Чувашские легенды и сказки - сказки Народные - Страница 24

— Будешь в верхнем царстве! — пообещал орел.

Люди, которых освободил от змея Туй-Тубала, наготовили в дорогу мяса из сорока коров, запасли сорок сорокаведерных бочек воды. Все это нагрузили на могучего орла.

Уселся на него верхом и Туй-Тубала. Взмахнул орел десятисаженными крыльями и полетел.

Дорога была не близкой. Еда и питье кончились, а до верхнего царства орел с Туй-Тубалой еще не долетели.

— Хотя бы еще один кусочек мяса! — сказал орел.

Туй-Тубала отрезал от своего бедра кусок мяса и отдал орлу. Орел понюхал мясо и говорит:

— Что за мясо ты мне даешь?

— Это последний кусок от того мяса, какое нам в дорогу дали, — отвечает Туй-Тубала.

— Нет, не обманывай меня, Туй-Тубала, — говорит орел. — Этот кусок ты от своего тела отрезал. Ты моих птенцов пожалел, и мне тебя тоже жалко. Потерплю. — С этими словами орел обратно прилепил кусок мяса к бедру Туй-Тубалы.

Долетели они до верхнего царства, Туй-Тубала поблагодарил орла, и тот улетел обратно.

А Туй-Тубала пошел искать своих товарищей — Хветке, Уйпа и Удамана.

Нашел их в лесном доме живыми-здоровыми на веселом свадебном пиру.

Пьют, едят, песни поют.

Глядит Туй-Тубала и глазам своим не верит.

Он-то думал, с ними что-то случилось, если бросили его одного в подземном царстве. Они же отпустили веревку, чтобы без помехи жениться на дочерях Чиге.

— Чтобы и духа вашего в этом доме больше не было, — сказал им Туй-Тубала. — Уходите и на глаза мне не попадайтесь. Попадетесь — голова с плеч!

Переглянулись друг с другом бывшие товарищи Туй-Тубалы и — подавай бог ноги. Только их и видели. А Туй-Тубала старшую и среднюю дочь Чиге отпустил на все четыре стороны, а на младшей женился и жил, говорят, до самой смерти, горя не знал.

СОЛДАТ — МЕТКИЙ СТРЕЛОК

одной деревне, в маленькой покосившейся избенке жил старик Ехрем со своей старухой. У них был единственный сын по имени Иван. Старик занимался охотой и был таким метким стрелком, что никогда не возвращался домой с пустыми руками.

Однажды Ехрем пошел в лес на охоту и не только ничего не принес, но даже свою любимую собаку Хораську потерял.

Иван всегда выходил встречать отца. Встретил он его и на этот раз. Не увидев Хораськи, Иван опечалился. Отец же, наоборот, был веселым.

— Что случилось, отец? — спросил Иван. — И дичи никакой не несешь, и Хораськи с тобой нет.

— Не огорчайся, сынок, а радуйся, — ответил отец. — Нынче у нас праздник: мне удалось убить лося и медведя.

— А если убил, так где они? — все еще не верил в такую удачу Иван.

— Да ведь и лось и медведь не уступят жеребцам моего тезки-богатея Ехрема, на себе их не унесешь.

— А Хораську где потерял?

— Хораська добычу сторожит.

У бедняка Ехрема своей лошади не было и, поев картошки с огурцами, он отправился к своему богатому тезке. Богатей Ехрем согласился дать коня, выговорив такое условие: он дает коня, а охотник Ехрем отдает ему половину добычи.

Ехрем с Иваном поехали в лес, привезли туши убитых зверей. Лося они отдали хозяину коня, а медведя оставили себе.

Когда Иван подрос, отец начал брать его с собой на охоту. Он учил его читать следы зверей, учил выслеживать дичь и метко бить из ружья. Прошло немного времени, и Иван научился стрелять так же метко, как отец.

Жизнь шла своим чередом. Минуло лето, наступила осень. Начался рекрутский набор. Жребий пал на сына богача Ехрема, которого тоже звали Иваном. Закручинился богатей, не хотелось ему свое чадо в солдаты отдавать: ведь в старые времена солдатская служба была долгой — больше двадцати лет.

