Маленький дьявол - Оловянная Ирина - Страница 18

Карауливший на входе в парк вредный Антонио потребовал, чтобы я открыл самую большую коробку: вдруг я приволок очередную бомбу. Я уперся: не открою. Нашу ссору прекратил проф:

— Энрик, это не взрывается?

— Нет.

— И не ядовито?

— Нет. Это вообще не опасно! — заявил я.

— Ладно, забирай.

Немного позже я поделился с профессором своей новой идеей. Мы долго спорили, в конце концов пришли к согласию и отправились спать уже заполночь.

Не знаю, с кем там спал проф, а я — в обнимку с огромным плюшевым медведем. С трех лет мечтал!

Только где я буду его прятать? Мою комнату убирают. Делать это самому? Не-е, хватит с меня приюта. И все равно не поможет: заходя ко мне, проф стучится довольно символически. Раньше и Габриелла так делала, но я ее отучил: бросил в нее подушку, а потом заявил, что был раздет. Медсестра рассердилась: «Я тебя во всех видах видела, даже на операционном столе!» Тем не менее больше она так не заходит. А что с профом делать? Подушкой его не напугаешь. Надо подумать. Ох-ох-ох, место для медведя мне нужно в любом случае: не могу же я вдруг устроить скандал и запретить ко мне заходить?! Проф обязательно захочет узнать, зачем мне это понадобилось.

Утром вопрос, куда деть медведя, встал передо мной во весь свой гигантский рост. Я поднялся пораньше, запер дверь и принялся искать большой тайник. Хм, стол запирается — в него и так никто, кроме меня, не полезет, — но мишка туда не поместится. А вот в платяном шкафу нашелся ящик, в который никто не заглядывает: там лежат дурацкие яркие рубашки, которые Габриелла одно время во множестве мне покупала. Ей понадобилось полгода, чтобы заметить, что я их не ношу. Я вытащил рубашки и запихнул туда своего Винни Пуха. Ох, а куда я теперь дену эти тряпки? Пока никто не видел, я зарыл их по одной в стожки скошенной травы: сегодня их сожгут, и никто ничего не заметит.

Не заметит?! Дожидайся. Черный дым стоял столбом, но проф не обратил внимания. Ну и хорошо.

Днем я приводил в порядок свои дела — не потому, что собирался умирать, просто накопились. Следовало поинтересоваться, как взламываются защиты, поизучать непрерывные функции и греческие мифы — благо все это доставляет мне удовольствие.

Потом я повесил на толстый дуб самодельную мишень и пару часов практиковался в стрельбе из лука. Не так сложно, как может показаться на первый взгляд.

Вечером я оделся попроще и погрязнее: пришлось специально соорудить на дорожке лужу и повозюкать по ней старые джинсы и рубашку.

В поход по местам боевой (в смысле беспризорной) славы меня сопровождали аж четыре переодетых охранника — проф настоял.

И я отправился на помойку. На двух первых свалках обитали такие большие собачьи стаи, что на удачу нечего было и рассчитывать. На третью я пролез через узкую щель в заборе, чтобы подразнить своих охранников: не будут же они проламываться через бетон. И влип — на свалке обитала крупная шайка беспризорников. Драться, по моим представлениям, они не умели, но их было слишком много, так что подоспевшая охрана оказалась не лишней. Зато после этой стычки меня бы не узнала даже Лариса. Хотя зрелище странное: по помойкам болтается мальчишка-беспризорник, а следом за ним, стараясь оставаться незаметными, — четверо здоровенных амбалов. После инцидента Марио хватал меня за шкирку всякий раз, когда ему казалось, что я собрался сбежать.

Удача улыбнулась мне только на пятой свалке из намеченных на сегодняшний вечер семи. Здешнее кошачье племя было велико и плодовито. А Контакт я наладил с местным Гераклом, не иначе. Здоровенный, потрепанный в боях котяра равнодушно принимал поклонение целой толпы пушистых кошечек.

