Домина (ЛП) - Линде К. А. - Страница 38

Сирену смущало то, как она вела себя в ночь Белтейна с Дином. Она точно перепила пунша. Калиана поздно сказала ей, что он был смешан со старым ликером. Бочку приберегали для Белтейна и Самайна. Многие люди знали, что нельзя пить больше одного бокала, или нужно разбавлять другими напитками. Голова Сирены болела весь день после этого, и она едва могла смотреть Дину в глаза.

— Хотелось бы, чтобы он перестал играть. У нас нет времени Нам нужно вести армию и одолевать богиню.

— Киллиан еще этого не знает. Он, скорее всего, знает, что ты хочешь его армию, но не все остальное. Я все еще пытаюсь смириться с существованием магии, а я жила с ней много месяцев. Я не знаю, как пройдет первый раз, когда ты ему расскажешь, — она еще раз провела гребнем по волосам. — На это может уйти время.

— А Малиса в это время строит планы, и я даже не знаю, где она ударит.

— Ты не можешь ничего сделать.

— Знаю, — раздраженно прорычала она.

— Ты хочешь поговорить о Дине? — спросила Калиана.

— Что? Почему?

Калиана приподняла бровь.

— Ты хочешь, чтобы я произнесла это?

— Нет, — сказала Сирена. — Сосредоточимся на Киллиане. Я думала, что была убедительна на Белтейне. Он сказал, что ему понравилась моя смелость. Может, мне стоит пойти к нему.

— Мой брат любит гоняться, — возразила Калиана. — Он должен ощутить, что это он ждет.

Сирена вздохнула и опустилась рядом с Калианой, чтобы перестать расхаживать.

— Что случилось с вами той ночью в охотничьей хижине вашего отца?

Калиана напряглась.

— Ничего. Почему спрашиваешь?

— Потому что могу тебя прочесть. Он сказал это, чтобы задеть тебя.

— Ничего, Сирена. Правда.

— Почему он хотел задеть тебя, Калиана? Я думала, он был рад видеть тебя дома.

Калиана опустила гребень и посмотрела на сады, которые были простыми без украшений Белтейна.

— Мой брат никогда не был мне рад. Ты точно заметила, что мы — двойняшки. Это необычно для Тика, это ценится. Двойняшки означают удачу на годы, особенно у королевичей. Когда у мамы родилась двойня, радовалась вся страна. Потому народ так любит Киллиана. Он приносит им удачу, просто родившись двойняшкой.

— Но он не любит делиться, — поняла Сирена.

— Не любит, — сказала она. — Если он что — то задумал, его ничто не собьет. Для него это был трон. И хоть я никак не могла унаследовать его, он сделал все, чтобы я не мешала ему, — она повернулась к Сирене. — Он не смог избавиться от меня, потому что мое существование обеспечивает ему любовь. Мое убийство будет означать плохие вести. Но это означало и то, что нам нужно было расти вместе, потому что люди хотели видеть нас вместе. Он не пускал меня ни к кому. Я могла быть только с ним.

— Это ужасно.

— Да, — сказала она. — У меня не было друзей, пока я не уехала в Бьерн. Хотя… и там их не было. Все было тем же.

Сирена скривилась. Калиана не была с ней добра, но Сирена не думала, как ощущала себя иностранная принцесса в месте, где никого не знала.

— В Белтейн, когда нам только исполнилось двенадцать, мы отправились в охотничью хижину отца. Нас не растили при дворе. Нас все время отсылали, так что это не было чем — то новым. Киллиан хотел отпраздновать. Мы работали вместе неделю, чтобы все было готово — костры, цветы, украшения и еда. А потом, в ночь праздника, я пришла в новом платье, а он сказал, что я не приглашена, — Калиана взглянула на Сирену. — Он заставил меня смотреть из окна спальни на веселье, куда были приглашены все остальные. А потом ему хватило наглости прийти ко мне в спальню поздно ночью и рассказать обо всем, что я пропустила. Я поняла тогда, что брат не перестанет пытаться избавиться от меня, чтобы в одиночку занять трон.

— Создательница, — прошептала Сирена, — мне так жаль. Не верится, что он мог пойти на такое. Ты — его сестра!

Сирена не могла представить, чтобы ее брат или сестра так поступили. Это было немыслимо. Конечно, Калиана прибыла в Бьерн злой и едкой.

