Р26/5/пси и я (СИ) - Коуни Майкл Грейтрекс - Страница 19

— Ну... в общем, да. Послушай, Гриффитс, — сказал я мягко, — ты должен понять их. Они твою девушку в глаза не видели. Для них это просто еще одна работа. А когда работа будет сделана, у них может получиться простой, так что они порой растягивают работу подольше. Будет гораздо дешевле заплатить им неофициальное вознаграждение и списать деньги на «Разное», чем нанимать экскаватор еще на один день.

— Господи! — Гриффитс дрожал, сидя через стол от меня с совершенно потерянным видом. Он, конечно, с подобными проблемами никогда не сталкивался и, разумеется, понятия не имел, как такие дела делаются.

Признаюсь, он выглядел настолько потерянным, что я почувствовал к нему искреннюю жалость.

— Есть еще одна возможность, — сказал я осторожно, — если ты готов рискнуть.

— Какая?

— Обойтись без инспектора. Мы просто наймем людей, экскаватор и начнем копать. У меня есть план шахты. — Я достал из стола пожелтевший лист бумаги. — Думаю, мы можем рискнуть и начать копать вот здесь.

Я уже отметил возможное место раскопок заранее.

— Дело в том, что нам ничего другого не остается. Это наш единственный шанс. Тогда максимальные расходы — я просчитал — составят 1476 кредиток. Если не наткнемся на скальную породу, все будет в порядке.

— Слишком маленький запас, — произнес Гриффитс, грызя от волнения ногги.

— Понимаю. — Я сложил план. — Можно считать, что ты согласен? Осталась еще масса дел.

— Да, — сказал он, поднимаясь.

— Завтра увидимся на месте.

Гриффитс показал мне ее фотографию, вернее, их фотографию, снятую, когда они вместе ездили куда-то на выходной три месяца назад. Руфь Вильерс ничего особенного собой не представляла: жиденькие волосы, бледное невыразительное лицо. Фото было в полный рост, и мне подумалось, что у таких, как она, роды проходят трудно... В наши дни таких женщин встречаешь все чаще. Несмотря на дарвинизм и поощрение «наиболее пригодных». Словно Природа, преисполнившись ревности к успехам человека в других областях, пытается отыграться на биологии.

Однако я промолчал. Гриффитс долго глядел на фотографию, перед тем как положить ее обратно в потрепанный бумажник. Мы оба стояли некоторое время молча, притопывали ногами и ждали прибытия экскаватора.

Было туманное осеннее утро, и окрестности выглядели совершенно безжизненно: изрытый сланцевый склон холма, застывшие деревья почти без листвы, ржавые заросшие рельсы, исчезающие под каменной осыпью угрожающего вида. Небо, переходящее в мокрые холмы, сырой, пронизывающий ветер.

И вообще странное место. Здесь живо представлялось, как старые горняки с туберкулезным кашлем выбираются на поверхность и разворачивают заскорузлыми руками набухшие пакеты с корнскими пирогами. Говорят, их раньше делали с сардинами и запекали рыбу в такую твердую корку из теста, что можно было уронить пирог в пятидесятифутовую шахту — и ничего бы ему не сделалось. Сейчас для туристов делают пироги из планктона в крахмальном тесте, но, должен сказать, на вкус они ничуть не хуже.

Рокот моторов в долине возвестил о прибытии экскаватора, и вскоре мы его увидели: огромная машина с желтыми гусеницами на платформе тягача, с трудом пробирающегося по застланной туманом дороге. Тягач подъехал к нам, и из кабины вылез водитель. Он выбросил на ходу окурок, и тот зашипел на мокрой земле.

— Куда вам его? — спросил он коротко.

Я указал на склон холма, и он тут же надул губы.

— Рискованное дело. Они, экскаваторы эти, бывает, переворачиваются. Я не уверен, что Джеф сможет его туда подвести. Не-е-е, совсем мне это дело не нравится.

Тут подкатил фургон, и из него, разминая затекшие руки и ноги, по очереди выбрались люди.

— Джеф! — позвал шофер.

— Ну. — Огромный пузатый мужчина в синем комбинезоне подошел к нам.

— Джентльмен говорит, что ты должен подогнать его вон туда.

— Ого! — Джеф почесал в затылке. — Не нравится мне это дело. Опасная штука, сланец. Экскаватор заскользит и опрокинется в два счета. И крышка! Если он перевернется, кабину сомнет как спичечную коробку.

