многого. Вопрос был в честности акулы бизнеса. Ну, сейчас только скорее акулёнка.

– Пятьдесят процентов прибыли. До этого нужно запатентовать сам кубик и места соединения. Отдельно.

– Вы ведь в России. Как это будет выглядеть? – Бик натянуто улыбнулся. А переводчица попыталась улыбку повторить. Получилось плохо. Зубы редкие, губы тонкие. Может она и не красавица вовсе, это всё макияж, да антураж.