Беру тебя напрокат (СИ) - Трифоненко Елена - Страница 12

— Ну что ты! — Женька польщено розовеет. — Я же только в теории разбираюсь, а практики у меня — ноль.

— А я даже в теории — профан. Некогда мне образовываться: работа сама себя не сделает.

Сестра задумчиво чешет кончик носа, а потом опять бледнеет. Похоже, в голову ей пришел еще один ужастик.

— Ну что опять, Жень?

— Слушай, и все-таки предложение Петрова очень странное! Прям слишком! Тебе не кажется, что он этот круиз совсем не просто так затеял?

— Конечно, не просто так. Он хочет «нашаманить» еще пару миллионов подписчиков, хайпануть.

— Да нет же! — машет рукой Женька. — Я не про это.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Она подсаживается ко мне и делает страшные глаза:

— Тебе не кажется, что он решил тебя соблазнить?

— Что?

— Я слышала, сейчас у мажоров модно спорить на девушек, — деловито поясняет сестра. — Типа: не соблазнишь за неделю кого-то определенного — проставляешься.

— Женька, по-моему, у тебя фантазия разыгралась, — бормочу я, а сама как-то сразу напрягаюсь. А ведь что-то в этой безумной гипотезе есть! По крайней мере, она объясняет, почему Петров решил поиграть в защитника. Это он, видимо, в доверие уже пытается втираться, чтобы на лайнере время сэкономить. Но сестре об этом знать необязательно: еще больше запаникует.

— Нет, Жень, ты ошибаешься! — говорю я с наигранной уверенностью. — Хотя даже если он и поспорил там о чем-то — мне-то что? Петров, вообще, не в моем вкусе. Ему ничего не светит.

— Это тебе сейчас так кажется, — ворчит Женька. — А окажешься с ним в замкнутом пространстве — сразу какая-нибудь химия заработает, и голова отключится.

— Так ты поедешь?

На ее лице проступает решимость.

— Конечно, поеду! Я тебя на произвол судьбы не брошу.

Время до круиза пролетает незаметно. Наверное, потому что я все время занята работой. Еще весной я получила несколько приглашений в отели Крыма, так что половину июня азартно кочую из одного в другой — снимаю короткие влоги и наслаждаюсь жизнью. Каждый мой день не похож на другой: передо мной проносятся замки, горные вершины, многолюдные пляжи и вереница вареной кукурузы. И самое классное, что все (ну почти все!) — за счет спонсоров.

В Краснодар я возвращаюсь только накануне вылета в Геную. Настроение у меня боевое, радиус поражения — примерно тридцать метров (именно с такого расстояния мне начинают строить глазки встречные парни). При редких воспоминаниях о сотрудничестве с Петровым настроение, конечно, слегка омрачается, но быстро восстанавливается. В конце концов, я настраиваю себя так: это не Петров берет меня напрокат, это я его арендую.

Женька тоже держит хвост пистолетиком. Не психует и не паникует, только инструктирует маму занудным тоном:

— Если я не вернусь, грохни мою свинку-копилку и передай все что, там есть, в какой-нибудь собачий приют.

Мама, как обычно, слушает ее вполуха, но потом спохватывается:

— А как же я и папа? Мы, конечно, не собаки, но вроде тебе не чужие. Можно нам хоть чуточку из твоих сбережений себе на мороженое оставить?

Женька багровеет, но потом, видимо, вспоминает о дочернем долге, кивает:

— Оставьте. Но только немного.

Я быстро собираю чемодан по-новому, и мы отправляемся в аэропорт.

В Геную мы летим с пересадкой, потому мне приходится пережить целых четыре панических атаки. Женькиных. Я, в принципе, к ним готова. Пока сестра при взлете и посадке дышит в целлофановый пакет, чтобы успокоиться, я самозабвенно втираю ей про статистику смертности на дорогах. Ведь, как известно, риск погибнуть в автомобильной аварии куда как выше шанса расплющиться в авиакатастрофе.

— Спасибо! — говорит Женька, когда шасси нашего самолета таки благополучно касаются посадочной полосы Генуи. — Спасибо тебе, Ника за поддержку. Теперь я буду еще и в такси нервничать — переживать за свое здоровье.

— Не будешь, — утешаю я. — Потому что до порта мы поедем на автобусе, а дальше нас ждет вода и ничего кроме нее. Кстати, рассказать тебе о статистике смертности на воде?

