Любви все гоблины покорны (СИ) - Краншевская Полина - Страница 26

— Именно поэтому я хочу сначала разобраться, — не сдавалась я. — Думаю, в степи мы решим все недоразумения, и вообще не придется ничего сообщать в запретный лес.

— Как прикажете, — буркнул Елаз и с хмурым видом принялся за еду.

Я тоже уткнулась в свою тарелку, но аппетит совсем пропал, а в голову полезли тревожные мысли, одна мрачнее другой. Что могло случиться у анимов? Почему Олег уехал не предупредив? Даже если бы там стряслось несчастье с вождем, он обязательно нашел способ сказать мне об этом. Значит, Олег не смог этого сделать, и вид у него был подозрительный со слов Ригана. Неужели его силой заставили уехать? От внезапной догадки внутри все сжалось в предчувствии беды.

— Сходи за подношением, Алиэ, — обратился ко мне Хранитель равнин. — Мои дочери проводят тебя в Святилище — с.

— Хорошо, — ответила я и поспешила наверх.

В комнате Согаль я отыскала среди своих вещей сосуд с розовым раствором и понеслась в горницу. Чем быстрее разберусь с даром для Варта, тем скорее смогу выяснить, что приключилось у анимов.

— Следуй за мной, дева леса, — сказала старшая из девушек и отворила дверь.

Я вышла за ней на улицу, Ноди и Согаль держались позади. На площади нас встретили молодые рейнки в таких же платьях, как у дочерей Ригана, только других цветов. Ромия возглавила шествие, и мы двинулись по широкой улице к Святилищу. Из каждого двора выходили коренастые парни и горящими глазами провожали девчонок, а те краснели, бледнели и прятали взгляд.

— А почему они так смотрят на нас? — спросила я у Согаль, которая шла справа от меня.

— У рейнов не принято выставлять дочерей и жен напоказ, — ответила она с таким тяжким вздохом, будто ей этот обычай претил. — Обычно мы занимаемся домашними делами и на улицу не выходим. Единственное время, когда нас могут увидеть — это проводы невесты в Святилище для молитвы перед свадьбой. И еще в доме отца, но это только если придут гости, которым родители доверяют и готовы показать нас. Вот поэтому парни и пялятся так, что глаза скоро выпадут — невест подбирают. Весной свадьбы играть будут, нужно хоть немного представлять, кого глава рода заставит в жены взять.

— Заставит? — опешила я и вытаращилась на нее.

— Согаль! — повысила голос Ромия и метнула в сестру грозный взгляд. — Встань рядом со мной и не болтай попусту. Алиэ нужно сосредоточиться перед молитвой. Решается судьба ее будущей семьи, необходимо привести все — с мысли и чувства в безмятежное — с состояние — с.

Девчонка фыркнула, но спорить не стала и пошла подле старшей сестры.

Чем дальше мы уходили, тем больше становилось парней вокруг. Видимо, это подтянулись те, кто жил не на центральной улице, а в других частях города. Девушки бросали на них косые взгляды исподтишка и уже не знали, куда деваться от такого пристального внимания.

Возле Святилища все остановились, Ромия взошла по ступенькам наверх и отворила для меня дверь.

— Да услышит Всемогущий Варт твои молитвы, дочь леса! — воскликнула она и поклонилась.

— Вы сможете меня подождать? — шепотом спросила я.

Идти в одиночестве по Сердцу равнин, где на улицах нет ни единой представительницы слабого пола, я совершенно не хотела.

— Да — с, не волнуйся, — отозвалась она. — Мы останемся здесь и проводим тебя в терем.

Я кивнула и зашла в темный зал. Дверь за мной закрылась, и светильники сразу вспыхнули, озарив огромную льдину.

— Кхм, — прокашлялась я и подошла ближе, снова чувствуя себя чужой в обители местного бога. — Варт всемогущий, прошу милости для меня, Олега и этих девчонок. Пошли им хороших женихов, а нам возможность вернуться домой.

Вылив содержимое сосуда к основанию глыбы льда, я вздохнула с облегчением и улыбнулась, заметив, как льдина засветилась голубым сиянием.

— Спасибо, — шепнула я и пошла к выходу.

Девушки в волнении ожидали меня у лестницы. Как только я вышла, они тут же радостно загомонили, а Согаль подлетела ко мне и сказала:

— Варт принял твой дар! Мы все почувствовали его дыхание!

