Любовь на острове (ЛП) - Хэлли Карина - Страница 11

— Нет, спасибо, — говорю я ему.

— Как ты вообще держишься?

— Как я держусь? В смысле? Я в порядке.

Он пожимает плечами.

— А вот и ты, — говорит Мара, подходя к нам. — Я сделаю пару фотографий вас двоих вместе. Вы такая привлекательная парочка.

Мы с Таем смеемся в унисон.

Неловко.

Она заставляет нас встать, соединить наши руки вместе, поднять напитки. Мы делаем несколько фотографий, прежде чем она зовет жениха и невесту и остальных участников свадебного торжества.

Мы с Таем расцепляем объятия, и я поворачиваюсь к нему. Мы все еще находимся очень близко, я практически вплотную к нему, и он не отступает.

Я смотрю на него, убирая с лица выбившуюся прядь волос.

— Что ты имел в виду?

Темная бровь приподнимается.

— Разве это имеет значение? Ты сказала, что все в порядке, — его голос низкий, шепчущий, и мы так близко, что я чувствую его дыхание.

Виски с мятой.

— А почему бы мне не быть в порядке?

— Ты ужасно защищаешься, Рыжик, — говорит он, пристально глядя на меня, прежде чем отвернуться.

— Не называй меня так. И я не защищаюсь.

Его губы дергаются.

— Я просто знаю, что ты в последнее время не в ладах со своим бывшим парнем и все такое. Все таки тут у нас праздник любви, и все такое.

Не защищайся, не защищайся.

Я должна повторять это в своей голове, потому что первое, что я хочу сделать, это наброситься на него.

Я приклеиваю на лицо улыбку и спокойно смотрю на него.

— А кто сказал, что мне не нравится быть одной? В конце концов, это я с ним порвала. И ты тоже не женат, да? Почему свадьбы должны быть адом только для одиноких девушек, а не для одиноких парней?

Что-то темное появляется в его взгляде, и на мгновение я боюсь, что он на самом деле не одинок. У него вполне может быть девушка…

— Справедливое замечание, — говорит он через мгновение.

Затем он направляется к Ричарду и Лейси.

Тем временем я пытаюсь отмахнуться от его слов, но не могу.

Мне нужно выпить.

~

Второй раз за последние несколько дней я просыпаюсь с жутким похмельем. К счастью, все не так плохо, как в прошлый раз. По крайней мере, я так не думаю.

Давайте посмотрим.

Я медленно сажусь в кровати — кровати Тая — и пытаюсь оценить ущерб.

У меня болит голова. Во рту кислый привкус. На руке таинственный синяк. На мне ночная рубашка задом наперед.

Я закрываю глаза и пытаюсь вспомнить последнее, что произошло. Я даже не помню, как пошла спать.

Ох.

Ох, подождите.

Фрагмент воспоминания появляется в голове, зернистый, как старая фотография.

Кто-то понес меня вверх по лестнице. И осторожно уложил в постель.

Больше всего мне запомнилась нежное ощущение, потому что оно напомнило мне отца, когда тот забирал меня из машины, когда я засыпала, и относил в спальню.

Тьфу. Неужели мой отец сделал это, потому что я была очень пьяна?

Я чувствую, как мои щеки краснеют от смущения. Дерьмо. Привет, я Дейзи, мне двадцать восемь лет, и мой папа уложил меня в постель.

Я медленно выдыхаю и беру телефон с прикроватной тумбочки. Сейчас полдень, и пришло сообщение от Лоры, одной из моих подруг, которая интересуется, как прошла свадьба. Но кроме этого, никто не спросил, все ли со мной в порядке.

Я захожу в галерею, потому что я из тех девушек, которые пытаются сделать селфи со всеми, пока пьяны.

Я сделала селфи с Лейси, у которой один глаз полузакрыт — признак того, что она тоже пьяна. Но мы выглядим счастливыми, и это хорошо. Как и положено настоящим сестрам.

Затем я позирую с Ричардом, который каким-то образом убрал волосы со лба и морщит лоб, как подражатель Де Ниро. Это жутко.

Я также на фотографии с родителями, с Итоном, с Яной, с Итоном и Яной вместе, все мы пьем вино, затем я с родителями Тая, потом с некоторыми друзьями Тая, потом я с чьей-то бабушкой, затем снова с Ричардом и Лейси. Я становлюсь все более пьянее и неряшливее на каждой фотографии, но опять же, как и все остальные.

Потом я натыкаюсь на фотографию, которую надеялась не увидеть.

