Игрушка подводного Принца. Часть 2 (СИ) - Ермакова Александра Сергеевна "ermas" - Страница 5

На что ответ был всегда один:

— Нет, — и я уходила от очень щекотливой темы к менее, зато очень интересующей толпу — к нашей со Стэфаном истории. Страсти продолжали кипеть. Мы часто были гостями на ток-шоу. Когда не могли быть вживую, отвечали по скайпу, как для студий, так и для блоггеров.

И если я дико уставала от всего этого, то Радмински блаженствовал в лучах сомнительной популярности.

Через некоторое время уже молилась, чтобы этот Ад закончился.

Суета, ажиотаж, встречи, вечеринки. Очень много шума и людей. Лживые улыбки, подхалимство, флирт, толпа и болтовня совершенно ненужного народа…

И как раньше я в этом купалась и наслаждалась?

Это же невыносимо!

Это так пусто, глупо, поверхностно… так незначительно, что теперь я утопала и задыхалась.

И я рвалась домой — в тишину, одиночество… Мой РАЙ! Я с блаженством закрывалась от чуждого мне мира и погружалась в себя.

— Рэя, — тянулся шершавый голос Тайфуна с мукой и надеждой на ответ. Лился ото всюду и из ниоткуда.

— Моя маленькая, гордая человечка, — тихий и беззлобный смех. Такой родной и теплый, что и я улыбнулась.

Крутанулась во мраке, выискивая своего любимого похитителя, но темнота была незыблемой и тогда я позвала:

— Тай, ты здесь?

Опять повертелась, и испуганно вздрогнула, когда из мрака неожиданно выступил силуэт.

— Я всегда рядом…

— Следишь? — теперь мой голос прозвучал с робкой надеждой.

Тай не ответил, но я ощутила жар только от мысли, что он меня не отпустил.

— Нет, Рэя, ты свободна, — словно услышал мои бесстыжие мысли. — Ты же этого хотела?..

— Д-да, — кивнула, со стыдом осознав, что почему-то ответ был отчасти лукавством.

— Надеюсь, ты счастлива?

Теперь кивнула без словесной лжи, но ноги сами к Тайфуну приблизили на шаг:

— Я… — «скучаю» — осталось на языке. Я не смела признаваться в таком! Это было предательством по отношению к отцу, себе, Радмински, миру…

Ведь я дитя своего мира!

— Не смей, Рэя. Не делай того, о чём пожалеешь, — пригрозил миролюбиво и почти нежно. И я остановилась, хотя чуть было опять не подступила к амфибии.

— А ты?.. — голос надломился. Я и правда не смела: ни признаваться в этом, ни думать, ни тем более спрашивать.

— Я без тебя мёртв… — так просто отозвался, что меня стрелой боли пронзило, волной отчаянья. Сердце сжалось, душа истерично затрепыхалась.

И тогда я шагнула к Тайфуну, мечтая оказаться в крепких, родных объятиях, но образ амфибии покачнулся в темноте, и в следующий миг взорвался точно воздушный шар с большим количеством воды.

От ужаса жадно воздуха хватанула. Села на постели, остатки липкого сна смаргивая да мысли хаотичные стараясь в кучу собрать. В холодном поту, с дико бьющимся сердцем.

Впервые с момента возвращения я остро поняла, что я… ЧУЖАЯ в этом месте… мире…

Это всё не моя жизнь!

Я так скучала по Тайфуну, что сходила с ума.

Так тосковала, что уже во сне с ним говорила…

Чего уж там, я как наркоманка, выискивала любую возможность, быть ближе к воде, ведь она тот проводник, который давал мне надежду, когда-нибудь вновь увидеться/услышаться с моим водным другом/врагом.

Может мнительность, а может правда была связь, но стоя под душем, прислушивалась к ощущениям и вода мне мягче казалась, а если глаза закрывала и Тайфуна вспоминала, гораздо ласковей.

Вода… была самым ярым сторонником Тайфуна.

Любая капля, плеск или запах океана, обязательно меня окунал в пучину воспоминаний. Я боролась с этим как могла, но именно вода была проводником и проклятием, наркотиком и спасением…

Глава 4

Глава 4

Мирэя

А потом сглупила и в школе удивила всех, придя на физкультуру в бассейн.

