Абсолютная Энциклопедия. Том 1 - Диксон Гордон Руперт - Страница 44

— Я встретил ее здесь, в порту, на прошлой неделе.

— На прошлой неделе? — Хэл покачал головой. Он и не предполагал, что Тонина недавно побывала в порту. — А о чем она хотела со мной поговорить?

— Не знаю, — пожал плечами Сост.

Глава 12

На следующее утро сигнал хронометра разбудил Хэла, однако лишь титаническим усилием воли ему удалось заставить себя встать с постели. Но к тому моменту, когда он принял душ и оделся, его самочувствие значительно улучшилось.

Сидя в буфете и усердно поглощая завтрак, Хэл вдруг заметил, что за ним через стол внимательно наблюдает Дэйвис. Глаза у Дэйвиса были красные, лицо бледное.

Под его взглядом Хэл сперва сбавил темп, а затем и вовсе перестал есть.

— В чем дело? — спросил он.

— Я еще ни разу в своей жизни не встречал человека, который в состоянии похмелья ел бы с таким аппетитом.

Хэл почувствовал некоторую неловкость; это происходило с ним всякий раз, когда его аппетит становился предметом внимания окружающих.

— Сегодня утром я что-то очень голоден, — объяснил он. В подобных ситуациях эта фраза была у него дежурной на все случаи жизни — голоден сегодня утром, сегодня днем или сегодня вечером.

— А как ты себя чувствуешь? — поинтересовался Дэйвис. Хэл секунду-другую помолчал, оценивая свое состояние.

— Наверное, немного обессилевшим, — ответил он после паузы. На самом деле Хэл испытывал странное ощущение, нечто вроде приятного изнеможения, словно он только что изгнал из себя свору внутренних бесов.

— А как твоя голова?

— Голова у меня не болит, — пожал плечами Хэл. Дэйвис продолжал пристально вглядываться в него.

— И ты действительно голоден?

— По-моему, да, — подтвердил Хэл.

Он заметил, что к этому времени все шахтеры, сидящие от них на таком расстоянии, которое позволяло слышать разговор, прислушивались к нему. Это были в основном члены их бригады. Ему стало не по себе оттого, что своим поведением он в очередной раз обратил на себя внимание окружающих.

Правда, принявшись за работу, Хэл забыл об этом эпизоде. Ведь он еще только начал овладевать техникой обращения с резаком и должен был собрать все свои силы и сконцентрировать все внимание, чтобы суметь отработать целую смену. В последующие дни и недели дела у него пошли лучше. Хотя его мастерство росло достаточно медленно, все же с течением времени он научился выполнять резку по такой схеме, которая хорошо сочеталась со схемами резки его соседей слева и справа, и при этом не отставать от остальных резчиков.

Как-то поздно вечером, после окончания смены, в дверь его комнаты постучала Тонина и предложила ему пойти прогуляться по главной площадке — в промежутке между сменами она была совершенно пустынной.

Некоторое время они молча ходили взад и вперед под ярким светом, льющимся с потолка этой огромной пещеры. Выражение лица Тонины показалось ему каким-то необычным.

— Я ухожу с Яу Ди, — нарушила она наконец молчание. — Переезжаю в порт. Я собиралась сказать тебе об этом еще в тот день, когда ты стал резчиком, но все как-то не представилось случая.

— Сост говорил, что ты как будто хотела что-то сообщить мне.

— Вот как! И что же он тебе еще сказал? — спросила она довольно резко.

— В общем-то, я не стал его расспрашивать, решив, что если ты действительно захочешь, то расскажешь сама.

— Да, это рассуждение в твоем духе, — заметила она. Голос ее стал заметно мягче.

Снова на некоторое время наступило молчание.

— Я выхожу замуж, — сказала Тонина. — Я чуть было не сделала этого пару месяцев тому назад, но тогда передумала. Вот почему я оказалась здесь, на Яу Ди. Тогда у меня возникли сомнения, но теперь они исчезли. Я выхожу замуж за человека по имени Блю Эннерсон. Он работает в Главном Управлении, в порту.

— В Главном Управлении? — переспросил Хэл. Она едва заметно улыбнулась.

