Абсолютная Энциклопедия. Том 2 - Диксон Гордон Руперт - Страница 51

Он замолчал.

– Не больно-то много тебе и надо. – Аталия мрачновато улыбнулась.

– Естественно, нам нужно также знать о вооружении, замках и системе безопасности, – продолжил Хэл. – Но есть еще одна вещь, с которой я и попросил бы тебя начать прямо сейчас, – ни тебе, ни твоим людям это ничего не будет стоить. Надо распустить по городу слух, что Рух до сих пор жива. Тогда, когда выяснится, что это и в самом деле так, народные массы уже будут готовы принять эту информацию и, может быть, даже организуют какую-нибудь отвлекающую демонстрацию.

После короткого колебания Аталия кивнула:

– Хорошо, это мы сделаем. Я пойду и сразу же запущу машину в действие, если мне удастся оторвать от телефона Хилари хотя бы на пять минут.

– Как скоро ты рассчитываешь получить первые результаты? – поинтересовался Хэл.

– Не знаю, – Аталия пожала плечами, – думаю, не раньше чем через сорок восемь часов.

Но столько времени не потребовалось. Уже на следующее утро торговец рыбой, который снабжал казармы Милицейского центра и был в приятельских отношениях с поваром и другими кухонными работниками, сообщил Аталии, что Рух жива, во всяком случае была жива днем накануне, и находится в тюремном изоляторе.

Восемь часов спустя, как только темнота окутала улицы, шестнадцать человек собрались в помещении склада Аталии вокруг примитивного дощатого стола на козлах, воздвигнутого специально для этого случая.

Глава 53

Хэл сидел во главе стола и смотрел на участников встречи, расположившихся по обе стороны от него. Эта сцена снова, как во время вчерашнего разговора с Аталией, напомнила ему переговоры с Серыми Капитанами в столовой Форали. Помимо Аталии и Хилари большинство лиц были ему незнакомы, за исключением двух человек из отряда Рух – нагловатого и агрессивного Таллаха, а также Морелли Уолдена. Морелли, похоже, совсем недавно оправился от ранения: он сильно похудел – теперь его торс был едва ли толще конечностей – и постарел.

По виду остальных приглашенных Аталией людей нельзя было сказать, были ли они тоже в прошлом членами того или иного отряда. И Хэл инстинктивно почувствовал, что убедить их ему не помогут ни бывшие соратники по отряду, ни Хилари, даже если он и захочет помочь ему.

Представив Хэла как члена отряда Рух, Аталия начала с краткого изложения сути его предложения.

– …и, как вы все знаете, – закончила она, – сегодня утром мы получили подтверждение того, что Рух жива и содержится в тюремном изоляторе Милицейского центра. Вы уже слышали о тех предложениях, которые он нам сделал. А теперь пусть Хэл продолжит сам.

– Благодарю за предоставленную возможность, – сказал Хэл.

Он оглядел незнакомых ему мужчин и женщин; выражение их лиц никак нельзя было назвать обнадеживающим.

– Но прежде чем я начну говорить, я хотел бы задать вам один неудобный вопрос; считает ли кто-нибудь, что даже сидеть здесь и слушать меня – пустая трата времени Пусть каждый из вас спросит у своей совести.

Все продолжали молча смотреть на него. Никто даже не шелохнулся и не произнес ни слова.

– Я спрашиваю об этом, – продолжил он, – потому что знаю, что многие так думают, поскольку ни одному заключенному еще не удавалось покинуть Центр подобным образом. И я нахожусь здесь не только для того, чтобы сказать вам, что это заблуждение, я хочу также подчеркнуть, что освобождение Рух из милицейских застенков относится к операциям такого рода, какие люди вроде нас неоднократно проводили на протяжении всей истории человечества. Однако я не смогу убедить в этом никого из вас, если вы заранее решили, что нет никакого смысла даже слушать меня. Поэтому я спрашиваю вас снова, ответьте прямо ради свободы Рух, есть ли здесь кто-нибудь, кто не хочет даже и думать об этом?

Несколько мгновений в помещении стояла полная тишина. Потом все разом зашевелились, переглядываясь друг с другом; через несколько секунд раздался скрип металла по бетону, и в дальнем конце стола, отодвинув металлический ящик, на котором он сидел, поднялся высокий мужчина в темной кожаной куртке. Увидев его, вскочил на ноги еще один человек, ростом пониже, одетый в строгий деловой костюм.

