Абсолютная Энциклопедия. Том 2 - Диксон Гордон Руперт - Страница 19

– Вы совсем не дорсаец, – покачал он головой.

– Нет, – подтвердил Хэл. – Мое имя Хэл Мэйн.

– Очень приятно, – сказал мальчуган. – Извините. Простите меня. Мне показалось… мне показалось, что вы дорсаец.

– Все в порядке. – Хэл, на мгновение поддавшись горькому любопытству, спросил:

– А почему это тебе показалось?

– Я… – Мальчик не знал, что ответить. – Я не знаю. Все так, но что-то не так.

Он выглядел смущенным.

– Боюсь, я не очень наблюдателен. Когда я закончу учебу…

– Дело не в тебе. Двое взрослых тоже сначала приняли меня за дорсайца, – пояснил Хэл. – Послушай, я бы хотел подняться в горы и взглянуть на поместье Форали. У меня нет какой-нибудь определенной цели. Просто я всегда хотел увидеть его.

– Но сейчас там никого нет, – сказал Алеф Тормай.

– Да? – удивился Хэл.

– Гримов сейчас вообще нет на планете. И я думаю, в ближайший стандартный год, а то и позже, они не вернутся.

– Но я могу все же туда отправиться и посмотреть?

– Конечно, конечно, – не сразу отозвался Алеф. – Но только там никого не будет…

– Понятно. – Хэл на секунду задумался: как бы ему сформулировать следующий свой вопрос, чтобы не задеть ничьих чувств. – Живет ли кто поблизости от Гримов, с кем я мог бы поговорить? Кто-нибудь, кто мог бы показать мне поместье?

– О, конечно! – заулыбался Алеф. – Вы можете встретиться и поговорить с Амандой. Я имею в виду Аманду Морган. Она их ближайшая соседка. Ее усадьба называется «Фал Морган»; хотите, я покажу вам, как туда добраться?

– Спасибо, – кивнул Хэл. – Мне надо взять напрокат какое-нибудь транспортное средство.

– Боюсь, в нашем городе вы напрокат ничего не сможете найти, – нахмурившись, ответил Алеф. – Но не огорчайтесь. Я могу отвезти вас туда на нашем скиммере. Минутку, я только свяжусь с Амандой и скажу, что мы едем.

Он повернулся к монитору на одном из столов и набрал номер на клавиатуре. На экране высветился ответ, и Хэл без труда прочитал его:

– Она отправилась за дикими лошадьми? – удивился Хэл.

– Да нет, не дикими. – Алеф смущенно поднял на него глаза из-за монитора. – Просто летом она выгоняет свой табун на высокогорные пастбища, и они там пасутся без какого-либо присмотра. Вот почему мы называем таких лошадей мустангами. А сейчас пришла пора загонять их на зиму в конюшню. Но ничего. Мы все равно можем ехать. Она должна обернуться до темноты, а пока мы туда доберемся, она уже будет дома.

– А как с офисом? – спросил Хэл.

– Все в порядке, – ответил Алеф. – В это время, как правило, уже никто не приходит. А по пути я заброшу записку тетушке.

Пять минут спустя они уже сидели на допотопного вида скиммере, поднимаясь по одному из склонов, окружающих долину, в которой расположился Форали-Таун.

Солнце уже близилось к закату и почти касалось горных вершин, когда они, преодолев последний небольшой подъем, оказались на открытом плато. В его центре стоял большой квадратный двухэтажный дом, сложенный из светло-серого камня; рядом расположились бревенчатые хозяйственные постройки: длинное, похожее на конюшню здание и загон для скота.

– Кажется, она еще не вернулась, – заметил Алеф, когда они оказались у дома. – Она специально оставила приоткрытой дверь кухни, чтобы показать, что обязательно вернется.

Нагнетатели скиммера заглохли, и он с тихим шипением опустился на траву возле полуоткрытой двери.

– Вы не будете возражать, если я оставлю вас здесь? – Алеф обеспокоенно взглянул на Хэла. – Я понимаю, что это не слишком-то вежливо, но я обещал тетушке, что вернусь домой к ужину. Аманда должна загнать своих мустангов еще до захода солнца, поэтому она появится с минуты на минуту; но если я останусь с вами, то обязательно опоздаю. Вы можете войти в дом и ждать там.

– Спасибо. – Хэл вылез из скиммера. – Я, пожалуй, просто постою здесь и полюбуюсь на закат. Ты можешь возвращаться. Спасибо за помощь.

– О, ничего особенного. Был очень рад познакомиться с вами, Хэл Мэйн.

– Взаимно, Алеф Тормай.