Думал-думал богатый Ехрем, как бы сына от солдатчины отвести, и вот что придумал.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Нашего сына зовут Иваном, — сказал он своей жене Марье, — и у бедняка Ехрема сын Иван. Фамилии тоже одинаковы: тот Иван — Охотников и наш Ванька — Охотников. Так что нам стоит вместо своего сына отдать в солдаты сына бедняка? Попробуй, докажи, что это не тот, а другой Иван на царскую службу пошел.

Сказано — сделано. Пригласил богатый Ехрем к себе в дом нужных людей, угостил их на славу, а кому-то и дорогие подарки сделал, и забрали в солдаты не его сына, а сына бедного тезки.

Прослужил Иван месяца три, повели его роту на стрельбище. Каждому дали щит, вырезанный по фигуре человека. На груди фигуры была нарисована черная точка, надо было попасть в эту точку.

Один солдат стреляет — мимо, другой тоже все три патрона выпустил, а в черную точку ни одним не попал. Третий не попал, и четвертый промахнулся. Дошел черед до Ивана: он с первого же выстрела попал в черную точку. Туда же послал и вторую, и третью пули.

Раньше офицеры ругали Ивана за то, что когда командовали «направо», он поворачивался налево, и наоборот, когда подавалась команда «налево», его почему-то заносило в правую сторону. Теперь офицеры стали на все лады хвалить меткого стрелка Ивана. Раньше сослуживцы-солдаты обращались к нему не иначе как «Эй, чуваш!». Теперь все стали звать по имени: «Ваня-стрелок».

За ротными последовали полковые стрельбы. И на них Иван отличился: всеми патронами попал в черную точку. Тут уж не только офицеры, а и генералы дивились его меткости. За то, что ни один патрон не пропал даром, главный генерал наградил Ивана именными часами.

По всему войску прошла слава меткого стрелка Ивана и дошла до самого царя.

Дело было так.

Полковой командир как-то взял Ивана с собой на охоту. Во что ни стреляет Иван — обязательно попадает. Командир только успевает настрелянную дичь на свой охотничий пояс вешать. Потом говорит:

— Ты все стреляешь птиц, которые на деревьях сидят. А сумеешь ли подстрелить птицу на лету?

Иван тут же поднял с озера стаю уток, выстрелил в одну, и она упала в озеро.

— А теперь попади вот в эту маленькую птичку, которую мы спугнули, — приказал командир.

Иван и эту птичку сбил первым же выстрелом.

— Молодец, Иван, — хвалил его командир. — Двадцать пуль ты выпустил и двадцать птиц убил. Теперь пойдем домой, хочу я тебя угостить как следует за такую охоту.

Однако же не пришлось Ивану погостить у полкового командира. Вышли они из леса, а навстречу — тройка бубенцами звенит. Поравнялась с ними, остановилась. С облучка спрыгивает солдат и подает командиру какую-то бумагу. Командир ее читает, а потом говорит:

— Не у меня, Ваня-стрелок, а у самого царя гостем будешь. Царь хочет тебя видеть и послал вот эту тройку. Садись и поезжай, ни пуха тебе, ни пера!

Когда Иван явился во дворец, его встретил сам царь:

— Здравствуй, Иван-солдат! Много слышал о тебе, захотел повидать. Отдыхай с дороги, завтра поговорим.

Ивану отвели большую комнату-светлицу, накормили и спать уложили.

На другой день царь призвал его к себе и говорит:

— Видишь, Иван-солдат, озеро в моем саду? В этом озере я купаюсь, но в последнее время его каждый вечер кто-то мутит. Поймай того, кто мутит, и приведи ко мне живым или мертвым.

— Будет сделано, царь-государь! — ответил Иван.

С закатом солнца он пришел на озеро и спрятался в камышах. На вечерней заре на озеро опустились три утки. Опустились и — ну прыгать, кувыркаться, бить крыльями по воде. Глядел-глядел Иван на эту веселую игру, а потом прицелился и выстрелил. Трудно было прицеливаться в темноте, но все же Иван не промахнулся. Две утки улетели, а одну ему удалось подстрелить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Иван разделся, вошел в озеро и достал раненую утку. По дороге к царскому дворцу — надо же так случиться! — приспичило Ивану сходить по нужде. Но только он успел присесть — утка, которую положил на траву, в какое-то мгновенье превратилась в девушку несказанной красоты.