Конец Вавилона - Аполлинер Гийом - Страница 29

— Сусанна Элиакинс!

Ах, когда мне не было двадцати, эти ноги были столь прекрасны, эти бедра — столь нежны, эти грудки — столь гладки!

— Но я по-прежнему нахожу их превосходными, — воскликнул Виетрикс. — И вот доказательство!

Рассказ был прерван на четверть часа…

— Таков ритуал Милитты? — только и спросила изнемогающая Сусанна.

— Плевать мне на это! — отвечал Виетрикс, уверенный, что его любовница в такой момент не будет протестовать против кощунства.

— Так вот, когда было произнесено мое имя, — продолжала Сусанна, — я тотчас поднялась, сбросила покрывало и обнаженной предстала перед несколькими тысячами зрителей. Да, я — та, которую суд и мои соотечественники лицемерно осудили за то, что при купании меня видели двое старцев, — предстала обнаженной перед всеми, обнаженной при свете дня, упоенная сознанием своей невинности, гордая своей девственной красотой!

Ропот восхищения, который, признаюсь, приятно пощекотал мне кожу, разнесся над толпой.

Тем временем кто-то уже предложил пять мин золота. Ему ответил другой, и, к своему великому изумлению, я узнала голос Иоахима, моего бывшего супруга. Глупец теперь осознал свою ошибку, но было слишком поздно!

«Шесть, семь, десять, двенадцать мин…»

Иоахим умолк. Все его состояние уже не позволило бы ему продолжать торговаться за обладание этим телом, которое прежде он имел бесплатно и которым пренебрег. От собственного бессилия он пришел в ярость. Ах, как это по-мужски!

Между тем его место заняли другие израильтяне, все мои хулители и даже оба старца. В толпе они держались вместе, советовались, пытались объединиться. Я и сейчас их слышу: во имя их религии, бога Израиля нельзя допустить, чтобы дочь их народа стала женой неверного. Ах, добрые апостолы!

Цены стремительно росли. Я по-прежнему стояла обнаженная и как будто ничего не видела.

«Двадцать, двадцать пять, двадцать шесть, двадцать семь мин».

«Тридцать мин!»

Возникло короткое замешательство.

«Тридцать мин! — повторял распорядитель. — Ну же! Господа! Это стоит дороже, — даже позволил он себе добавить. — Тридцать мин золота! Я сказал: тридцать мин золота. Кто справа? Кто слева?»

«Тридцать мин и два таланта», — прошептал какой-то хитрый голос. Это произнес мой соотечественник Ро-скильд — Роскильд, великий ростовщик!

«Тридцать одна мина золота!» — снова вступил предыдущий участник, красивый мужчина в расшитой белой тунике и с позолоченным шлемом кавалерийского военачальника на голове.

Его имя было у всех на устах. Это был знаменитый Диносор, только что прославившийся своими западными походами. В награду Навуходоносор, говорят, подарил ему три или четыре городка.

«Тридцать одна мина и два таланта!» — это снова Роскильд.

«Тридцать две мины», — парировал Диносор.

«Тридцать две и два таланта!»

«Тридцать три!»

«Тридцать три и два таланта!»

Все, затаив дыхание, следили за поединком между двумя мужчинами: старым богатым барышником и полководцем, известным своими победами. Цифры и впрямь были значительные!

«Тридцать пять мин», — продолжал Диносор. «Тридцать пять мин и два таланта».

«Тридцать семь мин».

«И два таланта».

«Сорок мин». «И два таланта!»

«Сорок пять мин!» — выкрикнул Диносор, как если бы скомандовал лучникам дать залп.

Роскильд какое-то мгновение колебался. Стояла поразительная тишина.

«Сорок пять мин и один талант!» — наконец вымолвил он.

Из экономии он даже при таких высоких ценах не захотел прибавить два! В толпе раздались смешки.

«Пятьдесят мин!» — произнес Диносор тоном отчаявшегося человека, готового все потерять.

В этот момент я задрожала. Я задрожала, признаюсь. Попасть в объятья мерзкого подагрика и его банды! Какая гадость!

Но его старческая страсть, разумеется, не выходила за рамки пятидесяти мин золота — вот так удача!

