Подруга по контракту (СИ) - Трифоненко Елена - Страница 42

Мною сразу завладело дурное предчувствие. Марта Петровна явно не поймет такой «щедрости».

— Кхе-кхе, — я задумчиво почесала нос, — Аркадий Матвеич, вы только не обижайтесь, но лучше бы вы цветов купили. Или конфет.

Водитель хитро зашевелил усами:

— Не, Марта оценит. Это же раритет. А у нее внуки! Будут смотреть диафильмы вечерами.

Бедный Аркадий Матвеевич! Так хорошо отстал от жизни. Кажется, ему невдомек, что сегодняшние дети уже на горшке «залипают» в смартфоны. Их старой рухлядью не прельстишь.

Я закусила губу от досады. Неужели план по сближению двух одиночеств летит в тартарары? Бли-и-ин!

Мне не придумалось ничего лучше, чем запихать коробку обратно в пакет, и больше не возвращаться к ней в разговоре.

Наконец мы оказались дома. Марта Петровна, как не странно нам тоже очень обрадовалась и сразу потащила нас на кухню пить какао с плюшками. Я оставила «гостинец» Аркадия Матвеевича в прихожей. Мне совсем не хотелось вручать его адресату. Я даже подумывала о том, чтобы чуть позже тайком выбросить этот раритет в мусорку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Вот только о диапроекторе вдруг вспомнила Виола.

— Марта Петровна, вам же Аркадий Матвеевич подарок передал! — закричала она, когда мы уже навернули приличное количество плюшек.

— Подарок? Мне? — домработница стремительно покраснела.

Виола в два счета притащила из прихожей пакет:

— Вот!

— Дрель? — у Марты Петровны был ровно тот же шок, что у и меня, когда она заглянула в пакет.

— Да не! — с интонацией Аркадия Матвеевича отозвалась Виола.

Через несколько секунд домработница уже выудила из коробки диапроектор.

— Боже мой! — завопила она странным голосом. — Это же просто чудо какое-то. У меня ровно такой в детстве был: папа из Ленинграда привез. Вот только наш проектор быстро сгорел от частого использования. А этот? Этот работает?

— Ага, — кивнула довольная Виола. — А давайте его опробуем, а? Тут вот какие-то пленки есть. И странные бумажечки.

— Это слайды, солнышко! — радостно пояснила Марта Петровна, с нежностью проводя пальцами по крохотным баночкам и коробушкам.

Ей, кажется, и самой не терпелось испытать подарок.

Мы прямо с кружками переместились в гостиную и, задернув шторы, включили проектор в сеть. На стене возник желтый прямоугольник. Марта Петровна, как фокусник, сделала несколько пассов руками, и в пятне света возникло фото.

— Санкт-Петербург, — прокомментировала она. — Невский проспект.

— Забавно, — Виола глядела на фото как завороженная. — Никогда такого не видела.

Домработница чуть слышно вздохнула, а потом сменила слайд:

— Ялта, — на щеках ее вдруг заблестели слезы. — Набережная…

— Марта Петровна, вы чего? — испугалась я. — Мы вас расстроили?

— Нет-нет, — она торопливо утерла слезы ладонью и замотала головой. — Это я просто. Нахлынуло что-то. Вы, девочки, смотрите фотографии пока, а я, наверное, прямо сейчас позвоню Аркадию Матвеевичу и поблагодарю его за такой волшебный подарок.

Она быстро объяснила мне, как менять слайды и вставлять в проектор пленки, и выпорхнула из комнаты. Я скрестила пальцы. А может, все сложится? Так хочется, чтобы хоть эти двое были счастливы.

50

В день нашего возвращения из Краснодара с Павлом я не увиделась. Не знаю, во сколько он вернулся домой, но, видимо, очень поздно. Когда я и Виола пошли спать, его все еще не было.

На следующее утро я проснулась от звуков газонокосилки и аромата скошенной травы. Сердце странно затрепетало, к губам прилипла идиотская улыбка. Я соскочила с постели и, потянувшись, ринулась к окну: мне не терпелось взглянуть на Павла, убедиться, что с ним все в порядке.

Я осторожно отогнула в сторону штору и замерла. Газон постригал не Павел, а какой-то полный мужчина лет пятидесяти. И как это понимать? Настроение, как лифт, у которого лопнул трос, бухнулось вниз. А потом мне еще сильнее захотелось увидеть Павла. Минут за десять я полностью привела себя в порядок и ринулась на кухню.