Я предложил ему подвиги и славу — он согласился.[19] С самым независимым видом кот дошел до элемобиля и милостиво позволил мне посадить его на колени. Охранники, облегченно вздыхая, забрались следом, и мы направились в Лабораторный парк. По дороге я вновь вошел в Контакт с котом, объяснил ему, что теперь его будут звать Гераклом, и поведал историю жизни его тезки. И имя, и герой коту понравились, особенно двенадцатый подвиг.[20]

Дома проф оглядел нас внимательно и велел Линде провести полную санобработку кота, а потом так посмотрел на Марио, что тот уменьшился в росте.

— Откуда у ребенка синяк под глазом? — с ледяным спокойствием спросил проф.

— Я сам виноват! — вклинился я.

— Ты себя не охраняешь, — отрезал проф.

Покрасневший Марио объяснил, как было дело. Я тоже был очень смущен: я не собирался его подводить.

— Понятно, — кивнул проф. — Энрик, топай к Габриелле, пусть она тебя осмотрит и смажет.

У Габриеллы оказался какой-то новый красящий медицинский аэрозоль: пшик — и синяк или ссадина не видны, а за сутки аэрозоль испаряется, будто бы вместе с синяком. Я его стащил: пригодится.

Утром отмытый Геракл оказался ярко-рыжим. И исцарапал мне все руки, прежде чем согласился не обижаться на мытье шампунем. Наша с ним премьера была назначена на завтрашнее утро, а пока мы с удовольствием прошли довольно заковыристую трассу и повалялись по траве, чтобы отбить запах шампуня — Геракл настоял.

Потом я пошел знакомить его с Мышем. Гастрономический интерес котяры к Храброму Парню я пресек, пообещав в случае чего снять с него шкуру и напялить обратно, вывернув наизнанку; это заявление я сопроводил такими подробными картинами прямо в кошачьем мозгу, что напугал бы не только Геракла, но и несчастного Марсия.[21]

Мыш не испугался — на то он и Храбрый Парень. Только предложил кормить кота получше.

На следующее утро законтаченного кота вынесли тайком за парковую ограду. Геракл предложил мне не очень беспокоиться и дать ему возможность самостоятельно дойти до места: ничего с ним не случится. Он и дошел — четырежды подравшись по дороге, каждый раз по собственной инициативе. Подрался бы и в пятый, но я пригрозил забияке еще одной санобработкой, если он будет иметь слишком потрепанный вид. Только поэтому мы добрались до небоскреба еще днем.

В подвале здания коты жили — долавливали последних попавших в эту западню крыс. Знакомство с местной популяцией сопроводилось еще одной дракой, на этот раз необходимой, и повторением тринадцатого подвига Геракла[22] (честное слово, о нем я коту не рассказывал). Разница только в том, что небоскреб принадлежал Вальгуарнеро, а не Джелу.[23] Этот рыжий бандит меня в гроб загонит! На мои попытки пресечь безобразие котяра обиженно заявил, что оно необходимо для того, чтобы потом хвостом открывать здешние двери.

Геракл — прирожденный шпион из боевика: смокинг, дорогие сигары, доступные красавицы; босс враждебной корпорации со страху делает глупости и выбалтывает важные тайны. Жаль только, что боевики ужасно далеки от реальности.

Наконец, удовлетворенный и расслабленный, кот согласился поработать и, руководимый мною, обошел и внимательно осмотрел все углы огромного подвала. Я узнал много нового и интересного о системе охраны и коммуникациях небоскреба, но, на первый взгляд, толку от этого было мало.

Наверное, следовало этим и ограничиться, однако такую потерю времени хотелось хоть чем-нибудь оправдать. Поэтому Геракл задушил крысу, схватил ее зубами поперек туловища (надо будет ему зубы почистить, когда вернемся) и храбро пролез через входную дверь к первой линии обороны здания и секретов корпорации Вальгуарнеро. Дикий женский визг заглушил даже сирену поднявшейся тревоги: мы с Гераклом наивно попытались просочиться под турникетом. Кота поймали, просканировали и, ничего не найдя, за шкирку вышвырнули из вестибюля. Рассерженный Геракл предложил в следующий раз силой прорваться через охрану, перебив ее всю.

Обратно мы возвращались по уже темнеющим улицам. Я еще никогда не держал Контакт так долго. Похоже, что гора родила мышь — толку никакого.