Я была присуждена полковадцу Диносору…

Так вот. Я счастливо жила у своего супруга, который, добившись славы, вскоре добыл и деньги. Ему пришлось выбивать подати из своих владений, чтобы оплатить мой выкуп, и продавать их обитателей как рабов; однако вскоре он получил превосходное место начальника управления регистрации, на котором мирно состарился.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Теперь я знаю, что так же глупо сомневаться в тех, кто вас любит, как и в тех, кого вы любите. Я знаю, что следует избегать скандала и не выставлять своей добродетели.

Диносор тоже жил счастливо. Если порой, с тех пор как его прекрасные способности пришли в упадок, у меня и бывали любовники, он ничего о них не знал или делал вид, что не знал. Я не захотела мстить своим соотечественникам. Я лишь изредка вижу Даниила, чья судьба оказалась в чем-то схожа с моей. А два старца, если, конечно, они еще не умерли, теперь уже забыли целомудренную Сусанну. Впрочем, я теперь и не целомудренная Сусанна.

Спускалась ночь. Прекрасная рассказчица лежала на спине головой на подушках, раздвинув ноги так, что одна небрежно свисала с дивана, а другая покоилась на могучем фаллическом символе. Последние лучи заходящего солнца освещали ее груди…

Виетрикс взглянул на позу любовницы, законной супруги господина начальника управления регистрации: действительно, она уже не была целомудренной Сусанной.

Глава XXI

ЧЕРНАЯ МАГИЯ И РЕЛИГИЯ

Осада Вавилона. — У волхва. — Божества преисподней. — Юго-западный ветер. — Битва добрых и злых демонов. — Семь грозных ануннаков. — Верховные божества. — История рыбы Оаннес. — Плохие сны. — Дурные предзнаменования.

Ходившие по городу слухи не были ложными. Кир со своим войском действительно только что осадил Вавилон. Повсюду было объявлено военное положение, установлен контроль над перемещением населения и продовольствия. Однако в огромном орошаемом Евфратом городе, предместья которого могли прокормить его обитателей, подобное было заранее предусмотрено.

Так что жизнь Виетрикса почти не изменилась. Он не испытывал досады от того, что ему, возможно, придется увидеть настоящую войну. Войска Кира обладали отменным вооружением и сложными стенобитными машинами, которые можно было увидеть с городских укреплений. Виетрикс очень надеялся избежать бойни, которая логично последует за взятием города в том случае, если персидский царь победит, что вовсе не столь очевидно — Нафтали под страшным секретом поведал галлу, что у евреев имеются связи с лагерем персов.

Ма-Шану, Ди-Сору и Поладамастору события виделись не в столь благоприятном свете. Друзья подозрительно относились к военным баталиям, придававшим большую значимость полководцам и умалявшим их собственную.

И вот однажды они вместе с Виетриксом пошли к волхву, чтобы галл расспросил того о свастике, а они — о новых предсказаниях.

Вопрос Виетрикса странно подействовал на раздражительного волхва.

— Я не могу, я не должен, — только и повторял он.

— Как это понимать? — спросил Виетрикс Ма-Шана.

— Этот знак не из области его знаний. Он даже не хочет вникать. Те божества, с которыми он имеет дело, — низшие боги, демоны преисподней, — по всей вероятности, отвергают его. И ему приходится прибегать к различным уловкам, вступая с ними в переговоры, хотя зачастую он противится им…

— А могу ли я узнать, о каких божествах идет речь?

— Наши низшие божества, — начал Ма-Шан, — это несчетное множество по большей части невидимых существ. Они распределены по родам, племенам и государствам во всей вселенной. Каждое из этих существ ограничивается одной функцией, одним ремеслом, которому они — верные слуги своих старейшин или царей — предаются с неустанным рвением. Большинство же из них при этом, увы, исполняет свою обязанность с неизбывной ненавистью.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Полная тьма не сдерживает их, несмотря на все усилия добрых богов запереть этих низших существ в клетки. Галла, маскимы, ала, утукку и сотни других[65] свободно блуждают по свету, отравляя воздух своим смертоносным дыханием. Давным-давно они взяли власть над опасным аравийским ветром, юго-западным ветром, что поражает не только людей и животных, но также пажити, пастбища, деревья. Духи лихорадки и безумия проникают в накрепко запертые дома. Чума с большими черными крыльями порой пролетает над ликующей толпой. Домовые селятся в очагах, водяные бродят над болотами, упыри поджидают путников в пустынных местах, по ночам не нашедшие покоя мертвецы встают из своих могил и украдкой залезают в постели живых, чтобы пить их кровь.