Не тревожь моё небо (СИ) - "Kiki25" - Страница 11

Когда я выхожу из ванной комнаты, на часах уже сорок минут девятого. Поскольку времени в обрез, мне приходится быстро натянуть на себя выглаженную школьную форму, которую вчера вечером мне занесла домработница, а после, чуть ли не срываясь на бег, спускаться на первый этаж. После вчерашнего школьного дня я почти ничего не ела, поэтому мой желудок, который не привык голодать, начинает подавать признаки жизни. Предполагая, что завтрак уже готов, я захожу в столовую, где застаю горничную, которая заканчивает сервировку стола. Но не успеваю я сесть за стол, как в комнате появляется Кинг, и мы приступаем к трапезе.

Александр за завтраком запихивает в себя еду молча. Однако молчание за столом резко обрывается, когда он доедает свою еду. Я, не привыкшая есть на скорость, только приступила к кушанью, потому моя тарелка не опустела даже наполовину. И так как это не устраивает Кинга, он начинает меня всевозможными способами поторапливать, что начинает выводить меня из себя. Но даже несмотря на то что в данный момент времени он невыносим, я молча стараюсь быстрее есть. Но и этого оказаться недостаточно. Последней каплей для меня становится то, что он запихивает мне в рот огромный кусок ананаса и вытягивает меня из-за стола, говоря, что с меня хватит. Я с трудом проглатываю сочный фрукт и выдёргиваю свою руку из его стальной хватки, когда мы выходим из дома. Но не успеваю я ему ответить за столь грубую выходку, как он запихивает меня на переднее сиденье чёрного спортивного автомобиля. Я делаю глубокий вдох и считаю до десяти, чтобы не закричать от переполняющей меня злости. Ну что за хамло?! Через пару секунд он усаживается на водительское сиденье, а затем, негромко выругавшись, выскакивает из автомобиля, так как забыл свой рюкзак в прихожей. Видимо он был слишком занят тем, что подгонял меня, раз сам умудрился забыть его. Всего через минуту он возвращается в салон машины с рюкзаком и книгой, которую он почему-то протягивает мне.

— Зачем ты мне её даёшь? — я спрашиваю, глядя на книгу. В ответ на мой вопрос он многозначительно закатывает глаза, а затем заводит автомобиль и выезжает на дорогу.

— Ты вчера её начала читать, — он поясняет, а я перевожу на него недоверчивый взгляд. С чего вдруг такая щедрость и любезность с его стороны? Помниться мне, что вчера он был крайне недоволен тем, что я её взяла.

— Что это на тебя нашло? — искоса поглядывая на него, я подозрительно спрашиваю. — Было бы более ожидаемо, если бы ты отобрал у меня эту книгу ещё вчера вечером.

— Ага, а потом отлупил бы ею же, — он отвечает, а затем кидает мне её на колени. Не намереваясь больше вести с ним беседу, я молча засовываю книгу в свой рюкзак и отворачиваюсь от него. Дальше мы едем в полном молчании, разве что негромкая музыка разносится по всему салону, благодаря чему время поездки проходит чуть быстрее. Я со скукой смотрю на дорогу, которая усыпана мелкими ветками и листьями, и замечаю, как снова начинается дождь. Но на сей раз он мелкий и едва заметный. Глядя на то, как мелкие капли врезаются в лобовое стекло, я невольно вспоминаю события вчерашнего дня. Только сейчас я понимаю, как безрассудно поступила, решив под проливным дождём идти домой, при этом совершенно не зная дороги. Я действительно благодарна Александру за то, что он не поленился и усадил меня в свою машину, несмотря на мои порой грубые возражения. Боюсь даже представить, что со мной сталось, если бы я так и продолжила бродить по незнакомой мне трассе со сломанным телефоном в руке.

— Вчерашняя вечеринка была перенесена на воскресенье, — рушит тишину Кинг, когда дождь неожиданно прекращается. — Ты ведь прикроешь Брайана, чтобы он смог пойти? — больше утверждая, нежели спрашивая, он говорит и переводит на меня свой взгляд.

— Если я откажусь, ты вышвырнешь меня из машины? — я с апатичным видом спрашиваю, не поворачиваясь в его сторону.

— С удовольствием бы так и поступил, да вот только мы уже приехали, — он со смешком отвечает.

И действительно, машина Кинга в самом деле заезжает на переполненную школьную стоянку, а затем он паркуется на свободном месте, рядом с которым стоит группа подростков, среди которых я замечаю пару знакомых лиц. Я быстро накидываю лямку рюкзака себе на плечо и хочу уже покинуть автомобиль, как вдруг неизвестно откуда взявшийся Брайан открывает дверь и грубо вытаскивает меня из салона.

