Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Пиратская доля (СИ) - "Милена Вин" - Страница 30


30
Изменить размер шрифта:

Мы остановились возле фонтана. Странно, но он больше не очаровывал меня, не казался каким-то необычным. Сейчас его вид наводил щемящую тоску, напоминал о том, что я вернулась к тому, от чего так старалась убежать. К прошлому.

Я присела на мраморный бортик фонтана и взглянула на мужчину, стоявшего чуть поодаль от меня. Он смотрел на меня. В его голубых глазах блестело удивление, любопытство и какой-то странный давно забытый огонек озорства. Случайно, не мелькнула ли у него в голове мысль толкнуть меня прямо в фонтан?.. Думаю, если бы не невидимая стена в виде взрослости и приличия, то Энтони с радостью вернулся бы к своим детским забавам.

– Присядете? – спросила я, разом нарушив странную  давящую тишину.

Мужчина отрицательно качнул головой:

– Спасибо за предложение, миледи. Но я лучше постою.

Непривычно и немного неприятно слышать подобное обращение от кого-либо еще помимо капитана. Это было его особенностью. Или моей. Я была только его леди.

– Сэр, могу я попросить вас обращаться ко мне как-то иначе? – неуверенно спросила я, совсем не надеясь, что меня поймут.

Но на удивление Энтони ответил сразу:

– Как пожелаете, мадам. – Он вдруг улыбнулся, глядя на меня, и, кажется, заметив мой вопросительный взгляд, поспешил объясниться: – Не обращайте внимания. Я просто вспомнил, как первый раз увидел вас здесь. Забавно, конечно. Мы познакомились уже как враги, а сейчас встретились вновь, но уже как товарищи.

– Товарищи? – переспросила я, отчего-то не решаясь согласиться с ним.

– Возможно, вы считаете иначе, – сказал Энтони и отвел взгляд в сторону. – Но мне показалось, что нас обоих тяготит нечто похожее.

Я не стала интересоваться, что же он подразумевал под этим «похожим», и вскинула голову к усыпанному звездами небу. Чувствовался свежий воздух и запах благоухающих цветов. Ночь спокойная, немного прохладная, но совсем не приносит необходимого мне спокойствия. В душе у меня, напротив, ураган, сносящий все на своем пути, причиняющий боль вновь и вновь. Ничто не поможет мне сейчас забыться, и дело даже не в том, что я нахожусь здесь не одна. Нет. Дело в том, что я не могу и не хочу ничего забывать.

– Матушка сказала, что завтра вы отправитесь на суд, – спустя какое-то мгновение сказал Энтони. – Вы уверены, что хотите присутствовать там?

– Да, – сразу же ответила я, не глядя на него.

Я знала – он тоже не смотрит на меня. Между нами словно невидимая ограда, и никто из нас не пытается пробить в ней дыру. Мы разговариваем и слышим друг друга через мелкую щель в этой самой ограде. Единственное, что можем себе позволить.

Немного помолчав, я спросила:

– Почему все думают, что я могу и хочу пропустить этот суд? Ведь я потерпевшая. Если меня не будет там, если я не произнесу свои слова, то всех этих людей повесят просто так?

Я почувствовала на себе внимательный взгляд мужчины, но не посмотрела на него в ответ.

– Эти люди преступники, – сказал он как-то холодно, но затем сменил свой тон на более дружелюбный. – Им будет вынесен приговор независимо от того, что вы скажете. Ваше похищение и намеренное заключение – лишь еще одно преступление в их жизни.

Ничего не сказав в ответ, я повернула голову в сторону Энтони и поймала его настороженный, внимательный взгляд. Зря я это. Не следует говорить этому человеку что-то лишнее, что-то, что заставит его сомневаться в моем безразличии к судьбам поселенцев. Он сын миссис Лэнгфорд и мало чем отличается от нее. Возможно, сейчас он и перенял лучшие черты своего отца – дружелюбие и стойкость, но он не смог избежать холодности и вредности своей матери. Конечно, сейчас он казался другим – словно я никогда и не знала того надоедливого мальчишку, но я не позволю себе обманываться на его счет. Доверять ему я не могу.

– Сомневаюсь, что матушка изъявит желание участвовать в этом утреннем собрании, – спокойно сказал Энтони. – Одну вас отпускать не следует, даже если вас будут сопровождать слуги отца – это может сказаться на вашей репутации.

