Полёт феникса (СИ) - Архангельская Мария Владимировна - Страница 5

— Как ты? — спросил он, наклоняясь ко мне. Я помолчала, вслушиваясь в свои ощущения.

— Кажется, я заболела…

— Тебе плохо?

— Голова… — я всё-таки подняла руку и коснулась тыльной стороной лба. — Я хочу пить.

Тайрен тут же поднялся и, судя по звуку, сам налил питьё в чашку. Присел на край кровати, помог сесть мне и поднёс чашку к моим губам. Внутри оказалась чистая вода.

Напившись, я оглядела комнату. В ней действительно никого не было, кроме нас двоих, я сидела на постели в одной рубашке, хотя на мне точно было платье, когда… Когда со мной стало что-то происходить. Я нахмурилась. Головная боль, озноб и слабость отступали, но тяжесть в мозгах оставалась.

— Что со мной случилось?

— Ты не помнишь?

— Помню, что я сидела и готовилась к твоему приходу, а потом… Потом… Проклятье! Должно быть, я что-то съела или выпила. Но я была не в себе, кажется. Потом пришёл ты, а потом я ничего не помню.

— Я?

— Да, ты. Но я уже плохо соображала, должно быть, показалась тебе странной…

— Соньши, — Тайрен наклонился ко мне — наедине он продолжал меня звать старым именем. — Это был не я.

— Как — не ты?

— Так. Когда я вошёл, он уже был здесь.

Я смотрела на Тайрена приоткрыв рот, с трудом осмысливая услышанное. Но ведь я видела… помнила… Вот только насколько я могла доверять своим чувствам?

— А кто?! — прошептала я. И, должно быть, моё ошарашенное лицо и отвисшая челюсть избавили Тайрена от последних остатков сомнений. Он как-то вдруг расслабится, обмяк и наклонился вперёд ещё ниже, уткнувшись лицом мне в колени, укрытые лёгким одеялом.

— Соньши, — глухо сказал он, — прости меня.

— За что? — я машинально тронула его волосы.

— За то, что допустил. Чтобы этот…

Последних слов я не поняла, но догадаться о смысле было нетрудно. Так значит, вчера меня в постель уложил другой мужчина?! И, выражаясь без затей, трахнул меня прямо вот здесь, на этих простынях? А я ему ещё и отвечала?..

Меня затошнило. Желудок скрутило узлом неожиданно и безжалостно, желчь пополам с выпитой водой рванулась через горло в рот, и я только и успела, что перегнуться через край кровати. Тайрен поддержал меня, я ещё некоторое время глубоко дышала, хватая ртом воздух и сглатывая. Желудок дёрнулся ещё несколько раз и затих. Я вытерла губы ладонью, тщетно пытаясь прогнать мысленную картину — какой-то ублюдок, тварь, пользуясь моим состоянием, прижимает меня к кровати и…

— Постель перестелили? — спросила я, не поднимая головы.

— Что?

— Позови слуг. Пусть сменят тут всё, я не хочу лежать на этом!

— Соньши, Соньши, — Тайрен подхватил меня на руки и пересадил себе на колени, как ребёнка. — Моя маленькая, храбрая девочка. Я так виноват перед тобой.

— Ты ни в чём не виноват.

— Нет. Я должен был беречь тебя. Но не беспокойся, легко он не умрёт.

В голосе Тайрена прозвучала такая ледяная ярость, что по спине пробежал холодок. Я сглотнула. Но заступаться за насильника не было ни сил, ни желания.

— Я хочу вымыться, — жалобно сказала я.

Мыться мне помогали не мои служанки, а прислужницы госпожи Фэй. Первым делом я спросила про Шэйрена, и получила ответ, что пока я спала, его уже накормили свежим козьим молоком. Хорошо, подумала я, сцеживая молоко, которое сейчас всё равно не решилась бы предложить ребёнку — прошло лишь несколько часов, и я понятия не имела, успела ли эта гадость целиком выветриться из моей крови. И когда я, отмокнув в горячей воде до сморщивания кожи и отодрав её мочалкой до красноты, всё же нашла в себе силы одеться, привести себя в порядок и выйти, я поняла, куда делись мои комнатные девушки. Обе привезённые из монастыря служанки валялись посреди комнаты перед сидевшим на краю кровати Тайреном, уткнувшись лицами в пол. Напротив императора жалась чета Феев, оба бледные как бумага, они держались за руки, кажется, даже не сознавая этого. В одном углу комнаты стоял невозмутимый Гань Лу, в другом — старавшийся стать как можно незаметнее Шэн Мий.

