Игрушка подводного Принца. Часть 2 (СИ) - Ермакова Александра Сергеевна "ermas" - Страница 31

— Тай, — надломился мой голос.

— Спи, — прошелестел твёрдо Тайфун, и я послушно сомкнула веки.

Тайфун

Моя Бездна спала.

Неспроста её так назвал. Она была для меня бездной, куда попав однажды, уже не смог выбраться. Она стала для меня смертью. Старого меня… И пока не мог сказать точно, нравился ли я себе новый.

Родственникам, однозначно, нет.

Насколько меня это беспокоило?

Мало… Потому что такое уже не может сильно тревожить, когда та, без кого не можешь жить, спила рядом. Она мирно сопела, а я… не мог заставить себя оторваться. Уже дошёл до стадии, когда разумное, едва шептало, и только дикие инстинкты оставались. С ней я больше человек, чем амфибия. Она обнажала мои желания. Делала меня слабым и жалким. И если дома все заметили моё маниакальное стремление быстрее вернуться на сушу к ней, то я уже не отличал одержимость от необходимости. Мне это казалось простым и верным. Единственно правильным!

Кто ещё если не она?

Не наши же холодные самки, утратившие огонь в сердце из-за страха ошибиться.

Моя Бездна была пропитана жизнью. Она была искренна в своих чувствах и желаниях. Она не боялась оступиться и чётко знала, куда хотела дойти.

Целеустремлённая, упрямая, настырная.

Она — пламя жизни!

И я бессовестно этим питался. А ещё мне нравилось за ней наблюдать.

Нравилось, как она сражалась. С собой. С обстоятельствами.

Как выкручивалась. Общалась, улыбалась, злилась…

Я верно сделал, что дал ей время. Она опять ко мне привыкнет… ка когда-то. Привыкнет к мысли, что я рядом.

И что она — МОЯ!

Смириться с этим порядком дел.

Перестать отвергать и признает, что Я её ВСЁ.

Я позволю ей играть в независимость и свободу.

В чужую самку и даже диктовать мне условия: ограничивать меня в правах на себя.

ПОЗВОЛЮ! Создам видимость свободы.

Поэтому что это нужно ей.

И мне!

И её мужу…

Потому что на кону стояло больше, чем самка и владение ей.

На кону стоит попытка удержать мир между нашими видами.

И если раньше они не задумывались над существованием других разумных существ, кто бы мог претендовать на господство на Земле, то теперь я на суше. Рядом. Посмотрю своими глазами и сделаю свои выводы.

Я рискнул всем в своём мире. Придёт час и Мирэе придётся сделать свой. Я бросил вызов не только отцу и братьям! Ради будущего я бросил вызов всем мирам! Отныне нам всем придётся играть по новым правилам…

Мирэя

Из сна вырывалась не из-за того, что выспалась и мне хорошо, а скорее из-за совести. Она так сильно ужалила, что я аж подскочила, остро осознав глубину своего порока.

Изменила! В Первую! Брачную! Ночь!

Правда мой порыв лениво и сонно прервал Тайфун. За плечо потянул, вернув на место, и тотчас придавив тяжёлой ручищей, ещё и ногу собираясь уместить, но это уже было вверх наглостью, потому я засопротивлялась.

— Пусти… наглая… неугомонная… амфибия, — шипела сквозь зубы, тщетно стараясь выбраться из-под «глыбы», при этом минимально шуметь.

Зарыпалась истерично, прекрасно понимая, что не смела изменять Стэфану. И, конечно же, не смела усыпать в постели другого!

Позорище!!! Падение нравов… мораль уровня плинтуса!

Пеняла на Радмински, а отличилась Я!

И когда?

В ПЕВУЮ! БРАЧНУЮ! НОЧЬ! Что б её…

— Пусти!!! — извивалась под Таем, но кричала шепотом. И чего не ожидала, что потасовка приведёт к грубоватому, но от того не менее крышесносному, сексу.

Тай по ходу раскусил прелести наземной жизни без строго соблюдения брачного периода, и решился излиться максимально в меня.

А от того, что я и поорать не могла толком — страшилась разбудить мужа, — он особое удовольствие получал. Вот и пользовал меня, как позволяла фантазия… а она у него оказалась очень даже бурная и затейливая.

