Как влюбиться в герцога за 10 дней - Берн Керриган - Страница 2

Онемев, Александра взяла бокал дрожащими пальцами. Она не могла произнести ни слова и не осмелилась сделать глоток. Впрочем, даже при очень большом желании она не смогла бы проглотить портвейн.

– Вы были уверены, что все эти годы никто не знал о вашем маленьком обществе? – с откровенным удивлением сказал директор. – Троица рыжеволосых красоток. Одна – пухленькая и очень богатая, но без титула. Другая – дерзкая графиня, худая, почти костлявая.

Негодование, охватившее Александру от столь вольной оценки качеств подруг, вернуло ей дар речи.

– Я не думаю, что это справедливо…

– И вы, – продолжил директор с неуместным жаром. – Безупречное сочетание. Изящная, но аппетитная. Изысканная и желанная.

Александра пожалела, что плотно поужинала. Теперь все съеденное бурлило у нее в животе.

Де Маршанд выдвинул ящик стола.

– Неприлично говорить такие вещи, сэр. Мой отец будет недоволен…

Увидев бритву с перламутровой рукояткой в руке де Маршанда, Александра забыла, что надо дышать. А директор продолжал доставать из ящика сокровища, которыми рыжеволосая троица обзавелась за годы, проведенные в школе.

Пара подтяжек, цилиндр, запонки, рубашки и прочие мелочи. Далеко не все эти вещи принадлежали ему, а многие даже были выброшены их владельцами. И все же.

Александре не нравилось, что он ходил по их пещере – он осквернил их святилище своим одиозным присутствием. Ей было противно осознавать, что он трогал вещи, ставшие пусть не ее личными, но их общими сокровищами. Сокровищами, которые Рыжие проказницы собирались вернуть после выпуска.

– Четыре года! – Похоже, цифра впечатлила и самого де Маршанда, который аккуратно складывал их сокровища в кучу на краю стола. – Четыре года вы воровали у меня, когда считали, что вас никто не видит. Вы рылись в моих вещах. Запретных вещах! Это возмутительно! Мерзко!

Александра ощутила липкое скользкое отвращение.

Директор медленно покачал головой.

– Мы с вами похожи больше, чем вы думаете, леди Александра. У меня тоже есть склонность к запретным вещам.

Запретный плод.

Именно нечто запретное светилось в его темных глазах, в упор смотревших на нее. От его пристального взгляда Александра почувствовала, как по спине пробежали холодные мурашки. Именно этот холод заставил ее выпрямиться и расправить плечи. И приготовиться к бегству.

– Такая умная, – повторил он. – Но недостаточно умная, чтобы узнать, что я наблюдаю за тобой.

– Я знаю, что вы наблюдали за мной, сэр. – Она чувствовала это, даже когда была слишком юной и не понимала, что именно светится в его глазах. Желание не только запретное, но и преступное. – Больше, чем подобает. Больше, чем правильно.

– Мы не будем сейчас рассуждать о том, что правильно или неправильно. – Он махнул рукой в сторону украденных вещей. – Я достаточно долго наблюдал за вами, чтобы заметить: вы тоже следили за мной.

Александра тихо ахнула.

– Разве что как кролик, осматривающий небеса в поисках орла.

– Значит, вы думаете обо мне, как о хищнике?

Девушку охватило возмущение. Он желал, чтобы она его боялась.

– Я вообще о вас не думаю, сэр.

Его красивая физиономия в красноватом свете камина показалась ей неожиданно уродливой. Он резко подвинул графин и поставил бокал рядом со своей возвращенной собственностью.

Александра не могла не признать свою вину. Доказательства налицо. И все же его грехи были куда хуже, чем воровство. Она понимала это, чувствовала всем своим существом.

– Что я сделаю с вашей троицей? – задумчиво проговорил он, не сводя глаз с Александры. – Будь я мстителен, вызвал бы полицию. Будь я жесток, исключил бы вас.

– Нет! – воскликнула Александра. Будучи женщиной, она имела совсем мало шансов поступить в университет. А если у нее не будет рекомендаций от Шардонне, шансов не останется вообще. Ни одного. – Прошу вас, сэр! Это было всего лишь безобидное развлечение. Я приношу свои извинения за то, что мы взяли ваши вещи. Поверьте, мы хотели их только позаимствовать. Я возмещу возможный ущерб, если только…

Мужчина наклонился, выдвинул другой ящик стола и достал из него длинный узкий ремень, который знала и которого опасалась каждая девочка в школе. Увидев его, Александра замерла.

