Проклятие Черного Аспида 2 (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena" - Страница 16

— Не знаю… чего ты хочешь?

— Сама предложи — понравится, возьму и тебя спасу, а не понравится, пойдешь ко дну.

Голос трещит и скрепит, как будто дерево на ветру. И что мне ей предложить… у меня кроме сердца нет ничего. На руку свою посмотрела со свертком, и в свете фонаря блеснуло кольцо обручальное, Вием подаренное.

— Кольцо царское дам. Самому Вию принадлежит.

— Покажи.

Подплыла ближе, и теперь мне видно голову косматую и глаза, поблескивающие в темноте. Она фонарь выше подняла и посветила мне на руку.

— Снимай.

— Не могу… сверток в руке.

— Выбрось.

— Дороже жизни он мне.

— Ну значит, тони…

Вода грязная уже до губ добралась. Я на силуэт посмотрела, потом на руку свою. Значит, утону. Зачем мне жить без него… смысл какой. Да и о малыше моем позаботиться некому. Глаза закрыла и ощутила, как грязь пол-лица скрыла, в эту секунду меня что-то схватило и вверх вздернуло. А через секунду я уже поперек плота лежала, пытаясь отдышаться.

— Кольцо давай.

Осторожно положила сверток и сняла кольцо с пальца, протянула ей. При свете фонаря теперь лицо ее мне видно. Страшное, с длинным кривым носом, покрытое зеленой паутиной и черными бородавками.

— Что в свертке?

— Бесценное.

— Куда везти тебя?

— К Тине… я от Пелагеи.

— От Палашки? — хохотнула кикимора, показывая гнилые зубы. — Так бы и сказала, я б тебя быстрее вытянула.

А сама кольцо рассматривает.

— Дура дурой, кольцо отдала. Царское…

Покрутила, повертела.

— Надевай и носи.

— Не могу, не положено мне… Но переплавить можно на пыль огненную и продать на мрынке.

— Мрынке?

Я выкрутила свои волосы, напитанные грязной водой, и подол платья. Так холодно, как во дворце, мне уже не было, но сырость пробирала до костей. Даже в трясине так неприятно не было.

— Мрынок. Там все продают, даже кости трехглавого купить можно. За пыль мне дадут лепестки Ришепелеста… И стану я такой красавицей, каких свет не видывал. Как сами русалки.

— Русалки?

— Тебе ли не знать… аааа… А красавицы… голодными никогда не бывают. Ыыыыыы, — она заржала и руками костлявыми в воздухе перебирает, — давно не отведывала человечины.

Стало мерзко, и я невольно отшатнулась от нее подальше.

— Не дергайся… я рыбой не питаюсь. Своих, даже дальних родичей, мне трогать нельзя. Закон такой. А нарушать не могу, чревато… Владыка наш водный пострашнее Вия будет.

— Какой рыбой?

— Что, думаешь, я запаха не чую? Несет от тебя за версту. Любая водная нечисть учует, кто ты такая.

— А кто я такая?

— Не знаю. Но не человечка точно.

Кольцо в карман спрятала и веслом гребет, гребет.

— Скоро прибудем. Про кольцо водной колдунье не говори — отымет. Я ей дань за год задолжала. Нечем отдавать было. Время сейчас голодное, лысое. Ни путников, ни искателей приключений. Люд сюда не захаживает, нечисть болото десятой дорогой обходит. Сижу вот… годами голодная, страшная.

— А ты замуж выйди, деток роди.

На меня глазами зелеными зыркнула.

— За кого? За Лешего? За жАбонов? Чай не красавица, как ты. Деток…

— Да, деток. Ты бы, наверное, хорошей мамой была.

— Хватит болтать. Мамой. Тут бы с голода не сдохнуть. Да и кому нужна такая уродливая…

— Вот кольцо продай, стань красавицей и найди себе мужа…

Кикимора косматую голову на бок склонила. Ее волосы цвета водорослей зашевелились, заструились по плечам.

— Хм… а знаешь… а можно и найти. Мракомира, грят, помиловали и из недр земли достали, а значит, князья его, графья из гробов своих повылазили и пиры начнут устраивать, девок портить и с мира людского таскать, невест искать. Умная ты девка… Удачно я сегодня болота обошла, а ведь не хотела в сторону дворца плыть. Застращали меня, что нынче Вий не в духах. Из-за тебя, поди, а? Ты у него кольцо украла? — снова заржала и носом повела. — Цыц, — палец к губам приложила. — Болота закончились, и река начинается. Здесь каждая тварь подслушать может.

