Его добыча (СИ) - Медведева Алена Ильинична - Страница 8

Быстрый выпад в его сторону, и острое сожаление: вместо сгустка энергии вперёд дёрнулась непривычная обуза, неловко управляемая мною, — раздражающее тело. А вместо такого приятного притока живительной питающей энергии я получил силовой разряд от энергетических брусьев клетки, пронзивший навязанное тело и отбросивший его на пол.

Ощутил я это вопреки пониманию. Что за чувство? Невыносимое, тягучее и разрывающее на части? Уже знакомое по вспышкам пробуждения в лаборатории.

«Кин, брось, — запоздало предупредил Орш. — Это бессмысленно. Без оболочки ты, может, и прошёл бы ограничительное поле, а с ней…»

«В каком смысле «может»? — опешил я. — Ты не пытался?»

«Ты меня вообще слышал? — обрушилась на меня волна раздражения. — Мы в них жёстко зафиксированы. Их этих тел не вырваться. Они как кандалы, и их через энергетическую клетку не протащишь».

«А ты меня слышал? — всё ещё испытывая странную агонию, взвыл я не менее яростно. — Я трижды из оболочки выходил!»

— Что, гад, не выходит? — сбивая с мысли и одновременно, словно меня услышав, выкрикнул беловолосый. — Лапки коротки? Теперь всё иначе! Вот она — расплата. Удивлён? Не знал подобного? Так запомни — эта боль отныне станет твоей постоянной спутницей. — Он засмеялся, наслаждаясь собой и чувством безопасного превосходства. — Давай, давай, поднимайся, амёба треклятая. Сделай так ещё! Повесели нас!

Издевается. А ведь сам реально напуган, даже отскочил едва ли не дальше, чем меня отбросило. Дышит рвано и за оружие схватился — невзрачную на вид рукоять, энергия в которой совершенно бесструктурная. И опасная…

— Цыпа, цыпа, иди к папочке. Мигом станешь грилем, — вновь посыпались глумливые смешки. — Знакомая штучка, а? Думали, сожрёте нас всех? А вот мы не так просты и нашли чем вас уделать. Превратили вас в ничто! Даже праха не осталось! Один большой пшик — и нет прожорливого амиота. Всех вас нет!

Силясь не упустить контроля за происходящим вокруг — а знание сейчас важнее всего, — я сосредоточился, заставляя себя не думать о… как сказал ничтожный? О боли! Пришлось пересилить отвращение, вновь пытаясь понять, как «работает» это видение через элементы чуждой оболочки.

Амиоты? Слово кольнуло узнаванием. Прежде я слышал его в лаборатории. Так эти… материальные называли нас — эдаити.

Но всё внимание сейчас было сосредоточено на оружии охранника. Знакомая? Так он сказал? Да, очень знакомая. Настолько, что новых «встреч» мне не хотелось. Это ведь после контакта с ней настает то самое беспамятство, при котором надолго теряешь понимание самого себя.

— Остынь. — Положив руку на судорожно сжатый кулак беловолосого, второй гуманоид заставил оружие опустить. — Чего завёлся-то? Расслабься. Скоро смена придёт. Не лезь к нему. Получим нагоняй, если сдохнет тут внезапно.

Значит, меня ждёт передышка. И новый шанс разузнать о тюремщиках больше.

«Часто они меняются?» — бросил вопрос своим.

«Да, довольно часто. А на время кормления и для транспортировки в лабораторию прибывает дополнительная пара охранников», — пришёл глухой отклик от Щега.

Кормления?!

«Это же не?..»

«Именно».

Отвращение накрыло волной, стоило вспомнить ощущения продвижения в недра этого жалкого тела твёрдой и склизкой субстанции… Как они её называют? Еда?

Сколько ещё мерзостей нам уготовано испытать в этом коконе-тюрьме?

— Смирно!

Хорошо поставленный голос вновь привлёк моё внимание к происходящему за пределами клетки. Принадлежал он ещё одному гуманоиду, внешне мало отличному от ушастого. Разве что эти самые уши были у него скруглёнными, а верх головы закрывал плоский предмет одежды.

— Доложите обстановку, сержант Кригс, — продолжил вошедший, за спиной которого прятались силуэты ещё двух гуманоидов.

— Всё штатно. Происшествий не было, — без запинки отчитался брюнет.

