7 женихов не считая мужа (СИ) - Левина Ксюша - Страница 13

— Ага, прогуляюсь, а то душновато тут, — засобирался Кирилл.

— Там не лучше, — знающе бросила вслед, а стоило двери закрыться, как старушачий голос проскрипел:

— Врёшь, там намного-намного лучше… — и похихикала. — Но, это не важно…

— Важно! — перебила я, и чтобы скрыть одолевающее меня волнение, сделала глоток горячего терпкого чаю. Сладковатого, как солодка, но на удивление вкусного. — Я видела там мужа.

— Мужа? — вскинула брови Марь Иванна. — В самом деле? — да она издевалась?! — Он же ж мёртвый, — беззлобно хихикнула и затянулась, выпуская дым в потолок.

Мамочки, как же эта женщина сама от себя кайфовала!..

— Впрочем, что ходить вокруг да около? — упёрла в меня торжествующий взгляд. С королевским величием сделала очередную затяжку:

— Ты пребывала в состоянии мощного, здорового транса, — выпустила дым в сторону, — а твоё тело делало всё, чтобы максимально расслабиться и таким образом справиться со стрессом.

Прикинув, что я там делала, что получила и как себя сейчас ощущала, я бы не назвала это состояние “без стресса”. Как по мне, меня шандарахнуло жуткой правдой: Руся мёртв, зато я миленько мастурбирую, чтобы снять напряжение и отдохнуть.

— Моя банька — супер средство от всякой хвори, — лучезарно лыбилась Марь Иванна, — душевной или физической, — старушка-молодушка, положила самокрутку на пепельницу, которая стояла на краю стола, и сделала глоток чаю. — Путешествуя по мирам, вы теряете силы. Очень-очень много. Восстанавливают их выбросы окситоцина… дофамина… слышала о таком? — Марь Иванна провела кончиком пальца по краю чашечки, а хоть я смутно припоминала эти слова, отчаянно замотала головой.

— Тогда не засоряй свой мозг такими мелочами, но знай, добыть эти гормоны не трудно. Они легко вырабатываются во время… секса например, — усмехнулась хрипло, но на удивление приятно, и я уставилась на Марь Иванну, не понимая, почему она, блин, кажется такой странной, но милой.

— Но это так, цветочки по сравнению с банькой. Она просто крышу рвёт, да? — всепонимающе и даже уличающе продолжала “банщица”, я даже залилась краской, осознав, что бабка прекрасно знала, чем я там занималась.

— А вот прыжки по мирам, — лицо Баб Яги стало ужасно серьёзным и вмиг потеряло всю игривость. — Штука опасная. И без предварительной подзарядки — убийственная. Вам прежде чем сюда лезть, нужно было хорошенько подготовиться. Отдохнуть, поесть от души, потрахаться вволю. Да и физически, — она смерила меня скептическим взглядом, — силёнок поднабрать. А вы за один день иссохли, — досадливо цыкнула. — Ну ничего, — тотчас примирительно, — ты вроде хорошо отдохнула, теперь уже будешь знать, что случается, когда не в своём теле душа, так ведь?

— Ага, — торопливо кивнула я.

— И раз одни пришли, значит, кого хотели найти не сыскали?

— Не то чтобы, — промямлила, грея о чашку руки. — Вроде нашли, но… он погиб…

— А, — кивнула хмуро. — Опоздали, стало быть?

— Да, — опять кивнула и поспешила сделать глоток, чтобы заткнуться.

— Ничего. Может, в другом мире повезёт. А потом меня найдёте. Я же никуда не денусь. Всегда на посту, — опять затянулась самокруткой, чуть прищурившись и на меня задумчиво глядя.

— И что, вы правда такая…

— Ага, одна на все миры, — чуть головой повела, а умных глаз не сводила. Дым её окутывал, плыл и растворялся, словно живой. — Я везде в одном месте и в одной поре. Сегодня ночуете у меня. Торопиться некуда. Я пока раскину картишки и поищу вашего мальчика с ловкими пальчиками…

Я опять залилась краской, а Марь Иванна покачала головой:

— Да брось ты, я что — не баба? — понимающе, почти сочувствующе. — А твой самец-то на меня на молодую даже не глянул, — она с восхищением покачала головой.

— Руслан? — вытаращилась, уже готова вновь поверить, что он всё же был! Живой…

— Нет, — покривилась Марья Иванона. — Рыжий, красивый котяра… — теперь улыбку растянула, будто сладкого и вкусного съела и от удовольствия вот-вот замурчит.

