Дрессировщик. Приручение (СИ) - Николаева Ольга - Страница 21

— Женя, когда тебе надоест, в конце концов? — Эту пытку он смог выдержать всего лишь пару недель. И уже этим готов был гордиться.

— Когда я пойму, как правильно должно быть, чтобы выглядеть настоящей леди! — И глаза ее горели искренним интересом. Хотя, признаться, Игорь долго искал в них издевку.

Даже Светка хмыкнула:

— Угомонись, Жень. Игорь тебе в этом не помощник, точно. — И плюхнулась напротив, намазывая маслом бутерброд. — Он же у нас при английском дворе не вращался.

Светлана веселилась. А Суворов раздражался. Жене, впрочем, было не интересно ни то, ни другое.

— А зачем мне знать про этот английский двор? Я туда не планирую, никогда, между прочим. А вот мнение Игоря Дмитриевича мне просто необходимо. Кто еще может научить, как должна выглядеть женщина, если не настоящий мужчина?

Светка поперхнулась глотком какао. Игорь тоже чуть не подавился. И не потому, что услышал в словах насмешку. А от образов, что перед глазами замелькали. Там не было вообще никакой одежды. Серьги и цепочка — возможно, да только не самое главное…

Глава 15

Это был их последний разговор на тему внешности и нарядов. Игорь тогда ничего не ответил, но Женя слишком хорошо все поняла по одному взгляду. Тяжелому, непонятному, не сулящему ничего хорошего. Взрыва боялась и новой отповеди. Но Суворов лишь поиграл желваками, брови нахмурил и перевел тему. Будто и не слышал ничего из Женькиного лепета.

Она теперь вообще предпочитала держаться от него подальше. Благо, и поводов лишних не было. Он пришел к ней на выпускной вместе со Светой, поздравил — не хуже, чем у других ребят, за которых радовались родители. Женю в тот момент накрыла тоска по родным — жгучая, больная. Так хотелось, чтобы мама за нее порадовалась — совсем уже взрослую, с красивой прической и в нарядном платье… Но потом вспомнила, что с родителями всего этого не случилось бы вовсе. Давно бы уже бродила по подворотням, голодная и больная. Если бы дожила…

Игорь Дмитриевич раз в несколько месяцев сообщал ей, что родители живы и ничего у них не меняется. И в который раз напоминал, что никаких попыток связаться с ними ей предпринимать нельзя. В первый же раз объяснил, что от этих связей будет плохо всем. Не только ей, но и самому Суворову. Законов нарушил немало, ради Жениного светлого будущего. А черной неблагодарностью девушка никогда не страдала.

Аттестат получила, погрустила немного, а затем ринулась на покорение новых вершин. Игорь Дмитриевич не вмешивался в ее попытки выбрать ВУЗ и поступить. Лишь предупредил — не сможет сама, значит, не сложилось. Продвигать ее, платить за обучение, или хотя бы за вступительные экзамены — в его планы не входило. А она и не рассчитывала на такое великодушие. Если не получится — можно пойти работать. Копить деньги и готовиться к новому поступлению.

Но — повезло. Или помогли репетиторы, к которым Суворов нещадно ее гонял. Пусть не в первых рядах, но в список бюджетников попала. Со счастливыми глазами летела, чтобы похвастаться своему наставнику, воспитателю, мужскому идеалу, да как угодно называй, все равно — лучшему, но дома его не застала. Игорь уехал, и надолго. Лишь по телефону сухо поздравил. Разрешил заниматься, чем душе угодно, до самого сентября — заслужила. И все. Даже не спросил, чего ей хочется, на самом деле.

И она пропадала на столь обожаемых им конюшнях. Благо, конюхи не выгоняли. И хозяину ни разу не пожаловались на то, что околачивается под ногами. Рады были помощи, хоть и небольшой.

Первый курс тоже начался без Суворова. Он вернулся из поездки, ненадолго, еще раз поздравил, дал пару ценных советов по учебе, а потом опять пропал.

Женя знала, что он появляется дома крайне редко и ненадолго. Почти никогда с ним не пересекалась. А при редких встречах лишь коротко отчитывалась о том, что в ее жизни происходит. Ей не хватало долгих разговоров, что раньше велись по вечерам. Но даже не пыталась их вернуть — слишком яркими были воспоминания, как злился Суворов от ее неуклюжих шагов навстречу.