— Я говорю тебе это не для сочувствия. Это было давно. Но тут я вспоминаю, почему так ненавижу быть при дворе. Я просто хочу, чтобы ты знала, что сделает Киллиан, чтобы получить желаемое.

— Тогда он встретил равного соперника, — сказала Сирена. — Потому что я сделаю все, чтобы получить то, что хочу.

— Даже выйдешь за него? — спросила Калиана.

Сирена нахмурилась, ощущая горечь от этих слов.

— Даже это.

* * *

Еще через день прибыло приглашение на ужин с Киллианом. Сирена переоделась в одно из платьев, присланных им подругой Калианы. Она попросила одну из швей сделать платье не таким старым. Оно не было замысловатым, как ее наряд на Белтейн, но вырез декольте был немного ниже, и Сирена подозревала, что этого хватит.

Дин появился через минуту в черной форме стража, которую носил с прибытия. И выглядел он в ней неотразимо. Его светлые волосы выделялись на фоне формы.

Они впервые посмотрели друг на друга с ее слов в Белтейн. Может, боги плодородия влияли на нее в ту ночь.

— Готов? — спросила она у него.

— Смотреть, как ты заигрываешь с Киллианом несколько часов за ужином, пока я стою у твоего плеча? — спросил он, пристегивая Тенелом к поясу. — Не очень.

— Я не собираюсь заигрывать. Мы будем договариваться насчет армии, — она шагнула вперед и прижала ладонь к рукояти своего меча. Она скучала по его присутствию за спиной. Она потянула магию из себя и направила в рубин. Она не могла использовать ни магию, ни меч тут, ощущала сладкую боль от необходимости выпустить ее.

— Как скажешь.

— Ты ревнуешь? — пошутила она, не сдвигаясь.

— Я не могу ревновать к дураку, но я хотел бы, чтобы ты хлопала ресницами для меня.

Сирена нежно прижала ладонь к его рукаву и посмотрела в его глаза.

— Мне не нравится договариваться об армии флиртом. Я лучше вытащила бы Тенелом, подбросила бы его в воздух магией и заставила отдать мне армию. Я многое сделала бы в то время, которое потратила тут. Но это не важно, потому что это не даст мне союз с Тиком.

Дин смягчился от ее слов и кивнул.

— Знаю. Ты права. Я буду играть свою роль, как ты играешь свою. Я просто хочу, чтобы нам не нужно было их играть.

Его слова говорили куда больше о них, чем о деле с Киллианом, но Сирена просто кивнула. Сейчас не было времени на такой разговор.

Прибыло сопровождение, и с пожеланием удачи от Калианы они с Дином пошли к личному обеденному залу Киллиана. Это была большая комната, соединенная с его покоями, украшенная вычурно, как весь замок. За столом могли сесть шестеро, но было накрыто лишь на двоих — хороший фарфор и золотые кубки для вина. Серебряные тарелки стояли рядом с колпаками на них, и два слуги ждали по краям. Дин встал у стены, был готов подслушивать их переговоры.

Сирена шагнула к своему месту за столом, и Киллиан прошел в дверь напротив. Он был в свободных штанах и приталенном черном камзоле с золотыми пуговицами и золотой вышивкой. Белый шарф был изящно повязан на его шее. Большая рубиновая печать сияла на его ладони, была единственным украшением.

Он шагнул вперед и поймал ее ладони.

— Домина, выглядите потрясающе, — его пальцы коснулись бриллианта у ее горла. — Меня восхищает это украшение. Никогда такого не видел.

— Благодарю, Ваше величество, — сказала она со смущенной улыбкой. — Это семейная реликвия. Я думала, что она была давно утеряна, но недавно нашла ее.

— Как повезло. Было бы ужасно потерять такую… красоту, — сказал он, скользнул взглядом по ее фигуре. — Прошу к столу.

Слуга появился рядом с ней, выдвинул стул и усадил ее рядом с Киллианом. Другой слуга снял колпаки с их блюд, открывая жареного поросенка, горячий пирог с птицей, ягоды и множество закусок, чтобы порадовать короля. Сирена сглотнула при виде пира. Он был похож на то, что она ела, пока росла. Она почти забыла, как восхищалась едой, что напоминала о доме.

— Должен сказать, — начал Киллиан поверх кубка с вином, — что я надеюсь, что не разочаровал ожиданием ужина.