— Ты совсем, смотрю одичал, амфибия, — шипела, сопротивляясь до последнего. Только бессовестный Тай нагло пользовался положением: и силой, и удобством, и необходимостью МНЕ сохранять тишину. Завалился на меня, бессовестно щупая, тиская… Хозяйство своё ко мне пристраивая.

Я нешуточно брыкалась и злилась. Ладно, вчера — выпившая, оголодавшая, перевозбуждённая. Немного, насколько сил после трудного дня осталось, покувыркались, пока не вырубились от бессилия. Всё! Хватит!

Но сейчас?? По-трезвому! Спросонья… когда муж рядом… почти за стенкой. Ещё и отец мог вернуться…

В общем! Не время! Не место! Категорически НЕЛЬЗЯ!

Но Таю на это было явно плевать.

У него горело… Какой-то брачный период по расписанию начался.

Поцелуями затыкал, грудь мою несчастную мял, как тесто, но когда понял, что я настроена враждебно, бесцеремонно взял меня в один рывок, словно насадив на крючок.

Вот тогда я… перестала рыпаться.

Меня окатило волной первого жаркого возбуждения.

— Ну вот, — победно хмыкнул Тайфун, — я нашел способ из тебя дурь вышибать и… стоны, — закончил хрипловато, качнувшись резче, войдя до упора.

— Ненавижу, — всхлипнула, с очередным его толчком. Но вместо «оттолкнуть» обвила шею, подставляя губы для поцелуев — воруя жаркие короткие вздохи любовника и теряя себя от удовольствия.

Не шутила, я правда ненавидела себя за слабость перед Таем. За то, что предательское тело ему отвечало, как бы не сопротивлялась Я.

Меня прошивало от жгучего удовольствия, рассудок подводил… и я становилась послушной, ручной и сладострастной. Пьянения от острых и ослепительных ощущений, прогибалась, с горечью понимая, что эту чертову связь не переболеть… не получится! Если только лоботомией!

И если секс с Таем всегда будет таким ярким, чувственным, взрывным, я просто сдохну, оказавшись с другим. Предать телом — одно, а другое — предать чувствами. Это гаже, подлее, страшнее.

— Ещё, — мой стон потерялся во рту Тая. Амфибия заткнул меня жадным поцелуем на грани лишить кислорода. — М-м-м, — протянула томно, когда волны накатывали одна острее другой.

Теряясь в потоке, мечтая себя заткнуть, укусила Тайфуна за губу. И он со стоном явно боли, толкнулся в меня грубее и жёстче. И ещё раз, и ещё… словно наказывал за боль и за то, что так долго нас мучила. Вколачивался с ускорением, пока меня не пронзила стрела ослепительного оргазма.

Внутри огонь по венам растекался… дрожь по телу. Обвила ногами торс амфибии, стремясь, чтобы он оставался во мне. И Тай заурчал, зарычал, прихватывая мои губы жарче, жаднее: за ягодицы грубо придержал, вбиваясь напоследок и до упора.

Надсадно дышу… впитывая ощущения до последней капли.

И Тай по обычаю сопит… Чуть хрипло посмеивается, пыхтя в мой висок.

Мы вновь пришли к черте вдвоём.

И так хорошо… не передать словами.

Очень приятно, когда не думаешь, как «ему»? Чтобы сделать, чтобы он быстрее кончил!

Тут скорее, как бы не кончить быстрее него, иначе кому-то удовольствие обломится.

Мне нравится с ним.

Под ним… чувствовать его тяжесть на себе.

Его — внутри… пульсацию, твёрдость.

Мне нравилось знать и чувствовать, что я ЖЕЛАННА. Так желанна, что ради близости со мной, можно нарушить законы своего мира.

Глава 23

Глава 23

Мирэя/Рэя

— Ненавижу тебя. И…и… — задыхаясь после очередного соития, не находила верных слов, чтобы дать амфибии понять, как он неправильно-собственнически себя вёл и меня… несвободную развращал и принуждал к измене. — Ты не должен так… — Меня ещё потряхивало от возбуждения.

— А как можно? — на бок скатился амфибия и так… по-приятельски, будто просто болтали, рукой голову подперев, и на меня с искренним ожиданием уставился, что мой запал воевать сошёл на нет.

Нельзя быть таким, чертовски милым и обаятельным!

— Если у тебя на меня серьёзные планы, всё должны быть официально и строго…