Он меня достал. Она меня достала (СИ) - Блашкун Елена - Страница 89

— Наверно, ты права — к черту все — нервы у меня не железные. Куда ты там хотела отправиться в отпуск? — с улыбкой поинтересовался он.

Ника невольно проследила за взглядом мужчины и заметила, как тот с нежностью смотрит на Рейчел, которая ждала их у входа в здание. Ей тоже бы так хотелось, но теперь она даже не была уверена, сможет ли стать частью новых отношений — они ее пугали. С другой стороны — к чему загадывать, если сейчас даже завтрашний день был полон вопросов и сложных загадок?

«Я подумаю об этом завтра» — едва ли не впервые решила Ника, прикрыв глаза. Сегодня ей хотелось на минуточку почувствовать себя юной Скарлетт, у которой еще есть уверенность в завтрашнем дне, хотя все вокруг может пылать огнем.

Эпилог

Прошел почти год с того дня, как у Алексея Николаевича случился инсульт, и за это время многое в его семье поменялось.

Сережа, тщательно все обдумал и принял решение взять на себя управление всеми компаниями деда, а его брат пообещал помочь ему в этом. Единственным исключением стал «Эдем» — он перешел в руки Громовых, как это и должно было случиться по задумке Ани. Управляющей осталась Ника — ей было больно даже думать о том, чтобы оставить свое детище, тем более, что Миша с Машей теперь жили в Америке, и приходилось использовать любую возможность, чтобы не думать об этом.

Меньше чем за год, каждый из тех, кто близко знал Алексея Николаевича так или иначе пересмотрел свои приоритеты и меру допустимого. Сережа, хотя ему и было тяжело, твердо решил больше не возвращаться к наркотикам, и даже за алкоголь больше не брался — для него это было сродни испытанию собственной силы воли. Работу в клубе он не прекратил, хотя теперь и уделял ей очень мало внимания. Она была для него тем, чем он хотел бы заниматься всю жизнь, но пока приходилось разгребаться с другими делами. В будущем, конечно же, мужчина планировал найти каждой компании хорошего управляющего, но пока это были только планы.

У Алисы появилась возможность наконец-то почувствовать свободу, чем она и воспользовалась, оставив на три месяца семью и отправившись в кругосветное путешествие. В дом вернулась с горящими влюбленными глазами и рассказами о том, чем планирует заниматься в отдаленном будущем. Пока же девушка решила посвятить свою жизнь дедушке, который всегда относился в ней как к родной внучке, хотя имел полное право вышвырнуть девчонку на улицу. Однако, она тоже кое-что изменила, и теперь только помогала присматривать за ним, а всю рутинную работу выполняли нанятые девушки-медсестры.

Что же касается самого Суворова, то случилось то, чего он боялся больше всего в жизни — он потерял контроль не только над чужими судьбами, но и над собственным телом. Инсульт полностью парализовал его, так что старик не мог даже руку поднять без чужой помощи, не то что сказать что-то или строить интриги. Конечно, за долгие месяцы реабилитации появился незначительный прогресс — он стал издавать нечленораздельные звуки, отдаленно напоминающие слова, но все медики были едины в том, что в прежнее состояние ему никогда не вернуться — возраст и силы не те.

Как бы удивительно это ни звучало, но подобное положение дел очень нравилось Сереже. Нет, не тем, что он чувствовал свою власть над немощным стариком, а тем, что впервые за много лет он мог прийти и откровенно поговорить с ним. Конечно, сначала это были обидные слова и полные ненависти фразы, но после, будто колодец злости постепенно иссяк, Сережа стал рассказывать деду обо всем, что его тревожило. Тот не мог отвечать, но теперь даже с интересом поглядывал на внука, как только тот пересекал порог его комнаты.

Дмитрий Викторович, как и обещал, очень скоро вернулся в Америку, оставив сына самого решать вопросы с молодой компанией — почему-то он был уверен, что Алекс справиться, хотя сам отпрыск волновался из-за этого. Что не говори, а за короткий период войны Суворов успел немало дел наворотить, и каждое из них не лучшим образом отразилось на работе компании. Конечно, за несколько месяцев все удалось привести в прежний вид, но сил на это ушло немерено.

