Профессионально беременна (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна - Страница 25

— Ай умничка, — совершенно искренне обрадовалась я. В интернете было написано, что собаку надо как можно больше хвалить, если она делает все, как надо. — Ты самый лучший мальчик на свете! Поэтому держи еще! Ап!

Второй шарик скрылся в пасти. А потом я решила сжечь мосты. Или я доверяю Варвару, или нет. Команду «жди» мы уже выучили, то есть, вспомнили. Показала ему шарик фарша и велела:

— Жди, Варвар.

Он сел и замер. Только хвост елозил по полу в нервном ожидании. Я просунула руку сквозь решетку, подняла повыше и сказала:

— Служи!

Варвар «прищурился» — посмотрел на меня подозрительно. Что, не так? Интересно, Алексей Павлович не учил его этой команде? Ну ладно, черныш сообразительный, поймет. Я потрясла зажатым в пальцах мясом, стоя на цыпочках, и с внезапным озарением воскликнула:

— Зайчик!

Варвар закряхтел, как старый дед, и выпрямился, подтянув передние лапы к груди. Качнулся, укоризненно глянул, и я бросила ему шарик, который собака снова поймала на лету.

— Ты ж мой хороший! Ты мой хороший мальчик! — зашептала горячо, суя ему фарш уже щепотками и украдкой вытирая выступившие слезы.

Все.

Спасен.

А завтра я вообще зайду в вольер и начну расчесывать это чудо в… шерсти. И пусть Беркут умоется, вот.

Сзади меня обняли теплые руки, Данила положил подбородок на мое плечо и сказал на ухо:

— Ты безбашенная, Ева Зуева

— Беркутова, — с достоинством поправила я мужа. — А с головой у меня, да, непорядок. Иначе я б тебя отшила еще на выставке.

— Солнце мое, ты скажи, как у тебя получилось договориться с этой собакой? Я ведь пытался с ним наладить контакт, но он меня к себе не подпустил.

Я потерлась щекой о его щеку и протянула Варвару еще немного фарша, ответила:

— Это потому, Данила Беркутов, что ты меняешь цель на лету. А я иду к одной намеченной, не сворачивая в сторону.

— Да, детка, — он поцеловал меня в висок. — Ты совершенно права. Чертовски права. Но!

— Что но?

— Но еще не одета. А Костя у меня весьма пунктуален.

— Еще ж не время, — я бросила взгляд на часы. — Еще час до приема.

— А ты не одета, — напомнил Беркут, обнимая. — У меня три сестры, я прекрасно знаю, что вы, девушки, начинаете собираться за три часа до выхода.

— Ой, я же не накрасилась! — вспомнила. Сунула ему в руки контейнер: — Докорми Варвара!

Уже уходя к дому, услышала, как Данила озадаченно говорит собаке:

— Главное, Варвар, это не бояться временных трудностей. И идти к намеченной цели, не сворачивая в сторону…

И только головой покачала. Да уж. Трудностей бояться… это не наше.

Боялась бы я трудностей…

Костя приехал точно в назначенное время, и Данила проводил меня к машине до ограды. Дальше браслет не позволял. Я села в машину на переднее сиденье, и водитель с неудовольствием заметил:

— Вообще-то, Ева Станиславовна, не положено.

— Правильно, не положено, а покладено, — буркнула я. — Меня сзади тошнит, Костя.

— Да-а, это проблема, — протянул он, выруливая на дорогу. — Мою Таньку тоже тошнит.

— Ты женат? — улыбнулась я. А Костя покачал головой:

— Не-а. Данила Алексеевич сказал: женишься — уволю.

— Чего это вдруг?

— Та… Я ж должен быть на связи в любое время дня и ночи.

Теперь уже я покачала головой. Беркут охренел маленько. У человека девушка беременная, а ему жениться не дают… Это, по-моему, перебор. Надо накапать мужу на мозги. Прям барин какой-то! Крепостным не позволяет любить друг друга.

Медцентр, в котором обслуживался Данила со всем семейством, был в получасе езды. Припарковав машину, Костя открыл мне дверцу и помог сойти на тротуар:

— Я вас провожу до кабинета, так Данила Алексеевич велел.

— Спасибо, Костя. Слушай, а если я захочу поехать куда-то после клиники, ты меня отвезешь?

— Разумеется.

— Ладно. Пошли.

После бюрократических и финансовых формальностей Костя проводил меня по полукруглому коридору к кабинету гинеколога. «Белая И.Т.» Белая, ага, и пушистая… Я постучалась, получила разрешение войти и вошла.