— Ваше величество, смилуйтесь! — всхлипывали служанки, трясясь, как осиновые листочки. Похоже, до девчонок только сейчас дошло, что сладкое слово "дворец" означает не только вкусную еду, красивую одежду и высокое положение. — Мы ничего не сделали! Только то, что нам приказывала госпожа!..

— Госпожа приказала вам насыпать дурману в благовония? — у Тайрена было такое лицо, что глянь он так на меня — сама бы на колени повалилась. Я вопросительно посмотрела на Гань Лу, и тот едва заметно кивнул. Вот что, значит, со мной случилось. Кажется, я скоро возненавижу благовония как таковые.

— Ваше величество, клянусь жизнями своих родителей! Мы ничего туда не насыпали!

— Откуда вы их взяли?

— Господин Цзя дал… Велел отнести госпоже…

— Какой он вам господин? — неестественно тонким голосом крикнул господин Фэй. — Этот мерзавец!.. Разве вам приказы раздаёт привратник?! Неотёсанные твари!

— Где этот Цзя? — оборвал его возмущение Тайрен.

— В-ваше величество… — у господина Фэя вдруг случился приступ заикания, он тоже рухнул на колени, потянув жену за собой. — Он… Он отбыл с-сегодня утром… Мы с супругой… Мы с супругой его продали…

— Кому?

— К-купцу Руа…

— Он ещё в столице?

— Слуга н-не знает, ваше величество… Собирался отбыть сегодня утром…

Тайрен двинул челюстью. Я открыла рот, испугавшись, что он сейчас что-нибудь сделает с моими незадачливыми приёмными родителями, но меня опередил Гань Лу:

— А почему вы его продали, почтенный господин Фэй?

— Он… Этот Ци Зен подкупил его, и он пропустил его в сад…

— Так значит, он в вашем доме не в первый раз?! — рявкнул Тайрен, заставив всех дёрнуться. Я прислонилась к стене, чувствуя, что мне опять становится нехорошо. Снова пробрал озноб, почти тотчас же сменившийся жаром, и ноги задрожали. Тайрен посмотрел на меня, вскочил, подхватил под руки и усадил на кровать рядом с собой.

— Может, тебе лечь? — заботливо спросил он, но я покачала головой:

— Так это был он? Тот человек?

— Ты его видела?

Я кивнула, вспоминая горящий взгляд и угрозу "Я ещё вернусь!" Что ж, он выполнил то, что хотел. Это вам не висенье на заборе, и даже не телефонный терроризм. Я обхватила себя руками, невольно съёживаясь, и челюсти Тайрена сжались.

— Легко он не умрёт, — повторил император и повернулся к Фэям: — Так значит, вы знали, что он уже приходит и покушался на вашу дочь, и ничего не предприняли?

— Ваше величество, — небольшая передышка явно пошла моему приёмному отцу на пользу, он уже взял себя в руки, — но что мы могли сделать? Хоу Лао и его сын — не те люди, с кем может состязаться ничтожный слуга! Признаю свою вину и не молю о прощении, но я мог лишь наказать допустивших небрежение слуг.

— Ци больше не хоу, — бросил Тайрен. — А с вашими слугами ещё нужно разобраться. Я пришлю дознавателей.

Служанки на полу дружно всхлипнули. Мне стало их жаль.

— Ваше величество, не нужно трогать моих прислужниц, они ни в чём не виноваты.

— Они подсыпали тебе эту гадость, ты знаешь?

— Они просто сделали, как им велели.

— Врут. А если и не врут… Чьи они слуги — твои или этого Цзя?

— Ваше величество, посмотрите на них — они не в том состоянии, чтобы лгать. А что до Цзя… Ну-ка, Лан, — я наклонилась к ближайшей, стараясь сделать тон поласковей, — почему ты выполнила его распоряжение? Он же не управляющий, ты не должна была его слушаться.

— Он… Он сказал, что это посылка из дворца, — пискнула девушка. — Госпожа, умоляю, смилуйтесь! Мы ничего не знали, клянусь!

— Тихо, тихо. Я вам верю.

Тайрен раздражённо вздохнул.

— Ваше величество, я думаю, младшей госпоже Фэй действительно нужно лечь, — Гань Лу было не впервой смирять монарший гнев, ссылаясь на моё здоровье. — Если позволите, я хотел бы осмотреть её ещё раз. Мы уже выяснили главное, остальное вполне могут доделать дознаватели.

— Действительно, — поддержала его я, — подумайте сами, кто в этом доме мог хотеть мне вреда? Слишком много они потеряют, если со мной что-нибудь случится. Кто может предложить им больше, чем ваше величество?