Каждый вечер по пути домой Алекс думал о том, что же будет дальше делать, как развивать компанию, прокручивал в голове весь рабочий день, выискивая спорные моменты и решал, почему же стоило сделать именно так. Уже вошло в привычку то, что закончив работу, он делал небольшой крюк, заезжал в «Эдем» за своей любимой девушкой, и только потом, вместе, они ехали домой.

Но последние дни отличались он прежних одним существенным моментом — теперь, сидя в машине, Алекс даже не вспоминал о работе. Несколько недель назад они летали в Чикаго, чтобы встретиться с Мишей. Тот запинаясь признался, что возвращаться пока не собирается — слишком уж интересная работа сейчас попалась, да и Машке сейчас нельзя останавливаться на достигнутом.

Сердце начинало вырываться из груди от волнения, когда Громов вспоминал, с каким усилием и радостью белокурая девчушка произносила его имя.

— А-а-аекс! — с гордостью сказала она, коверкая имя. А мужчина только смотрел в бездонно-голубые глаза, совсем такие же, как и Ники и не верил, что можно испытывать счастье от таких простых вещей. А ведь он испытывал, и более того — оно вышибало воздух из легких, когда он вдруг думал: «А ведь у нашей дочки могли бы быть такие же глаза».

Мысль возникла сама собой и уже несколько дней не оставляла его в покое, заставляя сердце биться сильнее. Но, вернувшись из поездки, он так и не решился поговорить с Никой — та была слишком подавлена из-за новости о Мише, хотя и старалась этого не показывать. Да и то, что зять нашел себе девушку в США ее немного угнетало. Естественно, она понимала, что Миша — молодой мужчина и вряд ли долго будет оставаться холостым вдовцом, но это выбило ее из колеи. Новой пассией стала учительница Маши, которая и старалась разговорить малышку. Было очевидно, что она души не чает в девочке, и это взаимно, но Нике было сложно это принять.

— Ты не подумай, я не против их отношений, просто… — Ника замахала руками, не зная, как лучше описать свои чувства.

— Ты боишься, что она займет место Марины? — подсказал Алекс. Девушка села на кровать рядом с ним и тут же почувствовала его руки на своих плечах.

— Да, наверно, именно так. Я понимаю, что этого не случиться, но не всегда мы можем принять то, что понимаем умом. Я глупая, да? — положив голову ему на плече, спросила Майер.

— Нет, — его губы легко коснулись виска, а пальцы убрали выбившуюся прядь. — Просто ты волнуешься за них и только. Это нормально, и было бы более странно, если бы ты вела себя иначе.

— Спасибо, ты меня успокоил, — Ника с удовольствием вдохнула приятный и такой родной терпкий запах — его она узнала бы и с закрытыми глазами — так пах ее любимый мужчина.

Стараясь отвлечься, девушка заваливала себя работой и с утра до поздней ночи вела с кем-то переговоры или другим способом решала дела «Эдема». С момента возвращения домой она отвлеклась всего единожды, когда они поехали в гости к Светке. У девушки родился сын, но поседев всего пару месяцев в декрете, она буквально взвыла, разрываясь между желанием вернуться на работу и тискать малыша круглые сутки. Единственное, что ее по-настоящему угнетало — это однообразность жизни после появления ребенка, но Света достойно держалась, находя для себя все новые и новые развлечения.

В тот день Алексу показалось, что Ника ни секунды не думала о работе — все время ей хотелось держать малыша на руках, обнимать его или кормить из бутылочки. Даже менять памперсы она согласилась, ничуть не испугавшись того, что может испачкать свое белое платье.

Но прошел день, и все вернулось на круги своя. Уже даже Громов удивлялся тому, как можно быть настолько увлеченным своей работой. В какой-то момент ему даже показалось, что Ника просто бежит от чего-то, стараясь прогнать непрошенные мысли.

Признание Миши стало для Майер настоящим шоком, хотя она с самого начала предполагала, что он может продлить контракт. Однако то, что зять нашел себе девушку было неожиданностью. Хорошо хоть та прекрасно относилась к Машке, а девочка искренне любила ее — это было видно по тому, как они вели себя наедине, думая, что их никто не может заметить.