Учитель физкультуры знал, что у меня отвод по дисциплине: я освобождена, и предмет буду теоретически сдавать. Но когда появилась в бассейне и у скамейки близ воды остановилась, озадачилась физрук:

— Мирэя, тебе не обязательно…

— Знаю, просто заглянула, с девчонками рядом побыть, — переступила с ноги на ногу, не ожидая такой реакции от Генриетты Лэйр. Она вообще сторонница того, что каждый должен заниматься хоть каким-то видом спорта. И если у тебя освобождение — грызи теорию и пиши рефераты!

— Я уже подготовила несколько работ и решила с классом за компанию посидеть, — нервно поправила спортивную форму: футболку и шортики, как бы показывая, что не халтурю и готова приобщаться к урокам физкультуры. — Разве нельзя?

— Можно, — кивнула всё ещё под впечатлением Генриетта Лэйр, — садись, — махнула на скамейку и свистнула ученикам, подкрепив указанием:

— Девочки, приготовились. Три дорожки. Плывём друг за другом. Но на головы не прыгаем, три секунды отсчитываем, — новым свистком дала команду первой тройке нырять. — Раула, ты серьги не сняла! — недовольно отчеканила физручка, подойдя ближе к ученикам, ожидавшим старта. Раула Коул — наша главная звезда класса. Мы раньше отлично общались, не смотря на мою не популярность и не идеальность, хотя все подруги Раулы — красотки, и никого извне к себе в компанию не брали.

Я тоже не совсем их компания, но со мной они болтали и не ругались.

— Нормально всё будет! — отмахнулась одноклассница и натянула ниже резиновую шапочку и готовясь к старту.

Тренировка проходила в обычном режиме… Я лениво следила за ребятами, попутно копаясь в телефоне и просматривая новости, пока не начались быстрые заплывы.

Генриетта Лэйр распределяла учеников по умениям очень грамотно, поэтому почти каждый новый заплыв был на равных с разницей в несколько доли секунд.

Это было живее, бодрее…

А ещё мне нравилось следить за техникой учеников: нюансы, ошибки. Не то чтобы Тай меня запаривал, обучая, но несколько месяцев упорно тренировал именно правильности движений. Я не озадачивалась тем, чему научилась, и сейчас, смотря на своих одноклассниц, точно поняла, что незаметно за короткий срок Тайфун умудрился меня научить основным стилям: Баттерфляй, Брасс, Кроль на груди и на спине…

А когда самые сильные вышли на дистанцию, я даже «тело» отложила.

Раула и правда быстро плавала. Стройная, резкая и в то же время плавная… Она, насколько я помнила, занималась плаваньем и часто представляла школу на соревнованиях.

До медалей мирового уровня, олимпийского говорить не приходилось, но одноклассница часто хвасталась, что лучше других. И если раньше я верила на слух и с поддакиваний её подружек, то теперь увидела воочию, что Коул — хороша!

Плыла мощно, уверенно, точно лезвие прорезающее масло. И оторвалась от остальных на неприличное расстояние… в несколько гребков, а это по меркам пловцов, очень даже сильный разрыв.

Конечно же я восхитилась её грации, мастерству, отточенности движения, при смене направления, и даже то, как с триумфальной улыбкой остановилась у бортика в воде под своей тумбочкой.

— Могла бы быстрее, — в своей манере бросила физручка Рауле, зафиксировав результат секундомером и внося его в таблицу результатов.

— Зачем? — скучающе фыркнула Коул. — Я и без того первая.

Когда остальные подплыли, а их результат были записаны в общую таблицу, девчата потянулись к лестнице в бассейне, чтобы выбраться из воды.

— Как я ненавижу эти шапочки, — простонала Раула, тотчас её стянув. Встряхнула освободившейся густой копной волос, а я заметила короткий блик… и взглядом поймала что-то упавшее в воду.

— Чёрт! — взвыла одноклассница, хватаясь за ухо и оборачиваясь к бассейну.

— Я говорила! — рыкнула Генриетта Лэйр, а я не раздумывая, сиганула в воде, ещё удерживая глазами золотую серьгу.

Правда, оказавшись в хлорированной воде, непривычной для глаз и тела, ориентиры сбились. Да и кафель слепил белоснежностью.