Я невольно сжала пальцами юбку платья, сдерживая свое негодование. Всех заботит лишь одно – репутация; то, что говорят о человеке за его спиной. Один неверный шаг – и среди людей громыхнет суета и слухи, сплетни и осуждение. Как же это глупо… Многие так сильно заботятся о своей репутации, что забывают о главном – о своей совести.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Будет правильнее, если вас буду сопровождать я, – добавил мужчина.

Мне это не нравилось. Я хотела возразить и пойти на суд одна, чтобы меня не тяготили мысли о наблюдающих за мной людях, но я не могла сейчас отказать ему. Это даже был не вопрос и не просьба, а настойчивое утверждение. Если я откажусь – это вызовет еще больше сомнений. А в данное время мне совсем не нужны лишние заботы в виде любопытного семейства Лэнгфорд.

– Я буду вам очень признательна, сэр, – ответила я. Голос мой был бесстрастным, лишенным всяких чувств – я даже не пыталась изобразить искренность. Какой в этом смысл? Так устала от вранья…

– Позвольте проводить вас до вашей комнаты. Вам нужно выспаться к завтрашнему дню.

Не возражая, я направилась в дом следом за Энтони. Наше прощание получилось сухим, каким-то скомканным, но я постаралась сразу забыть об этом и, закрыв за мужчиной дверь, поспешила лечь спать. Мне действительно следовало отдохнуть и набраться сил; неизвестно, что ждет меня на суде. Но я долго ворочалась в постели, несмотря на усталость. Беспорядочные мысли проносились в голове, я не могла ухватиться ни за одну из них и долго лежала, пытаясь привыкнуть к мягкой, но какой-то неуютной кровати. Глубокой ночью мне все-таки удалось забыться беспокойным сном.

Утром я проснулась в разбитом состоянии, и все же это не помешало мне быстро собраться до прихода служанок. Когда они пришли в мою комнату, я лишь плечами повела на их недоумевающие взгляды и сбежала по лестнице на первый этаж. Энтони уже ждал меня, стоя на крыльце и наслаждаясь восходом солнца.

Поприветствовав друг друга, мы забрались в карету, и возница направил лошадей к главному зданию суда. Всю дорогу мы ехали молча, даже не перебрасывались взглядами. За это я была благодарна мужчине. Может, он делал это и не специально, но глупые светские разговоры сейчас были неуместны – кажется, он это тоже понимал.

Я волновалась. Сердце стучало сильно, быстро, и каждый удар отзывался болью в моей голове. Ладони были потными, и я постоянно растирала их, пытаясь избавиться от противной влажности.

Вскоре карета остановилась у небольшого здания, такого же мрачного, как и все близстоящие постройки. Мы вышли из кареты, и я еще четче ощутила нарастающее волнение. Люди толпились у здания суда, громко разговаривали, ожидая участи осужденных. Так жаждут увидеть казнь?.. Для них это, похоже, стало единственным развлечением. Как же они беспощадны. Пытаются таким образом ощутить превосходство, силу, смотря на страдания других. Но желание видеть мучения, не важно – людей или животных, это скотство.

Мы с трудом протиснулись внутрь. Народу в здании было меньше, чем на улице, – всех сюда не пускали, кажется, боясь возможного беспредела. Но те, кому удалось пробраться внутрь и занять место, не проявляли ничего, кроме жадного интереса и любопытства. Словно пришли посмотреть на представление. А, возможно, так оно и есть – ведь все сейчас будет происходить по заранее продуманному сценарию.

Впереди возвышалось ограждение, за которым должны были сидеть судьи. Сейчас там пустовало, лишь изредка сновали туда-сюда какие-то представительные мужчины, но не похожие на судей. По бокам здания тянулись перегородки, за которыми стояли несколько скамеек, а в середине судейского здания находились выступ и тумба, кажется, предназначенные для осужденных.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Вместе с Энтони я нашла свободное место в первом ряду. Вернее сказать, людей, сидевших там, оттеснила в сторону приставленная к нам охрана и, когда мы сели, осталась стоять рядом с нами, не подпуская к нам близко любопытных зевак.

Шум толпы давил на меня. Было страшно; в горле словно застрял ком – не могла ничего сказать. И лишь с замиранием сердца ждала начала этого бессмысленного представления. Вскоре вышло трое судей – облаченные в черные мантии мужчины с длинными завитыми париками на головах. Они уселись на свои места, и толпа разом смолкла.