Миленько. Аккуратный кабинет в персиковых тонах, навороченное кресло — я таких еще не видела. В остальном обстановка минималистическая, но теплая — вместо стульев уютные кресла, кушетка с подушечкой, на стене коллаж из фотографий младенцев, причем не штампованный, а собранный собственноручно. И врач Белая — женщина в самом женском возрасте, симпатичная платиновая блондинка с короткой стрижкой, без макияжа и маникюра, зато в очках со стразами на оправе. Она приветливо, хоть и дежурно, улыбнулась, жестом указала на кресло и, когда я села, сказала:

— Ну что же, давайте знакомиться. Меня зовут Ирина, я буду вести вашу беременность, если вы не выберете другого врача.

— Очень приятно, а отчество?

— Давайте без отчества, — усмехнулась она. — Ева Зуева, так?

— Беркутова, — упрямо поправила я. — Паспорт я пока не поменяла, не успела.

— Хорошо, — покладисто согласилась Ирина, забивая фамилию в компьютер. — Беременность первая?

— Да.

— Аборты, выкидыши были?

Я глотнула, мужественно ответила:

— Выкидыш был. Один.

— Хорошо. В каком возрасте начали половую жизнь?

Я помолчала и спросила:

— Я могу говорить с вами откровенно, не боясь, что подробности станут известны моему мужу?

Ирина взглянула мне в глаза поверх очков и строго ответила:

— Я врач, а не частный детектив. Все, что будет сказано в этом кабинете, останется в этом кабинете.

Если честно, мне было неловко. Как рассказать о своей жизни, чтобы охватить все медицинские вопросы и не углубиться в драму? Вздохнув, я собралась и сказала:

— В семнадцать.

Наш разговор продолжался недолго. Выяснив все, что было необходимо, Ирина с нейтральной улыбкой пригласила меня на кресло. С этим проблем не возникло — осмотры я проходила регулярно.

— Ну что же, беременность подтверждаю, на УЗИ посмотрим подробнее. Есть какие-нибудь проблемы, токсикоз, неприятные ощущения?

— Да вроде все в порядке, — я пожала плечами. — Токсикоз был и уже почти прошел.

— Ну и отлично. Если вернется — приходите, я вам выпишу лекарство. Но, думаю, вы и без меня уже знаете, как справиться с тошнотой.

— Научилась, — улыбнулась я.

— Тогда встаем, одеваемся и ложимся на кушетку. Сейчас посмотрим на нашего малыша в телевизоре.

Она так сказала это «наш малыш», что я невольно умилилась. Поверила: да, она поведет беременность и сделает так, что ребенок родится в срок и здоровеньким! А по возрасту Ирина могла бы быть моей мамой… Нет, не буду думать про свою семью. Ее у меня больше нет. С Данилой семья пока призрачна и нестабильна, есть только мой малыш. Он моя единственная семья сегодня.

Кушетка оказалась мягкой, гель холодным, а телевизор цветным. Ирина вооружилась датчиком, повозила его по моему животу, размазывая гель, и всмотрелась в экран:

— Так, посмотрим, что тут у нас…

Я тоже смотрела на экран, но ничего не понимала, потому что Ирина вертела датчиком во все стороны, и изображение менялось стремительно. А врач бормотала, вгоняя меня в беспокойство:

— Мда уж… Так… Так… Ага! О-о-о!

— Да что там такое?! — не выдержала я, перепугавшись. — Все так плохо?

— Мамочка, у меня для вас две новости, — сказала Ирина, хмурясь.

— Начните с плохой, — нервно попросила я.

— Плохая новость: стоить вам будет это все очень дорого.

— А хорошая? — осторожно уточнила.

— А хорошая: не придется ходить за вторым и третьим.

— В смысле?

Я была уже на грани обморока. Но врач улыбнулась, как мне показалось, сочувствующе:

— Спокойствие, только спокойствие, мамочка! У вас тройня.

— Тр… Что?! В смысле, три ребенка?

— В смысле, да, три ребенка.

С ума сойти. Трое… Да, Беркут не разбрасывает свое добро по мелочам! Чего мелочиться-то, сразу трое и на всю жизнь наследники! А я? Как мне-то быть? Мне и одного многовато, а тут тройня! Боже, боже… У нас никогда в роду не было близнецов! Насколько я знаю свою родню, конечно. Тройня! Мамочки, это же личная жизнь посеяна на… на всю жизнь! И в ближайшие годы я только и буду заниматься памперсами, бутылочками, сопливыми носами, стиркой и глажкой! Я стану педиатром, изучая на собственных детях болезни раннего возраста, ОРВИ и гриппы…