– Одну минутку, – сказал Хэл. Оба повернулись к нему.

– Я ценю вашу честность, но, пожалуйста, не уходите. Просто посидите с нами, хорошо? Вы можете не участвовать в дискуссии, просто послушайте.

Некоторое время они молча смотрели на него. Потом поднявшийся первым сел, второй последовал его примеру.

– Спасибо, – сказал Хэл. Прежде чем продолжить, он сделал паузу и обвел всех взглядом. – Теперь я хотел бы обратить ваше внимание еще на одно обстоятельство. Я уже сказал Аталии, и, надеюсь, она довела до вашего сведения, почему предпринимается попытка освободить Рух. Она должна выполнить определенное задание, которое никто, кроме нее, во всех четырнадцати мирах выполнить не может.

– Она принадлежит Гармонии, – прервал его сидящий рядом с Таллахом крупный мужчина в темно-зеленом вязаном джемпере.

– Совершенно верно, – кивнул Хэл. – Но в данный момент она принадлежит милиции. Я понимаю, что вы хотите этим сказать. Рух – жительница Гармонии, одна из Избранных, и должна служить своей родной планете. Это так, она должна служить своей планете, но сейчас помимо этого она должна послужить и всем другим мирам. Я снова спрашиваю вас, готовы ли вы все воспринять все, о чем я здесь говорю?

Он сделал паузу. Все продолжали сидеть молча с бесстрастными лицами.

– Выслушайте меня внимательно, – продолжил он. – Я никого не удивлю, если скажу, что Иные – это всего лишь ничтожно маленькая в сравнении со всеми мирами группка индивидуумов. Сами по себе, даже несмотря на свои таланты и возможности, они не могут представлять опасности для всего человечества. По-настоящему опасными делает их способность манипулировать другими людьми, используя их для того, чтобы многократно увеличить свою мощь и получить возможность управлять всеми нами.

Он снова сделал паузу, давая возможность несогласным оспорить его точку зрения, но никто не пожелал высказаться. Он продолжил:

– Они имеют возможность манипулировать другими людьми, потому что умеют делать их своими сторонниками, умеют заставить поверить себе. Всем также известно, что в то же время существуют люди, с которыми Иные не могут ничего поделать, люди сильные верой, вроде вас, а также такие, как дорсайцы и экзоты. Может быть, меньше известен тот факт, что и среди населения Старой Земли много таких, кто не подвержен влиянию Иных…

– Я слышал об этом, – опять бросил реплику человек в вязаном джемпере. – В это трудно поверить.

– Вам трудно поверить. Но позвольте вас спросить; неужели ваши первопроходцы, те, кто эмигрировал с Земли и основал первые поселения на Гармонии и Ассоциации, неужели они обладали меньшей верой, чем вы, сидящие здесь, и люди вашего поколения на обеих ваших планетах?

Вопрос Хэла вызвал дружный хор протестов.

– Конечно, большей! – заглушая всех, раздался сильный голос крупной женщины средних лет с блестящими черными глазами, сидящей через пять человек слева от Хэла.

– Ладно, допустим, – кивнул Хэл. – Людям свойственно помнить о предках только самое лучшее и забывать все, что может оскорбить их память. В таком случае позвольте задать вам еще один вопрос. Неужели вы считаете, что в свое время все, кто разделял принципы веры квакеров, покинули Землю и перебрались сюда? Разве не могло случиться так, что кто-то по самым разным причинам, начиная с отсутствия необходимых средств и кончая просто нежеланием расставаться с Землей, остался на старом месте, женился и обзавелся собственными детьми?

Все продолжали молчать, хотя он и дал им возможность высказаться.

– Таким образом, – мягко произнес он наконец, – нет оснований считать, что Землю покинули все, из кого потом могли бы вырасти дорсайцы. Или что на Мару и Культис перебрались все, кто мог бы положить начало цивилизации экзотов. Еще один, последний вопрос, прежде чем закрыть эту тему и перейти к нашим основным проблемам. До того как эти эмигранты прибыли на другие миры, было ли им свойственно нечто такое, от чего пришлось отказаться на новом месте?