Любви все гоблины покорны (СИ) - Краншевская Полина - Страница 31

− Нам придется найти ближайшее поселение, − уже серьезнее сказала она, − и там принести дары создателю. В центральное поселение к главному жертвеннику идти опасно.

− А что подойдет в качестве подношения? — встревожилась я. — Сосуд с даром плантаров остался в лесу вместе с другими вещами, и мне нечего больше предложить.

− Думаю, если Дикар поохотятся, то вполне сможет обеспечить вас свежим мясом, − отозвалась она, украдкой зевая в кулачок. — Его и принесете в жертву. Пора отдыхать − завтра встаем с рассветом, и в путь.

Она улеглась на бок, подложила свою сумку под голову и скоро тихонько засопела.

— Чудная она, — пробормотал Олег, бросив на девушку настороженный взгляд. — Сама еще подросток, а столько всего знает, словно прожила целый век. Да и ведет себя своеобразно.

— Да уж, — согласилась я, вспомнив, как она лихо сбежала из дома. — По ней и не скажешь, что она всю жизнь просидела в тереме отца и на улицу носа не высовывала.

— Давай спать, — зевнул он и испытующе посмотрел на меня.

На секунду мне показалось, будто мы сидим в квартире Олега, и он зовет меня в спальню, настолько знакомо прозвучали его слова. Но в этот момент подошел Дикар, заворчал и улегся рядом со мной, и наваждение рассеялось.

— Давай, — кивнула я, свернулась возле теплого бока зверя и зарылась в его густую белоснежную шерсть.

За моей спиной Олег издал тяжкий вздох, точно недовольный муж, обделенный вниманием жены. Я не шелохнулась. Он лег на землю, придвинулся ко мне, обнял тяжелой рукой и прошептал:

— Спокойной ночи, Аля.

В душе все перевернулось, и на глазах выступили слезы. Олег придумал мне это имя в самом начале нашего романа, когда без конца звонил и приглашал на свидания. Тогда ему постоянно хотелось меня видеть, не то что в последнее время. Неужели он все осознал и теперь раскаивается? Может и правда, ничего не было между ним и Шаровой?

— Олег, — тихо позвала я.

— Что? — сонно пробурчал он, видимо, задремав.

— Если бы мы уже завтра оказались в нашем мире, чтобы ты сделал в первую очередь? — вырвался у меня донельзя странный вопрос.

— Как что? — зевая, отозвался он. — Явился бы в офис и все вверх дном перевернул, но заставил сотрудников наверстать упущенное за время моего отсутствия. У нас грандиозный проект наклевывается, а я вынужден торчать здесь и спать под кустами, как бездомная псина. Черт бы побрал эту старую ведьму! И почему ей приспичило сюда затащить именно нас?

Олег замолчал, и вскоре раздалось его размеренное дыхание. А я лежала скорчившись и беззвучно рыдала. Не знаю, что я хотела от него услышать и почему так расстроилась. Может, в глубине души верила, что он изменился, и теперь работа не будет смыслом его жизни. Но видно не судьба.

Дикар повернулся ко мне мордой, посмотрел в глаза с такой неизбывной тоской, что мне завыть захотелось. Я обняла волка и шепнула:

— Не грусти. Осталось совсем чуть-чуть. Завтра найдем жертвенник и попросим Варта о помощи, а потом сразу в горы, последнее Святилище, и ты увидишь своего хозяина.

Наверное, увещевая Дикара, я пыталась утешить и саму себя, и как ни странно, мне это удалось. Зверь тихонько рыкнул, опустил голову на лапы и закрыл глаза, а я отодвинулась от Олега, пригрелась рядом с волком и быстро заснула.

Глава 22

Олег

Алиса и Согаль проснулись раньше меня и успели позавтракать. Я же с трудом разлепил глаза, умылся, быстро запихал в рот уже успевший надоесть хлебоподобный плод и позвал Дикара:

— Ну что, дружище? Домчишь нас до ближайшего поселения?

Волк коротко рыкнул, и мы взгромоздились ему на спину.

День выдался пасмурный, но солнце все же время от времени проглядывало сквозь плотную пелену облаков и радовало нас своими яркими лучами. Алиса казалась чересчур задумчивой, румянец на ее щеках потух, а губы то и дело плотно сжимались, но на мой вопрос о том, что с ней творится, она лишь отмахнулась. И что ей не так? Вчера вроде было все в порядке.