Алеф включил нагнетатели, скиммер развернулся и заскользил вниз. Хэл провожал его взглядом до тех пор, пока скиммер не исчез в лощине, затем повернулся и посмотрел на солнце.

Красный диск уже коснулся горных вершин. На какой-то момент этот яркий цвет вызвал в его памяти другой закат с красной световой дорожкой, пересекающей поверхность озера, в поместье, где он вырос; тот памятный вечер, когда он мчался в каноэ наперегонки с бегущей по воде тенью к берегу, на котором его ждали Уолтер и Малахия Хэл невольно вздрогнул. В этом дорсайском пейзаже было нечто необычайное: стоило лишь подумать о чем-то или что-то почувствовать, как эти мысли и чувства целиком захватывали тебя всего. Он еще раз оглядел границы небольшого плато, приютившего дом Морганов со всеми хозяйственными постройками. Если эта Аманда и самом деле предполагала быть дома до темноты, то ей пора бы уже вернуться.

Не прошло и нескольких секунд, как до его ушей донеслось отдаленное гиканье, сопровождаемое все усиливающимся топотом копыт и треском ломающихся кустов; и вот из-за края лощины показалась первая группа лошадей, сбоку от которой скакал всадник в голубой шапочке; обогнав лошадей, он повел их в сторону загона и стоящего неподалеку Хэла.

К этому моменту на плато уже было десятка полтора лошадей, погоняемых двумя другими всадниками, на вид не старше Алефа. В это время первый всадник уже подскакал к загону и, бросив мимолетный взгляд на Хэла, начал открывать ворота.

«Это, – подумал Хэл, – видимо, и есть та самая Аманда Морган, хотя выглядит она не намного старше, чем ее помощники.» Девушка тем временем широко распахнула створки ворот. Двое других всадников уже подгоняли табун к загону. Одна серая лошадь с белой отметиной на морде вдруг заартачилась в воротах, развернулась и помчалась прямо в сторону стоящего возле дома Хэла. Хэл бросился вперед, крича и размахивая руками. Серая остановилась, попятилась и подалась в сторону, но тут ей путь преградил один из юных наездников, который снова отогнал ее к загону.

Наконец все лошади оказались за загородкой. К тому времени, как ворота загона были снова закрыты и крепко заперты, верхний край солнечного диска уже скрылся за вершинами гор. На усадьбу вдруг опустилась тень, и повеяло холодом.

Аманда Морган сказала что-то своим юным помощникам; они развернули своих лошадей и легким галопом направились в ту сторону, откуда появились.

Хэл, как зачарованный, следил, пока они не скрылись из виду. Затем повернулся и увидел прямо перед собой Аманду. Наконец ему удалось как следует разглядеть ее. При стройной фигуре у нее были довольно широкие плечи; она была одета в выгоревшие на солнце брюки для верховой езды, толстую рубашку в черно-белую клетку, кожаную куртку и голубую шапочку с широким козырьком, натянутую до самых бровей.

Аманда сняла шапочку, и Хэл обратил внимание, что ее светло-соломенные волосы, едва достающие до плеч, гармонируют с тонкими чертами лица.

– Я – Аманда Морган, – сказала она, улыбаясь. – А кто вы и когда вы сюда приехали?

– Только что, – медленно ответил он, потрясенный ее красотой. – Меня подбросил сюда на скиммере мальчик по имени Алеф Тормай из городской мэрии. Ах да, меня зовут Хэл Мэйн.

– Очень приятно, – кивнула она. – Я понимаю, у вас ко мне дело?

– О да…

– Неважно, – сказала она. – Мы поговорим об этом позже. Сначала я поставлю Барни в стойло. А вы проходите в гостиную и располагайтесь как дома. Я присоединюсь к вам минут через двадцать.

– Я… спасибо, – смущенно произнес он. – Хорошо, сейчас.

Он повернулся к двери, а Аманда, взяв лошадь под уздцы, повела ее к конюшне, черной тенью выделяющейся на вечернем небе.

Войдя в дом, Хэл почувствовал, что здесь заметно теплее, чем снаружи, где воздух уже начал остывать. Свет под потолком включился автоматически, и он увидел, что находится в большой кухне. Свернув влево, он оказался в коротком коридоре; на стене висела большая картина, изображающая девушку, которую он только что встретил… Хотя нет, поправил он себя, присмотревшись к портрету повнимательнее, этой, на картине, по меньшей мере за двадцать, хотя она так похожа на Аманду Морган, как будто они родные сестры, если даже не близнецы. Он вошел в другую комнату, обставленную широкими диванами и глубокими мягкими креслами; вся мебель выглядела очень солидно, никаких плавающих штучек.