— Он не мой, — тотчас нахмурилась я. — Он мне как брат! — так резво закачала головой, что полотенце с плеч соскользнуло и упало на пол.

— Ай, — отмахнулась небрежно Бабка и затушила самокрутку о пепелицу, — забыла, что у вас эти дурные правила есть! Братья и сестры, — снова наморщила нос, — самим-то не смешно?

— Не смешно, — на полном серьёзе.

— Ну ничего, — хмыкнула Марь Иванна, — кто-то уже сейчас, наверняка, в баньке помогает твоему Кирюше расслабить усталые члены… — на этом снова диковато хохотнула.

— Члены?.. — я нахмурилась, а потом запоздало поняла, что Кир, вероятно, во власти галлюцинации ловит кайф, с которым уже успела столкнуться я.

Чёрт! Даже не знаю, что в душе шевельнулось. Любопытство? Ревность? Первое скорее всего. Я уже привыкла Кирилла видеть в обнимку с другими. Пусть без подробностей, но знала, что в его жизни происходило. Поэтому и сейчас кололо… чисто по-дружески, узнать, что в бане испытывал Кир. Интересно, кто там с ним? Одна из подружек? Или хорошенькая актриса из блокбастера в латексном комбезе?

Так задумалась, что не сразу среагировала на:

— Да не бери в голову, бери на грудь.

Покосилась на Марь Иванну, которая встала и от бедра зашагала к “барной стойке”, так ни к месту вписавшейся в современную избушку. Деревянная столешница смотрелась немного глупо, хоть и была призвана создать ретро-атмосферу из старых вестернов.

Марь Иванна простучала ногтями по выстроенным в ряд бутылкам, будто профессиональный сомелье, а потом остановилась на фигурном стеклянном графинчике. На резном боку графинчика имелся носик, как у самовара, а внутри покачивалась зелёная жижа.

— На вот, настоечки тебе на травках, — подпихнула мне графинчик-самовар. Улыбка была коварнейшая, а я испуганно пялилась на “настоечку”.

— Хенд Мейд?

— Шутишь? Эт Жак Сено, абсент!

— Разве же его так пьют?.. — с подозрением уточнила я и понюхала жуткий напиток, который помнила только по зелёной фее из Мулен Руж.

Баба Яга хохотнула и вручила мне красивущую резную ложечку, кубик сахара, запотевший стаканчик с водой… Миг — и ложка воспламенилась от спички, а в пламени затанцевали две рыжие ведьмы.

— Пей, потом остальное, — тон был повелительный и у меня даже не возникло сомнений поспорить, а стоило ли?

Послушно выпила и расслабленно выдохнула. Анисовый привкус показался приятным и свежим, даже не захотелось запивать его чаем. Баба Яга ухмыльнулась. Забрала и стопку, и стакан, и ложку.

— Хорошо после баньки и окситоцина с дофамином, отдохни, покури, расслабься, — знающе закивала.

— Я не курю…

— Как хочешь, — повела плечом Марь Иванна, — я тут самокруток с лавандой нашей местной смастерила. Люди-то, наверное, такого и не знают, а вещь, чудо как хороша! А теперь не отвлекай! — хозяйский жест. — Гадать буду!

Самовар всё ещё изрыгал дым, только теперь почему-то чуть больше заволакивая им комнатку, будто прозвучала команда и на помещение стал опускаться морок ведьмы, а Баба Яга в этом дыму тлеющих трав раскладывала пасьянсы.

Я жадно следила за её руками и бегающими над картами пальцами, а сама улетала куда-то. Голову вело, она становилась невозможно лёгкой, но при этом мне всё никак не удавалось набраться бодрости, ясности… хоть капли.

Неужели абсент так коварен? Умом я понимала, что уже давно ни к кому “зелёная фея” не приходит, галлюцинаций не вызывает, а на деле меня просто пробивало, и держать себя в руках становилось всё сложнее и сложнее.

— Чай пей, а то расклеишься, — проворчала старуха-молодуха, не отрываясь от карт, но кивнув на самовар.

Я как в тумане, слышала гулкий протяжный голос бабки. Не смея отказать, в чашку налила ещё травяной заварки, кипятка. Смутно понимала, что стоило бы быть осмотрительней, я ведь вижу Марь Иванну первый раз, но это было сильнее моей силы воли… Сопротивляться я бы уже не смогла… поэтому послушной девочкой сделала несколько глотков…

— Вот так, — улыбаясь, раскидывала Баба Яга, на меня даже не глядя. — Умница, — бормотала под нос, а я к удивлению осознала, что разум стал проясняться.