Завгар (СИ) - Курзанцев Александр Олегович "Горный мастер" - Страница 54

– Здорово ты им показал, – улыбнувшись, парень протянул мне бокал шампанского, один из двух, что держал в руках.

– Спасибо, – я залпом махнул игристого, благодарно кивнул, – рад, что понравилось.

– Заранее готовил? – уточнил он, поглядывая на свою спутницу.

– Да нет, случайно, в общем-то вышло, – признался я.

– Хочешь сказать, твоя об этом не знала? – он округлив глаза, кивнул подбородком в сторону боярыни.

– Неа, – я покачал головой и тот только восхищенно присвистнул:

– Рисковый ты. За подобные вольности в обществе могут и наказать серьезно.

– Авось пронесет, – беспечно махнул я рукой. Правда у меня самого на душе скребли кошки. Руслана кроме того, что дала взять себя за руку, больше никак не проявляла своего интереса, подчеркнуто не обращая на меня внимания.

Остаток вечера мы еще пошатались по залу, а затем, когда часы пробили полночь, в числе первых направились из поместья Еникеевых прочь, в теплое нутро родового внедорожника.

– Ох и заварил ты кашу, Петя, – произнесла задумчиво боярыня, стоило нам приземлиться на кожаные сидения машины.

– Прости. Не выдержал. – Я вздохнул, с легкой тоской посмотрел на скрывающийся позади расцвеченный огнями громадный дом, – больно уж это её “уникальное” представление зацепило.

– Какой же ты всё-таки молодой, – произнесла женщина, а затем ладонью коснулась моего затылка, чуть повернула к себе и притянув, жадно впилась долгим поцелуем.

– Сегодня ты спишь у меня, – ответила, наконец отпустив, – нечего одной Мирославе постель греть. Хотя нет, не спишь, – она оценивающе оглядела меня снова, – после твоих танцев, спать, думаю, мне не захочется.

– Матушка Аграфена, это я, Слава…

– Внучек?! Чем бабушку порадуешь? – бабка отперла дверь, но вместо молодого парня к ней в квартиру ворвался разъяренный Лифариус и сходу потребовал, – Я хочу, чтобы эта тварь сдохла как можно быстрее!

– Внучек… – старая зэчка взглядом отправила парня вон и захлопнув дверь, зашипела на опального фаворита почище ядовитой змеи:

– Ты что, фраер, ополоумел такое орать. А если слушал кто?

– Да кто услышит. Нет там никого, не переживай… – попытался отмахнуться мужчина, но Аграфена неожиданно сильно схватила того за горло и яростно встряхнула.

– Ты, фраер, что, забыл куда попал и с кем разговариваешь? Не переживай... Я не переживаю, я пережёвываю таких как ты. Я тебе шею твою цыплячью, сверну махом. Опосля топориком на части порублю и по всему городу раскидаю, голову только в печи сожгу, а черепушку растолку в муку да поветру развею. Пока полицайки дело твоё друг дружке пихать будут, выясняя в чьем районе тела больше, без головы-то, год пройдет. А там уже и ниточки все оборвутся, что ко мне ведут. Понял меня?

– Понял, бабушка Аграфена, – с трудом просипел Лифариус, касаясь пола буквально кончиками пальцев.

– А раз понял, то приглохни сявка. Иди вон, на кухню, там и поговорим.

Отпустив мужчину, бабка дождалась, когда тот откашляется и поплетётся в указанном направлении, хмуро пробормотала, так чтобы он не услышал, – Зарекалась же с благородными работать, так нет же, на старости лет решила лавэ срубить. Совсем последний разум растеряла, убивать пора. Эх, хапну еще горя с этим фаворитом. А может действительно, бошку отвернуть ему и одной проблемой меньше?

Приостановившись, Аграфена взглянула на стоящий в углу топор, потянулась, было, рукой, но замерла на полдороги и, вздохнув, пошла на кухню так. Жадность всё-таки победила.

Глава 24

Поместье княжеского рода Еникеевых

— Эта сука специально, я знаю! — княгиня разъяренной тигрицей металась по личным покоям грохоча сапогами по мраморному полу.

– Дорогая, ну что ты сразу, – сидящий на большой княжеской кровати супруг Еникеевой, Вадим с беспокойством смотрел на свою вторую половинку, готовую разнести всё вокруг, — я общался кое с кем, из своих знакомых, среди мужчин ходит слушок, что это молодой фаворит – Пётр, он сам всё придумал, даже не посоветовавшись с Златолесской.