— Ещё раз ты выкинешь нечто подобное, — грозно начинает братец, которому я вчера здорово помотала нервы не без помощи Кинга.

— Уверен, что именно ты должен злиться и угрожать сейчас? — я перебиваю его шипение и недовольно на него смотрю. А я-то думала, что он превратится в моего безмолвного раба, который пару недель будет пресмыкаться передо мной, а не станет первым же делом на меня кричать и обвинять. Вчера оплошал он, а не я. И Брайан сам должен понимать, что, если я расскажу о случившемся Ричарду, то он преждевременно окажется на том свете.

— Только не говори мне, что из-за этой ты отменил вчерашнюю вечеринку, Алекс, — я чувствую на себе пренебрежительный взгляд девушки, которую я уже видела в школе. Это та самая Дженнифер, которая пыталась меня унизить и назвать нищебродкой на английском. Я перевожу взгляд на неё, а она, будто не веря в происходящее, смотрит на меня.

— А ливень тебя совсем не смутил? — слышится насмешливый голос Александра, когда он к ней подходит. — Или ты собиралась на лодке к моему дому добираться?

До начала урока остаются считанные минуты, поэтому я быстрым шагом направляюсь в школу, оставляя шумную компанию позади себя. Времени, чтобы дойти к шкафчику и взять нужную мне тетрадь, совсем нет, поэтому мне приходится идти на урок с блокнотом, который я обычно использую в том случае, если тетрадь закончилась, а новой у меня с собой нет. Я тяжело вздыхаю. Первым уроком у меня история, а значит конспект будет большим. Зайдя внутрь класса, я вижу, что в кабинете почти все места заняты, но мне везёт, ибо последняя парта первого ряда пустует. Я занимаю место и достаю из рюкзака блокнот с ручкой. По привычке уже тянусь за телефоном, но сразу себя одергиваю.

— Совет дня. Чтобы избежать разбитого сердца, не подпускай к себе Александра Кинга ближе чем на милю, — вместо слов приветствия слышится чей-то до боли знакомый голос, который, как оказывается, принадлежит мило улыбающейся Бонни, с которой у меня завязался небольшой диалог ещё вчера. Она упирается локтем о парту и, подперев щеку рукой, смотрит на меня с неким интересом. — Я думала, что рассказала тебе достаточно о нём ещё вчера. Ты с ним что, переспала? — она обыденным тоном интересуется, а я в ответ улыбаюсь и смотрю на неё так, будто она секунду назад сказала, что Луна сделана из сыра, а Земля на самом деле не планета, а большая, пребольшая звезда. У меня с губ почти срывается: «Я себя достаточно уважаю, чтобы не водиться с таким парнем, как он», но я себя вовремя останавливаю, ведь вспоминаю, что, в отличие от меня, Бонни имела с ним физический контакт.

— Нет, — я только и отвечаю на её вопрос, а затем вижу, как, после прозвучавшего звонка на урок, в кабинет заходит учитель.

Мужчина средних лет, но уже с пробивающейся сединой и лысеющей макушкой, без приветствия приступает к чтению лекции о становлении американского государства, не дожидаясь опоздавших. На протяжении целых пятидесяти минут он делает лишь три перерыва, чтобы мы сумели отдохнуть от непрерывной писанины, но эти паузы каждый раз длятся не дольше минуты, что злит. Когда он вновь начинает монотонно и нудно читать абзацы из небольшой синей книжки, которую за весь урок он так и не выпустил из своей руки, я не выдерживаю и отбрасываю ручку на край парты, ибо у меня нет больше сил писать. К счастью, учителя мне приходится слушать всего пару минут, а затем раздаётся спасительный звонок. Он замолкает, и все ученики в одночасье тяжело, но с облегчением, выдыхают. Я быстро складываю свои вещи в рюкзак и выхожу в коридор, взглядом выискивая Бонни, которая уже куда-то успела запропаститься. Отыскать её в толпе учеников практически невозможно, поэтому я иду к своему шкафчику, про себя думая, что встречусь с ней на физкультуре и там попрошу у неё тетрадь, дабы дописать конец конспекта дома. Последующие уроки также длятся невообразимо долго, скучно и утомляюще. Но во время урока физики я почти засыпаю на парте, почему и получаю выговор от разъярённой миссис Курцман. Эта женщина имеет крупное телосложение, её щеки постоянно пылают алым румянцем, а волосы седые, короткие и кудрявые. В добавок ко всему, сегодня она надела бледно-розовый строгий костюм, почему она и ассоциируется у меня с визжащим, действующим на нервы поросёнком. В пухлой руке с безвкусным маникюром она яростно сжимает маркер для доски и ожидающе смотрит на меня.