Магия Крови (ЛП) - Эндрюс Илона - Страница 9

Я слизнула крошки печенья с губ:

— У Мистера Гаспаряна сложилось впечатление, что он обладает экстраординарными способностями. Ему пятьдесят шесть лет, он ужасно несчастен, его бросила жена, поэтому он продолжает проклинать своих соседей. По части магии он совсем никудышный, но его разглагольствования пугают соседских детей. Я отправила его дело в отдел социальной поддержки Атланты. Думаю, скоро они нанесут ему визит. Но он немного расстроен, что я не воспринимаю его магические способности всерьез.

— Бывает люди делают очень странные вещи. Семь пятьдесят шесть утра, Патрис Лейн, Биологическая Защита: «Джошуа был оборотнем. Позвони мне, как можно скорее.»

Я подавилась печеньем. Оборотни не болеют, по крайней мере в традиционном смысле этого слова. Однажды я видела, как один из них чихал, только когда ему в нос попала пыль, или когда у них может возникнуть что-то вроде необъяснимой аллергии на гигантских черепах, или если кости срослись слишком быстро. Какого черта?

Максин продолжала:

— Восемь ноль одна утра, Дерек Гант: «Не могла бы ты позвонить мне, когда придешь?»

— Восемь ноль пять утра, Джим, фамилии не называл: «Позвони мне.»

— Восемь двенадцать утра, Гастек Стефанов: «Пожалуйста, позвони мне при первой же возможности.»

— Восемь тридцать семь утра, Патрис Лейн, Биологическая Защита: «Собака чиста. Добрый самаритянин оказался женщиной с неопределенным акцентом. Почему ты мне не перезвонила?»

— Восемь сорок четыре утра, детектив Уильямс, Атланта ОПА: «Агент Дэниелс, свяжитесь со мной, как можно скорее, по поводу ваших показаний по инциденту в Стальном Жеребце.» И на этом все, — Максин одарила меня ослепительной улыбкой и протянула стопку розовых листков с сообщениями.

Андреа вышла из оружейной с конвертом из плотной бумаги и направилась ко мне. Невысокая и светловолосая, она всегда была во всеоружии, с ее то красивым лицом, очаровательной улыбкой и парой девятимиллиметровых «Зиг-Зауеров». Она использовала их, чтобы стрелять по мишеням со сверхъестественной точностью, крайне быстро и очень часто. А еще она была моей лучшей подругой.

Андреа затормозила в паре футов от меня. Я потрясла перед ней своей огромной стопкой розовых бумажек.

— О, я вижу, у вас есть сообщения. Очень мило. — Андреа кивнула мне и вытащила печенье из коробки.

Собачий компаньон что-то пробурчал себе под нос. Видимо на случай, если она могла быть проблемой.

— А это что такое? — Глаза Андреа расширились.

— Что значит, что?

— Зверь, — она махнула печеньем в сторону собаки.

Зверь подбежал к ней, обнюхал и завилял хвостом, показывая, что решил, что она хороший человек и должна дать ему кусочек своего печенья.

— Он мой свидетель.

— Не пойми меня неправильно, я считаю, что собака — это отличная идея. Я просто никогда не представляла тебя с пуделем-мутантом.

— Он вовсе не пудель. Он — помесь добермана.

— Ага. Продолжай себя в этом убеждать.

— Где ты видела пуделя подобного окраса?

— Почему бы нам не спросить у Мауро? Его жена-ветеринар, и он как раз занимается разведением доберманов.

— Ладно. Давай спросим его. — Прорычала я.

Мы прошли по коридору в кабинет Мауро, ведя за собой собаку-загадку. Если мне приходилось работать с напарником, а Андреа отсутствовала, я обычно уговаривала Мауро присоединиться ко мне. Огромный, неуклюжий самоанец, он был тверд, как Гибралтарская скала. Работать в его компании, было все равно что разгуливать с портативной гаубицей, с одного взгляда на него люди решали, что устраивать неприятности не в их интересах.

Кабинет Мауро был лишь немного больше моего, зато его тело было значительно больше, так что экспертизу лохматого товарища пришлось перенести в коридор. Мауро опустился на колени рядом с псом, ощупал его бока, заглянул к нему в пасть, пожал его лапу и встал.

— Обычный пудель. Возможно, даже чистокровный. Помимо того, что он ужасно крупный, он на самом деле очень даже симпатичный пес, под всей этой шерстью. Заводчики не выстроятся в очередь у твоей двери, потому что ты не сможешь показывать его на выставках. Он слишком большой. Но в остальном, очень хороший экземпляр.