Фотография Тая.

Я сфотографировала его сбоку. В руке у него стакан, галстук-бабочка на смокинге распущен, воротник расстегнут, открывая красивый кусочек темной кожи. Он смеется над тем, что кто-то сказал за кадром, и от его выражения у меня перехватывает дыхание. В нем есть что-то такое свободное и…счастливое. На мгновение я задумываюсь, каково это — быть тем, кто заставляет его так смеяться.

Я надолго задерживаюсь на этой фотографии, изучая ее.

Затем я перехожу к следующей.

На этой фотографии Тай смотрит на меня, и, естественно, выражение его лица полностью изменилось. Он хмурится, губы плотно сжаты, как будто ему нельзя улыбаться. Великий ворчун.

Я вздыхаю и листаю дальше.

Это размытое селфи нас двоих. Моя рука обвивает его шею, он смотрит в камеру, нахмурившись до крайности. Мой рот открыт, я улыбаюсь во все зубы. Мне это нравится.

На следующей фотографии моя рука обнимает его за шею еще крепче, и я прижимаю большой палец между его бровей, как будто пытаясь остановить его хмурый взгляд. На этой фотографии его глаза светятся, и кажется, что он пытается не улыбаться.

А на следующей фотографии я притянула его прямо к себе, буквально прямо на грудь, и он смеется, а я целую его в макушку.

О боже мой.

Я не только заставила его смеяться, но и целовала его, положив его голову себе на грудь. Конечно, это выглядело не очень интимно, учитывая, что на заднем плане этой фотографии есть люди. Но все же…

Затем следующая фотография, селфи на котором только я, драматическое грустное лицо, мои волосы все в беспорядке, помада размазана.

О, подождите, я вижу Тая на заднем плане, он уходит.

Это последняя фотография.

Слава Богу.

Я убираю телефон, чувствуя себя виноватой, постыдной и тревожной смесью чувств, которые возникают на следующий день после того, как ты слишком много выпила и выставила себя дурой. Я просто надеюсь, что фотографии были худшими из всего этого, и я не сделала ничего глупого.

Я громко вздыхаю и решаю, что больше не могу прятаться в комнате.

Одеваюсь в простой белый сарафан, а затем иду в ванную через холл, чтобы сделать свои дела и нанести немного макияжа. Я ничего не слышу в доме, и это странно. Возможно, они все куда-то ушли и оставили меня здесь.

О, я знаю, наверное, они отвезли Лейси и Ричарда на пристань, чтобы проводить их. Черт, мне бы хотелось хотя бы попрощаться.

Сделав все возможное, чтобы скрыть похмелье на лице, я возвращаюсь в холл. Я заглядываю в комнату родителей и вижу весь их багаж. Дверь в спальню Уэйкфилдов открыта, и когда я окликаю их, никто не отвечает. Есть еще одна комната, которая всегда была закрыта, и мне хочется открыть ее, но вместо этого я заглядываю в комнату Лейси и Ричарда.

К моему удивлению, весь их багаж все еще здесь. Одна сумка лежит на кровати, наполовину упакованная.

Это странно.

Я спускаюсь вниз, по-прежнему никого не обнаруживая, и наконец выхожу через заднюю дверь. За столиком на заднем дворе сидят Лейси и Ричард, а Тай прислонился к стене дома с пивом в руке. Перед ними стоит открытый ноутбук.

— Привет, — говорю я им. — Я думала, вы уехали, не попрощавшись.

Лейси смотрит на меня, слезы текут по ее лицу.

Вот дерьмо.

— О боже, что случилось? — спрашиваю я ее, быстро подходя ближе.

Мое сердце колотится в груди, думая о худшем.

— С мамой и папой все в порядке?

— Твои родители в городе, — спокойно говорит Ричард. — У нас неожиданные плохие новости.

Потом Ричард и Лейси смотрят на Тая.

Он одаривает их обиженной улыбкой.

— Говорю тебе, мы можем все уладить.

— Так что же случилось? — спрашиваю я, отодвигая стул и садясь.

Я вспоминаю, что Лейси плачет по любому пустяку. У нее два настроения: сучье личико, и либо слезы на глазах.

— Судно, которое они должны были зафрахтовать, — объясняет Тай с глубоким вздохом, — С ним серьезные проблемы. Последние люди, которые арендовали яхту, заправляли ее плохим топливом. Вода попала в бак. Меня не было, чтобы проверить их, так что теперь яхта в дерьме, и слив баков займет несколько дней. Возможно, даже придется вытащить яхту из воды.