— Яу Ди и еще около трех дюжин других шахт, а также все предприятия порта — это составные части одной компании, — пояснила она. — Ее Главное Управление находится порту. Блю — начальник Службы Учета этого управления.

— Ах, так, — произнес Хэл. Он почувствовал, что далек от всего этого. И не только из-за своей молодости. Он уже знал, что, как правило, женщины-шахтеры, составляющие незначительное меньшинство среди рабочих на шахте, стремились выйти замуж за кого-нибудь из работников администрации.

— Я уезжаю завтра, — добавила она.

— Завтра?

— У меня не было возможности сообщить тебе об этом раньше. С тех пор как ты стал резчиком, ты или работал, или ел, или спал.

— Да.

Ему стало грустно. Он чувствовал, что надо что-то сказать, но не имел понятия, что принято говорить в подобных случаях. В конце концов они возвратились в свои комнаты, а наутро, когда он проснулся, ее уже не было.

Он подумал, что без нее ему станет на шахте пусто и одиноко. Так оно и случилось — на первых порах. Но проходили месяцы, и шахта почти в буквальном смысле слова становилась ему родным домом, а его товарищи по бригаде, хотя их состав и не оставался неизменным — одни уходили из бригады, другие приходили, — превратились почти что в ту самую семью, которую он вообразил себе в тот день, когда впервые взял в руки резак. С течением времени росло и его мастерство. Через шесть месяцев ему предложили побороться за право занять во вновь создаваемой бригаде должность бригадира, которого шахтеры выбирали путем голосования. К его большому удивлению, он победил. На этот раз ему не пришлось пить с каждым из присутствующих, зато пришлось оплачивать счет.

К счастью, у него еще не иссякли средства, которые он взял с собой на Коби. При следующей встрече с Состом, после вечеринки в порту, он попросил у него совета, как ему лучше всего решать свои финансовые проблемы. После обстоятельного обсуждения вопроса они пришли к выводу, что Хэл в течение месяца переведет по частям все оставшиеся у него сбережения Состу, а тот положит их на текущий счет на свое имя.

— Тебе придется довериться мне, — заявил ему Сост напрямик. — Но в твоем положении тебе все равно пришлось бы так поступить, если ты хочешь надежно спрятать свои денежки. Если ты найдешь кого-нибудь другого, кто, на твой взгляд, станет более надежным хранителем, дай мне знать, и мы все переведем на него. И не бойся, я не обижусь.

— Я думаю, что вряд ли смог бы найти кого-либо другого, — ответил Хэл.

Это было верное предположение. Ему, как бригадиру, следовало держаться на некоторой дистанции от остальных членов своей бригады. Теперь его компанию составляли главным образом другие бригадиры, в том числе Джон и Уилл. Новое положение увеличивало личную свободу и возможности уединения, а это, по мере того как он рос и взрослел, все больше приходилось ему по душе.

А Хэл и в самом деле продолжал расти и взрослеть. И то, что в момент появления на Коби ему было совсем не двадцать лет, как он утверждал, а значительно меньше, свидетельствовало о дальнейшем интенсивном и всестороннем развитии его организма. Он не только набирал вес и наращивал мускулы, за прошедшие два с половиной года значительно увеличился и его рост: к девятнадцати годам Хэл стал уже выше двух метров и продолжал тянуться вверх.

И тем не менее он казался очень молодым. Несмотря на внушительный рост, его тело сохранило мальчишескую стройность. А ширина его плеч и сила окрепших от работы в шахте длинных рук даже контрастировали с откровенно юным лицом и всем его невинным обликом, который, казалось, навсегда останется неизменным.

Со времени его схватки с Найфом никто больше не пытался помериться с ним силами. Похоже, все ладили с ним и относились к нему с симпатией: и шахтеры из его бригады, и администрация, и бизнесмены, и персонал мест отдыха и развлечений в порту, где он теперь довольно часто бывал. За это время у него появилось несколько новых знакомых, но никто из них не стал его близким другом. В порт он ездил, как правило, в компании Джона, Соста или одного-двух членов своей бригады, но только если хорошо знал тех людей, которые были вместе с ними. Время от времени он узнавал что-нибудь о Тонине, но ни разу не видел ее с тех пор, как она покинула Яу Ди, чтобы выйти замуж.