Замену нашла. Пусть и неполноценную. С Игорем никто и никогда не смог бы сравниться. Девчонок она сторонилась — не верила в женскую дружбу с ровесницами. А для простого бабьего трепа ей и Светланы хватало. С парнями, как оказалось, дружить легче и проще: спроси о чем-то прямо, прямо и отвечают, без домыслов и намеков. И за спиной твои разговоры не обсуждают, и не предадут при первом же случае.

Во всяком случае, Димка был такой. Простой, надежный, умный. Не любил бестолковую болтовню, зато по интересным поводам готов был часами говорить. И слушать — не меньше. А еще он был дорог Жене тем, что никогда и ни за что не делал дурацких намеков на отношения. Друг. Настоящий и верный. И девушка у него имелась, от того и не страшно было, что однажды испортит дружбу глупыми приставаниями и "неправильным" интересом.

К середине первого курса они уже постоянно сидели вместе, на переменах были "не разлей вода", и даже очередь в буфет (святое!) друг другу уступали без вопросов. Благо, что на курсе мальчишек было: раз-два и обчелся — и дружба их странной никому не казалась. Правда, девчонки подхихикивали над тем, что Женя — дурочка, и ничего не понимает в этом деле… А та лишь отмахивалась. Лучше бы им не догадываться, как много она понимала…

Димка ни разу не попытался неправильно посмотреть на нее, как-то слишком близко прижаться или обнять. Всегда держал пионерскую дистанцию. И за это Женя готова была терпеть и прощать все глумливые взгляды однокурсниц и перешептывания.

А еще… Женя хранила эту тайну, как самое святое, никому не рассказывала… Димка стал ее главным советчиком по вопросу внешности и нарядов. Она пыталась разобраться самостоятельно, да только не хватало ни примера хорошего, ни ума своего, ни чужой подсказки. Светлана старалась нарядить ее в тряпье, слишком похожее на шмотки тех придорожных "красавиц", что показал однажды Суворов. Без всякого злого умысла: просто ей нравилась Женина молодость и хорошая фигура. Когда еще хвастаться своими данными, еще и закрепленными на тренировках, как не в свободные студенческие годы? И искренне удивлялась женщина, когда девушка отказывалась надеть хоть что-нибудь из того, что она выбирала. Женя, наверное, с радостью наряжалась бы во все это раньше. Ведь и девчонки-однокурсницы поголовно щеголяли в мини и брюках в обтяжку… И она с удовольствием и легкой завистью на них любовалась. Раньше. Все удовольствие отбил Суворов. С тех пор Женя выбирала вещи скромной длины, без вырезов, не слишком пестрые и кричащие. Смотрела в зеркало, хмурилась, но на большее не решалась.

Пока ей Димка однажды не высказал, что она похожа на престарелую училку. Только очков роговых да пучка на голове не хватало. Ляпнул — и испугался, как исказилось Женино лицо. Долго выпытывал, в чем дело. А потом громко и заливисто смеялся над ее горем и обидой. Лишь поняв, что расстраивает девушку еще больше, замолчал. Немного подумал, решительно взял за руку и потащил куда-то. Прямо со второй пары. Хотя, до этого прогулами не страдал.

— У меня сеструха старшая страдает шоппингом, это ее неизлечимая болезнь. Во всех торговых центрах продавцы в лицо узнают и по имени называют. — Это он рассказывал по дороге, отвечая на Женино возмущенное "какого черта!"

— Но я-то им не страдаю, Дим! Что ты придумал? — Девушка пыталась вырвать руку и вернуться на занятия. Димкина решимость ей совсем не нравилась.

— Зато мне приходится болеть, с ней на пару. — Ухмыльнулся. — Кто-то ведь должен таскать ей сумки с обновками, а до этого — смотреть и оценивать каждую шмотку после примерки.

— Да брось ты? Серьезно? — Даже остановилась от удивления. — Разве такое бывает?

— Ну, как видишь, — он развел руки в стороны. — Прямо перед тобой — жертва сестринской тирании.

— И что, ты реально в этом соображаешь? Правда, Дим? — Женя искренне отказывалась верить, что из Димки выйдет хороший помощник. Сумки поносить — это да. А вот разбираться в фасонах…