Так-так… Значит, мои попытки не в счёт? Ну ладно…

Кивнув, субъект вышел, зато теперь оказались в зоне видимости те, кто скрывался за его спиной.

Первое, что я ощутил сразу, — они разные. Не в смысле внешнего облика, хотя он тоже имел отличия, а совсем иначе. Однако объяснить, как именно «иначе», в чём заключаются эти самые «различия», я пока не мог.

Второе — с этой парой я уже пересекался. Перед небытием, после которого я осознал, что меня волокут в клетку, они были последними, кого я воспринимал рядом.

Воспоминание о появлении рядом темноволосого крупного субъекта отражались в сознании двойственно: сначала нейтрально — лишь как факт близкого присутствия, раздражающего от невозможности взять то, что мне было необходимо; затем мощно — как приступ ярости, потому что именно его оружие заставило меня взорваться яркой сверхновой, потеряв самого себя.

Реакция на другого — более щуплого гуманоида, с волосами чуть светлей, была куда более неоднозначной. Сумбурной, противоречивой, клокочущей. В ней было так много намешано, что мне пришлось постараться, чтобы разобраться в этом сложном переплетении. Я вспомнил, как крайне неосмотрительно приближалось ко мне это существо, буквально истекая такой желанной энергией. Как в лаборатории я бился в путах удерживающей меня оболочки, сходя с ума от невозможности её взять! Как неимоверным усилием всё же прорвал оковы, клеймя то, что теперь по праву было моим! Было, но не стало. Потому что энергию этой особи я так и не забрал. Не успел.

И теперь с жадностью следил за добычей, получить которую для меня — уверен — вопрос времени. Я никогда не отступал. И впредь этого не сделаю.

— Как сегодня наши… твари? — дождавшись, когда плотно сомкнутся створки дверей, презрительно бросил тот из пары новоявленных охранников, что смог остановить меня ранее.

Из его рта, сорвавшись с губ, с силой вылетел сгусток белёсой жидкости и упал почти к моим ногам.

— Доран! Не перегибай палку! — одёрнул его приглушённый окрик. — Наше дело — следить за безопасностью. Глумиться над заключенными — это недос… — голос моей несостоявшейся пока добычи замялся: — непрофессионально.

А я наконец сообразил — так вот в чём отличие!

Это другая особь! Полярная! Супротивная! Антипод! То есть… М-м-м… слышал же, слышал название… Напрягся, перебирая все те отрывочные сведения, что накопились за время плена, пока в памяти наконец не всплыло: женская!

— Совсем одичали мужчины за время долгой вахты, что с них взять? Не обращай внимания, Троя, — раздалось уважительно-извиняющееся приветствие сдержанного напарника беловолосого. — Ты сегодня с нами? Как такое чудо случилось? Но уж, поверь, я тебе рад. Обычно эти двое тут умудряются закапать пол желчью.

— Это мы-то?.. — встал в позу, выпятив грудь, беловолосый Ральюс, но договорить ему не дали. Та, что именовалась Троя, ответила сержанту Кригсу кратким смешком:

— Представляю…

Впрочем, дальше говорила она спокойно и обстоятельно. В моём направлении не смотрела, чего не скажешь о буравящем, ненавидящем взгляде… Дорана? Так она его называла?

— Меня сюда вне плана поставили. Из-за медосмотра сместился график, поэтому вместо смены в центре контроля за внешним периметром станции я сегодня с вами.

— Медосмотр? — заинтересовался ушастый брюнет. — Что-то случилось?

— Нет…

— Случилось! — Если Троя попыталась скрыть правду, то её напарник делать этого не собирался, даже получив от неё недовольный взгляд. — Этот демонюга, — он кивнул на меня, — вырвался и почти покалечил мою девочку. А перед этим, — многозначительно понизился его тон, — схарчил там одного из заучек-учёных.

— С-с-сожрал?! — удивление беловолосого вышло визгливым и резануло неприятным диссонансом. Очевидно, он только сейчас уразумел в недавнем совете напарника истину. — Но ведь говорили, что сейчас они не могут… ну это… когда как призраки, — Ральюс шумно выдохнул. — Вроде теперь у них тела, и потому проблемы исчезли.

«Кин, это они о тебе?» — не выдержал Орш. — Ты реально невероятен…»

«После обсудим», — подавил я его инициативу, боясь упустить хоть слово из разговора.