Поняв, что ничего больше не остается, я достал из кармана кредитную карточку Национального Банка на имя Руфь Вильерс. Джеф резко извлек свою. Я выбил две кредитки у него в блоке «Приход», а он выбил ту же сумму на карточке Руфи в блоке «Платеж».

Первые расходы в графе «Разное».

Гриффитс внимательно наблюдал за процедурой и, как только рабочие отошли к экскаватору, заговорил:

— А что мешает мне перевести, например, 500 кредиток на ее счет? Так, на всякий случай? — спросил он, как делали это многие до него.

За дураков они нас принимают, что ли? Снова пришлось объяснять:

— Как только заявка регистрируется, счет замораживается, и единственная сумма, которая может быть к нему добавлена, — это деньги, действительно заработанные пострадавшим максимум за одну неделю, но еще не выплаченные. Только это, и больше ничего. В противном случае вся система была бы бессмысленна. Любой родственник мог бы перевести деньги на счет заявителя, сказав, что это выплата старого долга или еще чего-нибудь.

— Наверное, да, — промямлил Гриффитс, вздыхая.

— Я мог бы тебе рассказать несколько случаев, — продолжал я любимую тему. — Чего только люди не делают, чтобы обойти закон! Вот было один раз...

— Слушайте! — оборвал меня Гриффитс, сжимая побелевшие кулаки. — На кой черт мне ваши дурацкие истории? Меня тошнит от вашего отношения ко всему этому делу. Для вас это словно задача из учебника... Вы что, не понимаете, что там, внизу, девушка? Живой человек, такой же, как мы с вами! Она в опасности, а вы все про инструкции и правила! У вас что, совсем нет чувств?

Он явно был уже на пределе.

— Спокойней! — Я положил руку ему на плечо. — Я понимаю, там твоя девушка, и мне действительно жаль. Вчера у меня заявитель умер в больнице, и мне тоже было жаль. С тех пор как приняли Закон об Общественной Значимости, умерло более девяти тысяч человек, которые до 2012 года могли быть спасены. И мне их тоже жаль. Но все это делается ради общего блага. Нельзя же за всех так переживать. Надо научиться принимать эти вещи как они есть.

— Может быть, — пробормотал Гриффитс, чуть подумав. Конечно же, он со мной не согласился, просто не хотел ссориться с единственным человеком, который может ему помочь.

В этот момент у фургона затормозила черная легковая автомашина, из нее вышел аккуратно одетый мужчина. Пробравшись через обломки, он подошел к нам.

— Пресса, — объявил он, предъявляя удостоверение. — Как нам сообщили, там, внизу, осталась девушка?

— Правильно, — охотно подтвердил Гриффитс.

Я прекрасно понимал, о чем он думает. Мол, может быть, этот человек через свою газету на что-то повлияет. Может, удастся расшевелить общественные симпатии, поднять шум и выбить что-нибудь вроде правительственной субсидии. Он продолжал рассказывать, но я-то отлично знал, что он попусту тратит время. Если система поддастся один раз, все тут же выстроятся в очередь — и конец системе.

— Спасибо. — Человек из «Нэшнл дейли» закрыл записную книжку и спрятал ее в карман. — Не возражаете, если я вас сфотографирую?

Удивительно вежливый репортер. Он снял расстроенного Гриффитса на фоне каменных обломков.

— Так, хорошо. Как насчет девушки? Руфь? У вас случайно нет ее фото, которое я мог бы использовать?

— Есть. — Гриффитс извлек фотографию и вручил ему.

Корреспондент внимательно изучил ее, наклоняя под разными углами, закрывая по очереди разные участки рукой и при этом тихонько насвистывая.

— Да. Ладно, — произнес он, возвращая фото. — Я вам сообщу, если она понадобится. Вообще-то я не уверен, что этот материал удастся использовать. Недостаточно... э-э-э... остроты. Нет сюжета. Возможно, я зря тратил время. Ну ладно. Я поехал. — Он шаркнул ножкой, пожал каждому из нас руку и ушел.

— В чем дело? — спросил Гриффитс, задетый его стремительным отъездом.

— Ты же слышал, что он сказал. Неинтересно. Да я и не думаю, что это имеет значение. Было бы только хуже: понаехали бы зеваки, путались бы тут под ногами.