– Ты в это веришь? – на секунду остановившись, с легкой издевкой спросила княгиня. — Вот так взял и ни с того ни с сего решил пойти и выставить нас посмешищами? Не смеши меня.

– Но говорят именно так, – упрямо повторил Вадим, – он вообще многим показался весьма своевольным молодым человеком способным на вот такие неожиданные поступки, о нем много разговоров было.

– Да? – бросила тяжелый взгляд супруга, – и что еще о нем говорили?

– Ну… -- тут княжий муж слегка покраснел, – еще говорили о нем и нашей дочери.

Впрочем на это Еникеева прореагировала вполне спокойно. Хмыкнула, – Ну, шила в мешке не утаишь, это было ожидаемо, что они станут распускать слухи об изнасиловании.

– Да нет, – тут Вадим покраснел ещё больше и опустил глаза, стараясь не смотреть на супругу, – вроде как Пётр всем сказал, что это не Ольга его, а он её…

В наступившей тишине мужчина буквально кожей почувствовал как от жены во все стороны начинает расходиться почти физически давящая сила.

– Значит всем сказал… – очень ровным голосом произнесла, после минутной паузы, княгиня.

– Да, дорогая… – съежившись еще сильнее, подтвердил резко во всех местах покрывшийся потом супруг.

– Ну точно это всё она. Это же надо! Не только меня посмешищем выставить, а еще опозорить мою дочь! И теперь все втихую посмеиваются, что какой-то наложник поимел княжну Еникееву.

– В туалете. – Зачем-то добавил Вадим.

Ножки кровати с треском вырвались из массивной деревянной рамы, улетая в стороны, и супружеское ложе с грохотом рухнуло на пол вместе с скрючившимся и закрывающим голову руками княжьим муженьком.

– ..лять! – ругнулась княгиня, прикрыв глаза, глубоко задышала, стараясь восстановить душевное равновесие.

– Прости, прости, прости… – послышалось жалобное причитание супруга и Еникеева, снова взяв свои магические способности под жесткий контроль, подошла, извиняясь за то, что дала волю чувствам, погладила того по плечу, села рядом, произнесла:

– Не извиняйся, Вадим, мне стоило сдержаться. Просто слишком взбесило, что эта Златолесская сука решила ударить не только по мне, но и по нашей дочери. Но сомнений нет, это никакая не случайность, а изощренная месть. – Зло скрипнув зубами, Еникеева покачала головой, – Но какая наглость, в глаза мне было говорить, про то, что мы взрослые люди и всегда найдем компромисс, и одновременно планировать подобное. Прямо в лучших мужских традициях. Не женских, нет. Нормальная женщина до такого никогда бы не опустилась. А ведь я ей такие деньжищи предлагала, – посетовала княгиня, глядя, на переставшего закрываться супруга, – за какого-то, прости богоматерь, наложника. Забрали бы себе и ей хорошо, я же знаю, что она до сих пор еще не по всем кредитам расплатилась, и нам. Сразу бы слухи пресекли, мало ли чем княжна со своим наложником занимается, пусть даже и в туалете. Тем более понравился он ей. Но нет. Та еще и фаворитом его назначила. Помяни моё слово, пройдет месяц, и разговоров будет, что Ольга не на наложника покусилась, а на целого фаворита.

– Он на нее, – несмело поправил Вадим, опять рефлекторно приподнимая руки, готовый, если что, снова свернуться калачиком, но княгиня уже успокоилась и только поморщилась никак больше не реагируя.

– Ладно, мне все предельно ясно, – поднявшись с изувеченной кровати, наконец произнесла Еникеева, – И ответ Златолесская получит. Только я ей отвечу по женски, без этих мужских гадостей исподтишка, прямо и жестко. Видит богоматерь, я этого не хотела, но спустить подобное безнаказанно…

– Но ты ей вроде время на размышление давала, с твоим последним предложением?

– Забудь, – зло усмехнулась княгиня, – да она и не примет его. Тут уже сомнений нет.

Уже утром, когда мы еще валялись с боярыней в постели, я через трубочку попивая свежевыжатый сок, вспомнил и и тихонечко напел пришедшую во сне песню: