Слишком близкие люди (СИ) - Николаева Ольга - Страница 16

Глава 15

Больше не повторяла свои ошибки и наушники не надевала. Просто включила музыку на ноутбуке и снова погрузилась в мир объявлений и ссылок. Но все равно оказалась не готова к тому, что меня за этим делом Андерс застанет.

— Привет.

— Ой, Андрей! Как ты умудряешься подкрадываться так незаметно? — подпрыгнула от неожиданности. Разом обрадовалась, напряглась, испугалась и растерялась. Какая-то неправильная волна эмоций обрушивалась на меня при каждом его появлении.

— Знаешь, такими темпами, скоро мою самооценку придется править и лечить… — он сделал вид, что обиделся. На что — неизвестно. Обиженный Андерс — так же смешно, как и нереально. По-моему, этому человеку любые неприятные слова — что слону дробина.

— А чем она приболела? Температура, сыпь или что посерьезнее? — ответила в тон ему. Старалась, чтобы звучало весело и непринужденно. А сердце отстукивало бешеный ритм, как всегда, когда рядом оказывался этот мужчина. Нечестно так: он спокоен, а меня трясет, как школьницу на первом свидании.

— Не поверишь. Я все больше начинаю ощущать себя привидением! — легкая улыбка на красивых твердых губах. Такая, что смотришь и перестаешь понимать, о чем он сейчас говорит, вообще…

— Я заметила. Сквозь стены просачиваешься, телепортируешься из своей спальни в чужую… Это, действительно, очень похоже на привидение! — Давай, Лера, держись! Покажи, что тоже умеешь шутить и огрызаться. Докажи ему, что твои мозги никуда еще не уплыли.

— Вообще-то, я имел в виду, что ты меня не замечаешь… Но, похоже, сопутствующих признаков выявлено гораздо больше, чем казалось на первый взгляд. Наверное, диагноз подтверждается. — У Андерса, видимо, очень хорошее настроение. И, как всегда, непрошибаемое упрямство. Я ему на одно намекаю, а он свою линию гнет.

— Я бы, наверное, обратилась к специалисту… Все-таки, самолечение — не лучший вариант! — Как доказать, что не заметить его — невозможно? У меня, кажется, даже печень и селезенка иначе работать начинают, когда он рядом оказывается, хотя, казалось бы, уж этим-то органам какое дело до Андерса? А есть какое-то. Иначе не объяснишь, что там в животе трепыхается и дрожит, когда слышится его низкий голос. Про зрительный контакт и думать страшно — весь организм с ума сходит. Только мозг, слава богу, немного еще поддается контролю, но и ему уже немного осталось…

— У тебя есть контакты лекарей для привидений? Может, кто знакомый лечился? — то ли смеяться в ответ, то ли плакать. То ли уже броситься на шею и обниматься… Бери меня — я вся твоя…

— Думаю, тебе обязательно поможет поиск по интернету. Или все так далеко зашло, что пальчики тоже не слушаются, и печатать не получается?

— А что ты, кстати, искала так сосредоточенно? Я даже подойти сразу не решился… — вот так, неожиданно, взял и сменил тему.

— Только не говори, что не пытался подсмотреть… — Да. Гадости и колкости вместо защиты: любим, умеем, практикуем. Может, хоть этот способ поможет нам держаться друг от друга подальше.

— Я не пытался. Очень старался. — И ни тени раскаяния на лице. Поразительный талант говорить неприятные вещи, не теряя ни капли обаяния при этом.

— Ну, а зачем спрашиваешь тогда?

— А не разглядел ничего толком. Зрение посадил вечной работой за компом. Издалека уже мелкие буквы не разбираю.

— Тебе бы пошли очки… Зря не носишь… — Ему бы даже шлем с тремя рогами подошел, о чем я?

— Лер, не уходи от темы. Что ищешь-то? Может, я быстрее справлюсь, со своими связями. — Он мигом посерьезнел. Словно и не было того смешливого и обаятельного Андрея — Андерса.

— Размещаю свое резюме на сайтах с работой.

— Ну, капец, Лера! Давай, мы тебя устроим где-нибудь у своих на нормальное место! Что ты будешь бегать по собеседованиям, еще попадешь в какую-нибудь шарашку непонятную… Зачем тратить время, если можно получить гарантированно хорошее место?

— Нет. — Вот в этом вопросе его обаяние никогда и ничем не поможет. Как бы ни напрягался.

— Что значит «нет»? Какие проблемы?

— Такие. Я сказала «нет», значит, это не обсуждается.

— Лер, вообще-то, нормально, когда люди друг другу помогают… В этом нет ничего зазорного и странного. — Андерс, до этого стоявший в дверях, начал постепенно приближаться. Словно понимал, как его близость на меня действует: расплавляя мозги и отключая сознание.

— Помощь нужна тогда, когда о ней просят. А я сейчас ни о чем не прошу. — Вот как объяснить человеку, что для меня это слишком принципиально? Так, чтобы понял, но в подробности и причины не вдавался?

— Ну, значит, я попрошу. Позволь тебе помочь с работой, Лера. Я очень хочу это сделать! — Отвратительно. Просто невыносимо. Передо мной раскладывают самые любимые грабли. И умоляют: «наступи, Лерочка, пробегись», да еще таким тоном, что просто неудобно отказываться.

Так и тянет снова по лбу получить. Это же так привычно и незабываемо…

— Андерс, я просила тебя не заходить слишком далеко. Я и так сейчас во многом от тебя завишу. Живу в твоей квартире на птичьих правах, пользуюсь твоим гостеприимством, твои продукты подъедаю, в конце концов… Этого достаточно. А для меня даже слишком. Позволь с остальными своими делами разобраться самой.

— Хочешь, чтобы я с тебя деньги брал за проживание и пропитание? — Андерс усмехнулся как-то неприятно. Светившиеся до этого, ясные серые глаза как-то мигом потускнели, стали непроницаемыми. Обиделся…

— Как только заработаю, я сама их тебе отдам.

— Только посмей!

— Даже спрашивать не стану! — нечаянно голос повысила. Ну, а что это за разговоры такие? «Только посмей?»

— Давай, повтори Лизкин подвиг! Только, учти, я не Кир, шутить с таким не стану! — Все-таки, Андерс и злиться умеет. Это я раньше ошибалась, думая, что он вечно спокоен, как танк.

— Лизка внимание привлекала, потому и дурила. А я просто не хочу оставаться в долгу.

— Делай, что хочешь. Ты взрослая женщина. Я тебя воспитывать и уговаривать не стану! — и ушел, хлопнув дверью.

Вот это да… Вот ты и добилась, Лера, своего: заставила Андерса держаться подальше. Сразу должно полегчать на душе. Только вот, отчего на ней стало так гадостно?

Глава 16

Но лучше сейчас прекратить это все, чем потом собирать себя снова по осколочкам.

Я ведь от Макса тоже когда-то с ума сходила. В глаза ему заглядывала, ловила каждое слово, боясь упустить даже пару фраз. Льнула к нему, не стесняясь, не слушая советов мамы и подруг, о том, что так висеть на парне — просто неприлично. А у меня иначе не получалось. Влюбилась, как дурочка, и пропала. Думала, эта любовь — навсегда. А значит, и стесняться нечего. Нужно просто наслаждаться тем, что рядом с тобой любимый. А ты — рядом с ним. Тем более, он такой классный, такой успешный. И когда ваши жизни объединяются, ты тоже успех приобретаешь. Все — благодаря его помощи и поддержке. Самый близкий человек на земле, вот кем был для меня Максим. Свет в окне, вода в пустыне, воздух, которым не могла надышаться…

И в один момент свет обжег, вода превратилась в яд, воздух… его подачу перекрыли. Выкинули куда-то в пространство, где полный вакуум и темнота. Казалось бы, что хуже не бывает… Нет. Потом еще доставали оттуда и потихоньку добавляли… разных пакостей.

Очень хотелось плакать. Но не получалось. Вообще никак. Все пересохло, в душе и в теле. Полная апатия и пустота.

А потом появился он — Андерс. И снова жить захотелось. Сначала — попробовать. А есть ли она вообще, эта жизнь, за пределами нашего с Максом мира? Есть. Охренительная, кстати. Такая, что можно захлебнуться восторгом.

В первый раз сбежала просто потому, что уже пора была бежать. А так бы, наверное, прилипла к нему и навсегда осталась в том гостиничном номере. Хотя бы до момента, пока не пришлось выселяться.

Вторая встреча оказалась еще сложнее. И страшнее. Потому, что слишком была похожа на первое мое падение в любовь. Все симптомы — такие же. Дыхание перехватывает, сердце стучит, как заполошное, мысли путаются… И хочется жить, творить и парить ради одного-единственного человека. Только одно и сдерживало: слишком живая память о том, как эта болезнь заканчивается. Не смертельная, но инвалидом запросто может сделать.