Мы замолчали, и плот поплыл быстрее.

— Я тебя к мостику гадючьему довезу. Дальше сама управишься.

С каждой секундой все волнительнее и страшнее. В лесу тихо, только филины ухают, и ветер в кронах шуршит.

— Что в свертке? Что еще у Вия украла? Найдеть ведь… найдеть и на части разорвет, или живьем изжарит. Покажи, что там? Покажи, пока до моста не доехали.

И глаза сверкать начали, руки зашевелились.

— Я же вижу, как под платком светится. Золото драконье везешь? А мне только кольцо предложила?

— Не тронь, — и сверток за спиной спрятала.

— А то что? Жрать мне тебя не велено, а задушить могу… пальчики у меня уууу какие… — и они начали расти на глазах, ко мне тянутся, когти растут, закручиваются, и снова дохлой рыбой завоняло. Рот кикиморы оскалился, и зубы заострились. Я дернулась, и край платка в сторону сполз. Кикимора вскрикнула, назад отшатнулась, сразу в росте уменьшилась, зашипела, как кошка…

— Сердцеее Аспида.

И на меня глазами испуганными смотрит.

— Избранная. Никто в руки голы взять не может… сгорит заживо… Иди… иди. Вот мост. Чур меня. Так бы жизни и лишилась. А она молчит, не говорит. Откуда Кикиморе знать. Она ж не провидица. Пусть идет с миром. Не видывала ее, не слыхивала. Пальцем не тронула. Вы же видели? Не обидела и до места довезла. А колечко она сама мне отдала… я не забирала. Еще и из болота проклятого спасла. Ты давай. Иди, иди отседова. Все. Вот мост. Пора тебе.

Руками на меня машет, подгоняет. Я с плота слезла, на мост запрыгнула, а она быстро прочь погребла, и до меня ее бормотание доносится:

— Воскреснет и душу из меня выжжет… по клеточке, по сантиметрику… Аспид… жуть жуткая… Сердце в руках несет. Кто бы подумал. Ведь пророчество — слухи, сплетни… нет его.

Я в воду темную посмотрела и вспомнила слова Пелагеи… а нет у меня ни ножниц, ни ножа. Зажмурилась, зубы сцепила и клок волос вырвала, в воду бросила.

— Взываю к тебе, повелительница дна болотного, и весточку от Паланьи принесла вместе с дарами.

Вода всколыхнулась, кругами разошлась, и из-под нее женщина показалась. Вместо волос черные змеи копошатся, извиваются, кожа бело-голубая, и глаза сверкают, как изумруды. Одета в платье из серебряной чешуи, и по груди и рукам кувшинки вьются разноцветные, как ожерелья. Меня увидела и удивленно хмыкнула.

— Ах да Палашка… ах да хитрая, сучка, нашла-таки. Зараза старая.

— Мне цветы живые нужны… быстрее, рассвет скоро.

— Цветы нужны. Всем они нужны. Дай посмотрю на тебя… Выросла, сквозь грязь красоту материнскую видно. Статная, волосы, ах да косы — бирюза, на зависть сестрицам. Далеко же он тебя спрятал… постарался, а ты сама обратно пришла. Удружила Пелагеюшка, ох, удружила. По гроб жизни обязана ей буду. Как узнает Властибор и каменьев мне отсыплет, и позволит вернуться из изгнания.

— Цветы нужны. Говори, что хочешь взамен, и цветы мне дай.

— Кого воскрешать надумала?

— Черного Аспида.

— Аспида?

Ведьма вначале глаза от удивления округлила, а потом расхохоталась так, что вода в реке заволновалась, как в море.

— От него спрятана была… и ему же досталась? Вот оно… пророчество. То ли сбудется, то ли нет… Нашли друг друга.

Ведьма водная проплыла несколько метров и в воду нырнула, вынырнула с другой стороны моста.

— Красивая… как они не признали тебя? Видать, все поверили, что младшая дочь самого владыки водного умерла при рождении.

— Какая дочь? Чья?

— Оооо, так ты у нас еще и не знаешь, какого роду племени сама? Княжна ты всей водной стихии… дочка царская самая младшая, последняя. И это я тебя отцу-батюшке верну. Если выйдет… А не выйдет, тоже неплохо будет. Мне-то мое точно достанется. Не дно морское, так земля под ногами будет.

Она явно радуется, плещется. А мне не до нее. У меня сердце сжимается. Рассвет скоро, не успею Нияна оживить, и все тогда зря было. Плевать, кто я, плевать сейчас на все и на бред ведьмы тоже плевать.