Виола уже была там, листала какой-то журнал.

— Что читаешь? — спросила я после короткого приветствия.

Она как будто смутилась, отложила журнал в сторону:

— Так… Кое-что о творчестве прерафаэлитов.

— Хочешь набраться вдохновения перед расписыванием моей шкатулочки? — неуклюже пошутила я.

Виола приуныла:

— Типа того.

— Супер! — я изобразила максимально счастливую улыбку.

— Что будем готовить сегодня? — чуть погодя спросила «племяшка».

— Предлагаю что-нибудь неординарное… Как насчет яйца-пашот?

— А что это?

Я вытащила из холодильника кассету с яйцами:

— Сейчас расскажу. Только давай сначала определим, сколько яиц нам нужно. Твой папа обычно сколько за раз съедает: два, три?

— Папа уже уехал, — едва заметно вздохнула Виола.

— Разве?

— Ага. Он заходил ко мне утром, сказал, что на стройке сейчас какие-то проблемы. Ему надо срочно быть там.

— Понятно, — пробормотала я, отворачиваясь. (Мне не хотелось, чтобы Виола заметила, как я расстроилась). — Ладно, приготовим завтрак только для нас двоих.

Наверное, это был самый унылый мастер-класс в моей жизни, но я ничего не могла с собой поделать. Мне было плохо. В душе окрепла уверенность в том, что Павел меня избегает. Даже аппетит пропал, а без аппетита я тот еще кулинар.

К концу завтрака Виола уже стала коситься на меня с подозрением. Я поняла, что надо срочно брать себя в руки.

— Заяц, — сказала я, как обычно, обмазываясь кремом от солнца перед выходом во двор. — А давай устроим вечеринку?

— Чего?

— Вечеринку! Позовем в гости Юлю и Олю и кого-нибудь из их подруг.

— А что будем праздновать?

— Найдем что-нибудь. Посмотри в интернете: сегодня в мире точно отмечается куча праздников.

Недолго думая, я позвонила маме наших новых знакомых. Она моему звонку ужасно обрадовалась, завопила как ненормальная:

— Вечеринка? Отлично! Забирай моих хоть на целый день. У моего младшенького режутся зубы, из-за этого я уже вторую ночь толком не сплю. Сил встать к плите нет, а эти девки сожрали уже все кукурузные хлопья и хлеб. У нас, кстати, еще племянницы гостят. Их возьмешь? Да и соседских пацанов я бы тебе сплавила: они так орут под окнами, что у меня уже глаз дергается.

Я заверила ее, что мы будем рады всем, а после потащила Виолу по магазинам. Мне хотелось чего-нибудь грандиозного. Мой внутренний шопоголик немедленно оживился. Мы с ним купили кучу всего: веселые колпачки, яркую пластиковую посуду, свистульки, аквагрим, литров десять мыльных пузырей и ящик воздушных шаров.

После полудня к нам хлынули гости. Мама Оли и Юли, видимо, устала от целой кучи соседских детей, потому собрала для нас целую делегацию. Во дворе у нас воцарился гвалт как на восточном базаре. Пришедшая на работу, Марта Петровна даже сначала испугалась, что у нас обыск. Она схватилась за сердце и застыла у ворот как статуя. Но я, конечно, быстро ее успокоила. А еще попросила приготовить нам на обед что-нибудь вредное. Ведь какая вечеринка может обойтись без вредной еды?

— Картошка фри и наггетсы подойдут? — уточнила домработница с таким чопорным видом, будто мы с ней обсуждали международную политику.

Я расчувствовалась и вдруг неожиданно для себя обняла ее крепко-крепко:

— Марта Петровна, у нас с вами абсолютное взаимопонимание!

Домработница ушла стряпать, а мне пришлось осваивать роль аниматора. Девчонки вели себя более-менее пристойно, а вот мальчишки то и дело норовили подраться. Их срочно надо было чем-то занять.

Я залезла на стул и закричала:

— Делимся на две команды! Сейчас у нас будут конкурсы!

Меня, кажется, никто не услышал. Беготня вокруг не прекратилось ни на секунду. Тогда я поднесла к губам фанатскую дудку (ее мой внутренний шопоголик тоже прихватил) и выдала целую канонаду. Дети застыли как вкопанные. Прекрасно!