Вы, должно быть, меня разыгрываете.

— А как же цвет?

— Приемлемый биколор для такой породы. Их обычно называют призрачными пуделями.

Андреа хихикнула.

Пудель-призрак сидел рядом со мной, глядя на мое лицо с таким выражением, словно это было лучшее, что он когда-либо видел.

— Это очень умные собаки, — заметил Мауро. — Собачьи Эйнштейны. Они умеют защищать, из них получаются хорошие охранники. — Он откашлялся и перешел на ужасный южный самоанский акцент. — Вы знаете, что такая молодая особа как вы, Мисс Скарлетт, не должны появляться на этих грязных улицах без мужского сопровождения. Это просто неприлично.

Андреа согнулась пополам от хохота.

— Да пошли вы, ребята.

Мауро покачал головой, печально глядя на Андреа.

— Видишь? Улицы испортили ее — она стала грубой.

Бывают моменты в жизни, когда по-другому и не скажешь.

— Ты уже придумала, как его назовёшь? — Спросил Мауро. — Что насчет Эрика? Того, который из Призрака Оперы.

— Нет.

— Тебе нужно назвать его Феззик, — сказала Андреа. [прим. Феззик персонаж гигантского роста из книги «Принцесса-невеста»]

— Это просто невообразимо, — сказала я ей и повела собачьего предателя обратно в свой кабинет. [прим. «Невообразимо» знаменитое выражение из «Принцессы-невесты» любимой книги Кейт]

— Тебе стоило бы его подстричь. — Крикнул мне вслед Мауро. — У него вся шерсть спуталась, и ему неудобно.

Вернувшись в кабинет, я взяла свою коричневую сумку. По дороге в офис, я остановилась у ларька с едой. Это была грязная забегаловка с большой вывеской и оригинальным названием «Голодный Человек», которой управлял худой блондин. Надо быть очень-очень голодным человеком, чтобы зайти туда. На грани голодной смерти. И даже тогда, я думаю, что предпочла бы съесть сырую крысу. Один только запах, говорил людям, делать отсюда ноги, следуя инстинкту самосохранения. Однако, пес нашел аромат, исходящий от «Голодного Человека», удивительно соблазнительным, и поэтому мне пришлось купить ему целый пакет маленьких шариков во фритюре, которые предположительно были «hush puppies».

Я вытащила из сумки один кругляш и бросила в пуделя. Большие челюсти на мгновение раскрылись, поймали угощение и захлопнулись. Видимо, он провел некоторое время живя на улице, потому что смекал две вещи, которые все бездомные знают: еда — редкость, поэтому жуй ее быстро и держись ближе к тому, кто тебя кормит.

Сложив сумку пополам, я убрала ее в ящик. Кейт Дэниелс и ее опасный боевой пудель. Убейте меня, кто-нибудь. Джули, моя приемная дочь, будет смеяться над этим целый день. Хорошо, что она до Дня Благодарения пробудет в школе-интернате.

Может быть, в магазине на углу найдутся машинки для стрижки волос.

Плюхнувшись в кресло за стол, я разложила свои розовые бумажки веером на его испещренной порезами поверхности. В идеальном мире, одаренный высоким ростом, убийца Джошуа должен был бы произнести перед жестокой расправой содержательный монолог, во время которого он громко и ясно объявил бы свое полное имя, род занятий, религиозные предпочтения, желательно указав страну этого вероисповедания, и примерный период времени происхождения, свои основные цели, мечты и стремления, а также местоположение своего логова. Но пока никто еще не обвинял Атланту после Большого Сдвига в том, что она совершенна.

Убийца, скорее всего, был приверженцем какого-то божества, которое находило наиболее результативным использование эпидемии как средство мотивации и дисциплины среди своих верующих. И вот теперь фанатичный последователь, наделенный сверхсилой, способен преодолеть даже регенеративную силу Lyс-V, что с точки зрения здравого смысла, практически невозможно сделать. Очевидно, здравый смысл в очередной раз доказал свою неправоту.

Разумеется, убийцей мог оказаться и случайный психопат, уповающий на то, что все болезни божественны и просто наслаждался заражением людей в свободное время. Я склонялась к первой теории. Этому человеку нужен был именно Джошуа, он убил его очень странным способом, и ушел, как только дело было сделано. Он не стал задерживаться, чтобы насладиться реакцией. Что указывает на то, что за всем этим безумием стоит определенная цель.