В памяти всплыло воспоминание о том, как я обнимал ее перед сном и наслаждался сладковатым запахом и теплом стройного тела. Мне тут же захотелось прижать ее к себе, и я положил руку ей на живот, но она сбросила ее и тоном учительницы младших классов заметила:

— Не надо так делать, мы можем упасть.

Сжав челюсти до зубного скрипа, я убрал руку. Хочешь как лучше, а ей все не так и не эдак.

Поселение анимов показалось вдали только ближе к обеду. Нам пришлось спешиться, скрыться в высокой траве и пробираться к нему пригнувшись.

Многочисленные разноцветные шатры раскинулись вокруг толстенного столба, увенчанного головой волка. Женщины и мужчины сновали туда-сюда, перетаскивая громоздкие вещи, громко окликали друг друга и весело переговаривались. Дети носились от шатра к шатру, сверкая зелеными голыми задами, и изображали животных и птиц. Казалось, что здесь к чему-то готовятся.

Согаль указала на огромный камень посреди поля на некотором отдалении от крайнего шатра:

— Вон жертвенник. Только нам не повезло — сегодня празднуют рождение нового члена поселения. На закате шаман совершит обряд посвящения младенца создателю, и родители принесут свои дары Варту. Придется ждать, когда все соберутся за столом и начнут отмечать.

— И чем мы будем столько времени заниматься? — пробурчал я, уже порядком устав ползать по полю согнувшись в три погибели.

— Прежде всего, найдем более подходящее место, — отозвалась девчонка. — Здесь на нас могут наткнуться. Вон те заросли густой травы вполне подойдут. — Она указала налево, и я заметил темно-зеленый клочок земли, где стеной стоял высокий бурьян. — Ну и, думаю, стоит отправить Дикара на охоту. Дождемся темноты и оставим подношение на камне.

До вечера нам пришлось валяться среди толстых стеблей разросшихся сорняков. Выбранное Согаль место оказалось чьим-то заброшенным огородом, где давным-давно никто ничего не выращивал. Я успел вздремнуть, а когда проснулся, Дикар уже приволок в зубах окровавленную тушу косули.

— Ужас какой! — содрогнулась Алиса и отодвинулась подальше. — Убери от меня эту гадость.

— Это не гадость, а добыча, — многозначительно протянул я и погладил волка. — Молодец, дружище! Спасибо тебе.

Дикар снисходительно посмотрел на девушек и оскалил перемазанную в крови морду.

— Ну и вид у тебя, — скривилась Алиса и отвела взгляд. — Аж жуть берет.

— Тише вы, — шикнула на нас Согаль. — Кажется, начинается.

Мы замерли и уставились на толпу анимов, выходившую в степь. Мужчины и женщины в нарядных светлых одеждах из шкур животных следовали за молодой парой, державшей на руках младенца. Впереди всех шел пожилой аним с подернутыми сединой длинными волосами, убранными в косу, и нес здоровенное блюдо с громадными кусками разделанной туши какого-то крупного животного. Согаль кивком указала на него и сказала, что это старейшина поселения.

Анимы напевали веселую песню зычными голосами, и многочисленная ребятня носилась вокруг взрослых, разбавляя разудалый мотив своими возгласами. Из поселения потянуло ароматом хорошо прожаренного мяса, и у меня тут же заурчало в животе. Алиса с сочувствием покосилась на меня, но сразу отвернулась и принялась разглядывать шамана.

Он стоял возле камня. Его мощную фигуру скрывал пестрый балахон, шею унизывала сотня цветастых бус, на запястьях болтались позвякивающие браслеты, а черные волосы свисали чуть ли не до поясницы. Шаман встретил старейшину, забрал у него блюдо с подношением, водрузил его на жертвенник и затянул заунывный речитатив. Анимы опустились на колени и склонили головы, даже дети перестали играть друг с другом и присели возле родителей.

Шаман взял пищащего младенца, нарисовал на его лице, руках и ногах завитушки красной краской и воскликнул:

— Всемогущий Варт, прими этот дар и благослови Нада, сына Маниды и Сухана! Осени будущего охотника своей милостью и пошли ему крепкую руку, открытое сердце и мудрую душу.