Женькины глаза наливаются кровью.

— Не надо.

«Когда поднимитесь на борт, сразу зайди ко мне (номер моего сьюта — тринадцать-двести). Обсудим нашу первую встречу. Надо придумать что-то действительно эффектное!» — именно такие инструкции прилетают мне от Петрова, когда я и Женька проходим регистрацию на лайнер.

«Будет сделано!» — пишу я и ухмыляюсь. Мне, конечно, ужасно хочется поглядеть, как выглядит сьют, но я все же совладаю с любопытством. И ни на какое обсуждение не пойду. Вот еще! Рано или поздно я и Петров так и так встретимся, а пока пусть понервничает.

Пока я каталась по Крыму, мне пришло в голову, что месть Петрову не должна ограничиваться душем из капучино. Я из-за его январской выходки дергалась целую неделю, вот пусть и он столько же времени проведет на нервах. Он заслужил.

Для того чтобы найти меня было сложней, отключаю телефон. В конце концов, у меня ведь могла кончиться зарядка? Могла!

Лайнер встречает нас морем огней и зеркал. Женька глядит на все широко распахнутыми глазами, а я расчехляю одну из камер. Пришло время начать влог!

— Привет, ребята! Отгадайте, где я? Нет, это не аэропорт Стамбула! И не торговый центр в Паттайе! Я — на гигантском круизном лайнере, который только в этом году сошел с верфи. Меня ждут восемь дней и семь ночей в Средиземном море. Вы со мной?

Пока я эмоционально болтаю с камерой, Женька чуть колышется березкой в сторонке. Вид у нее такой, будто она вот-вот бухнется в обморок.

Виновато вздохнув, я ставлю запись на паузу:

— Женечек, ау?

— Что?

— Чего бледная такая?

Она делает жалостные глаза:

— У меня, кажется, морская болезнь начинается.

— Нет, Жень, для нее еще рано. Наверное, у тебя просто изжога от гамбургера, который ты ела в автобусе, — я задумываюсь, как бы привести сестру в чувства, и почти тут же меня осеняет. — Слушай, хватит уже в сторонке стоять! Бери вторую камеру и снимай меня со стороны. Мне пригодятся разные ракурсы на монтаже.

Она кивает и с несчастным видом достает гоупрошку:

— Как именно снимать?

— Как хочешь. Я полагаюсь на твою интуицию.

Снова включив камеру, я увлекаю Женьку к лифтам. Мне не терпится взглянуть на нашу каюту.

Некоторое время сестра снимает меня словно через силу, но постепенно румянец возвращается на ее пухлые щечки. Я прячу улыбку: что ни говори, а камера лучше любого психолога!

Наши чемоданы уже стоят у дверей каюты (персонал постарался!). Мы перетаскиваем их через порог и оглядываемся. Мне очень даже нравится то, что я вижу. В конце концов, Петров мог и сэкономить — приобрести для будущей «девушки» какую-нибудь внутреннюю каюту — тесную клетушку без окна. Но он раскошелился. У нас огромная комната, да еще и балкон имеется — я немедленно выскакиваю туда.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Вау! Вот это да! — мне даже говорить тяжело от восторга: у нас восьмая палуба, и Генуя как на ладони. — Женя, иди сюда!

Сестра неохотно высовывает нос из комнаты.

— Погляди, какая красота!

— Ой, нет. Что-то голова кружится, — Женька снова бледнеет и покачивается. — Не подходи, пожалуйста, близко к перилам.

Чтобы не нервировать ее еще больше, я поспешно возвращаюсь в комнату:

— Так, я, пожалуй, прямо сейчас сниму обзор каюты. Посидишь немного в ванной, чтобы не попасть в кадр?

— Конечно! — кивает Женька. — Я еще и душ заодно приму: на меня в автобусе какая-то жуткая тетка накашляла.

Сестра начинает швыряться в чемодане в поисках любимого шампуня. И в этот момент раздается громкий, настойчивый стук в дверь. Бум-бум-бум! Женька вздрагивает и смотрит на меня вопросительно. Я же поспешно прикладываю палец к губам:

— Тсс!

— «Тсс»? — шепотом переспрашивает Женька. — В смысле, «тсс»? Зачем? Мы что, от кого-то прячемся? Что вообще происходит?