– После сегодняшнего вечера я буду уверен, что вы, леди Александра, будете вспоминать обо мне всякий раз, когда захотите повести себя неподобающим образом.

Александра поставила бокал, боясь, что уронит его. А директор медленно обошел стол и направился к ней.

Ее ноздри раздувались от ненависти, но она подавила страх и протянула к нему руки ладонями вверх. Ее раньше никогда не наказывали. Она не делала ничего предосудительного. Но она видела, как наказанию подвергались другие девочки, и не могла не заметить его последствия.

– Это моя вина, сэр. Накажите меня, но, молю вас, не трогайте Франческу и Сесилию. Я зачинщица, и только я заслуживаю наказания.

– Как скажете. – Несколько секунд он смотрел на протянутые к нему руки, бледные и дрожащие. Потом поднял ремень, и Александра невольно зажмурилась, ожидая удара. Только удара не последовало.

Она вздохнула, отважилась поднять глаза на директора и сразу пожалела об этом.

Его лицо неуловимо изменилось.

– Нет. – Он указал ремешком на стол. – Для вас, леди, наказание должно соответствовать преступлению.

Она взглянула на гладкую поверхность стола.

– Не понимаю. Что вы имеете в виду?

– Вы хотели, чтобы к вам относились как к мальчикам в школе Ле Редон? – Он схватил ее за локоть и подтащил к столу. – Значит, будете наказаны, как они.

– Я… я не понимаю.

Де Маршанд расплылся в широкой улыбке. Надо же, какие у него белые зубы!

– Наклонитесь!

Глаза Александры расширились, и она сделала шаг назад, пытаясь вырваться. Теперь она поняла, как он хочет ее наказать.

– Нет, – прошептала она. Ее мысли метались. Надо было найти выход, но не получалось. Франческа знала бы, что делать. В крайнем случае, она бы использовала свой титул графини, чтобы образумить директора. Даже Сесилия могла использовать в качестве рычага воздействия свое богатство. Ни один директор, находящийся в здравом уме и твердой памяти, не стал бы рисковать доходом, который она обеспечивала для школы. Но какое оружие было в распоряжении Александры? – Мой отец, английский граф Бентам, не потерпит этого. – Она снова попыталась вырваться, но безуспешно. – Узнав, что вы со мной сделали, он уничтожит вас.

Де Маршанд громко захохотал. Его физиономия оказалась так близко от ее лица, что Александра ощутила тошноту.

– Все знают, что твой отец не может справиться даже с размалеванной шлюхой, не говоря уже о влиятельном человеке.

Он не дал Александре время осмыслить его слова и повалил ее на стол. Его сильная рука легла на ее спину между лопатками и прижала грудью к столу. Она подавила крик.

– Расставь руки, – приказал он.

Александра была потрясена. Ей еще никогда не приходилось сталкиваться с грубостью и насилием, поэтому она подчинилась. Ладони ощутили прохладную гладкость стола. Закрыв глаза, она постаралась вспомнить, сколько на ней надето нижних юбок. По крайней мере, они смягчат удар. Она уже приготовилась почувствовать сильный шлепок ремня. А вместо этого ощутила холодный воздух, коснувшийся ног.

– Нет! – вскрикнула она и в очередной раз попыталась вырваться.

Он прижал ее к столу с такой силой, что поверхность столешницы показалась совсем не гладкой, а даже, пожалуй, зернистой.

А Александру охватила паника. Это не было наказание. И даже не порыв карающего гнева.

Вокруг них сгустилась атмосфера, в которой пульсировало что-то отвратительное, мерзкое, уродливое. Что она сделала? Чем вызвала такую страшную реакцию? Как все изменить?

– Прошу вас. – Она все еще пыталась сохранять спокойствие и подняться. – Позвольте мне встать. Вы делаете мне больно.

– Ты думаешь, мальчики тоже плачут и молят о пощаде? – Его слова прерывались тяжелым свистящим дыханием, словно он говорил сквозь стиснутые зубы.