— Это замечательно, — ответила я с заговорщицким видом, — ведь я попросила для вас подходящих женихов.

Ее улыбка вдруг погасла, она отошла от меня и растворилась в толпе. В замешательстве я посмотрела на Ромию, а та взяла меня под руку и повела к городу.

— Не обращай внимания на Согаль, Алиэ. Мы все — с тебе — с очень благодарны за то, что ты в своей молитве — с упомянула и нас. Это принесет в Сердце равнин много счастья весной. Поверь, я знаю, о чем говорю. Варт никогда не принимает подношение — с, если к нему обратиться с нечистыми помыслами. А Согаль с рождения отличается от остальных. Иначе — с говорит, иначе — с мыслит, по-другому воспринимает. Она не хочет замуж. Конечно, никто ее не выдаст раньше — с меня и Ноди. Но когда-нибудь отцу придется подобрать ей мужа. Мы все — с очень боимся этого дня.

Она умолкла и погрузилась в только ей ведомые думы, а я представила, как себя чувствует Согаль среди близких, которые считают ее инаковость чем-то сродни проклятию.

В тереме нас встретил Риган с женой, и оба очень обрадовались, когда Ромия рассказала о результатах посещения Святилища.

— Это прекрасная новость! — воскликнул Хранитель равнин. — Будущей весной сыграем сразу три свадьбы! Я сегодня — с же обсужу со старейшинами родов, кого можно подобрать в жены Корину и в мужья Ромии и Ноди.

Его жена с сияющим лицом сказала:

— Побегу к матушке — с — обрадую ее!

Все начали обсуждать предстоящий пир, на котором состоится сговор, и только Согаль оставалась в стороне и чуть не плакала.

— Ты расстроилась из-за того, что я сделала? — спросила я, подойдя к ней.

— Моя печаль не связана с тобой и твоей миссией, — покачала она головой. Но заметив, что отец и сестры наблюдают за ней, Согаль взяла меня за руку и потянула наверх: — Пойдем в башню — там можно спокойно поговорить.

Дойдя до мансарды, мы взобрались по узкой лесенке еще выше и оказались на небольшой площадке, с которой открывался отличный обзор на фонтан и расходившиеся от него веером улицы.

Согаль устремила вдаль взгляд бирюзовых глаз и с грустью проговорила:

— Знаешь, я ведь никогда нигде не была, кроме Сердца равнин. У рейнов не принято возить дочерей в другие города. Это возможно только если к девушке посватался мужчина из другого поселения. Они женятся, и он увозит жену в свой дом. Но там ее точно так же, как у родителей, никуда не будут выпускать. Бредовая традиция. Правда?

Она посмотрела на меня с такой надеждой, будто от моего согласия или возражения зависела вся ее дальнейшая судьба.

— Ну я не берусь судить чужие законы и порядки, — уклонилась я от прямого ответа. — Если у вас так принято, наверное, есть причины, почему все так, а не иначе. Но мне это сложно понять. В моем мире женщины пользуются теми же правами, что и мужчины. Случаи, конечно, бывают разные. Но в законодательстве, по крайней мере, это четко прописано.

— Вот видишь! — воскликнула она, подняв палец, словно я только что заверила ее, будто традиции рейнов — полная ерунда. — Я тоже хочу, чтобы мое мнение учитывали. И я обязательно добьюсь этого. Никто не вправе решать за меня, как и с кем жить.

В вышине послышался громкий птичий крик, и на бортик площадки спикировал сокол.

— Гир! — удивилась девушка. — Ты что здесь делаешь? Разве ты не улетел в поле?

Сокол защебетал, как мне показалось возмущенно, лицом Согаль тут же стало серьезным и озадаченным.

— Лети и принеси то, что в схроне, — приказала она, и сокол тут же рванул ввысь.

— Что-то случилось? — встревожилась я.

— Твоего мужчину подчинили себе его люди, — ответила она, а я похолодела от ужаса. — Анимы на рассвете покинули Сердце равнин и перенеслись к южной заставе. Должно быть, они уже одолели половину пути до степи.

У меня голова пошла кругом.

— Но зачем они это сделали? Разве Олег им чем-то насолил? Или, может, он выдал себя?

Согаль поджала губы и процедила: