Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Юность (СИ) - Панфилов Василий "Маленький Диванный Тигр" - Страница 15


15
Изменить размер шрифта:

Всматриваясь вниз до рези в глазах, ищу подходящую площадку. А вот и она: ущелистая долина, поросшая по краям обильной растительностью.

Нос чуть вниз, и проваливаюсь мягко, с тревогой ощущая порывы ветра всеми своими крылами. Захожу на…

… выстрел! А потом ещё, ещё и ещё! Небольшой отряд из четверых мужчин при десятке лошадей ведёт яростную стрельбу, находясь аккурат на моём пути.

Рули вверх…

… но нисходящий поток воздуха с силой прижимает меня вниз с такой силой, што вся конструкция застонала жалобно. Резко снижаюсь, едва успевая удержать управление.

Ветер давит, и я с вытаращенными глазами и застрявшим в глотке матом, в пологом пике иду фактически на таран! Лошади разбегаются, да и людям как-то не до стрельбы!

Едва ли не в последний момент успеваю вытянуть рули на себя, пройдя чуть ли не по макушкам обстрелявших меня людей. Дальше лечу низом, опасаясь подняться над долиной. Там, наверху, уже рокочет гроза и сверкают молнии.

Продырявленное пулей крыло разлохмачивается на глазах, и я с превеликим трудом удерживаю летадлу, стремясь уйти как можно дальше. Несколько минут, и не в силах более держать аппарат в равновесии, нахожу относительно ровную площадку и сажусь, как по учебникам.

Пробежка с подпрыжками, и… стойка шасси подламывается, я крепко врезаюсь бедром в ограждение кабины, ломая его и вылетая на каменистую землю.

– Ах ты ж ё… – несколько минут ругаюсь в голос, собирая в кучу весь свой страх и боль, и только затем беру себя в руки. Встав не без труда, скидаю амуницию и со свистом втягиваю воздух. По бедру будто врезали окорённым бревном – ссажена кожа до самого мяса, и хорошо ещё, што нога не сломана… кажется.

С осознанием приходит ещё большая боль и желание упасть, ничего не делать, ждать… хоть кого-нибудь! Приходят мысли о плене, и некоторое время я вполне серьёзно рассматриваю этот вариант.

А што? Награду за меня сулят немалую, притом не только Величество, но и всякие там… спонсоры.

Потом приходит понимание, што почётный плен – сильно не факт! Скорее – объявление меня военным преступником со всеми вытекающими. Или как вариант – сразу вздёрнут, на месте. Для очень и очень многих я олицетворение врага. Разведка, бомбы, флешетты…

Желание жить заставило шевелиться, и я захромал к ледатле.

«– Хм… а почему, собственно, к летадле? Правильно же – самолёт или аэроплан!»

Выкидываю из головы неуместные мысли, вытаскиваю из кабины всё нужное. Промыв рану крепченным ромом, щедро намазюкал мазью из аптечки и перевязал. Вроде как… пусть нет пока полной уверенности, но рана не столь опасная, как показалось в начале. Болезненная, и даже более чем, но кожа скорее содрана скользом, чем продавлена. В противном случае, даже не потеряй я сознание от боли, ходить бы просто не смог.

Более серьёзных ран у меня нет, если не считать отбитого ливера, но ободран так, будто пытался отнять котят у дикой кошки. Промыв раны, поглядывая поминутно наверх, где в небе разворачивается вовсе уж инфернальная картина, спешу одеться и забрать из летадлы всё нужное.

– Н-да… покачав в руках деревянную кобуру маузера, разбитую скорее пулей, достаю пистолет, и…

– С-суки… – шиплю я совершенно по гадючьи! Ствол погнут и немножко смят, – ёб…

В последний момент удерживаю себя от истерики и начинаю спешно перетаскивать вещи повыше метров на двадцать, в длинную горизонтальную расщелину, узкую и неглубокую. С неба уже льётся вода, и я опасливо предвкушаюревущие буруны, в кои за считанные минуты может превратиться почти пересохший ручеёк на дне долины, то и дело пропадающий средь камней.

Сделав пару ходок, напоследок полусаблей нарубаю веток под жопу, и на этом всё. Следующие пару часов я провожу крайне неинтересно, забившись поглубже в расщелину, куда то и дело влетают порывы ветра пополам с водой. Сидеть так холодно, сыро и скучно, но утешаю себя мыслью, што снаружи ещё хуже. Утешается плохо, но снаружи и в самом деле отвратно. Мимо проносятся потоки грязной воды с ветками и камнями, а то и мелкими животными в бурлящих потоках.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Пару часов спустя дождь утихает и я осторожно выглядываю вниз. Ну… бывало и хуже! Внизу не то штобы безмятежные лазурные воды, но и не бурление говн. Так, средней руки горная речушка, разве што склоны сейчас вовсе уж склизкие. Глинисто-каменистые почвы, да подмоченные водой со всей щедростью природы – ни убавить, ни прибавить.

Отчаянно бьёт нетерпёжка, но останавливаю себя тем, што не с моей ногой лазать по таким говнам. Дабы успокоить нервы, сжираю шоколадку и обсасываю вяленое мясо, необыкновенно вкусное, и совершенно немилосердно солёное и перчёное.

Стрелки всё время лезут в голову, и хотя я понимаю, што шли они к выходу из ущелья, а никак не вглубь, утешается плохо. Будто хотя бы оружие… хотя даже пистолет-карабин «Маузера» никак не вундерваффе в здешних краях. Н-да… сам дурак.

Чуть подсохло, и спускаюсь вниз, то и дело оскальзываясь. Вырубил себе посох, и дело пошло легче. Доковылял до самолёта и осмотрел, што же там за повреждения.

Стойку шасси поменять несложно – благо, в багаже есть топорик. Вот же, а? Топорик есть, а винтовку… сам дурак, действительно.

Двигатель… двигатель захлебнулся водой, но в принципе, решаемо. А вот крыло… обойдя, покачал его… тоже решаемо, нужна только ткань. Расчистить площадку за пару дней смогу, даже с учётом ноги, а там и доковыляю – на одном крыле.

Пока искал стойку для шасси, вырубил заодно и нормальный посох – не железное дерево, но сойдёт. Вырубил, и не успокоился, пока не примотал к посоху полусаблю ремнями от портупеи, будто подгонял кто.

Вот же ж! Голым себя без оружия чувствую, и хотя против винтовок с моим копьём толку никакого, а всё легче.

Чуть погодя сделал ещё дротик из невесть как завалявшейся в кабине флешетты. С некоторым сомнением покачал его в руке, придерживая пальцем за верёвочную петлю.

Здравый смысл во мне начал бессмысленную борьбу, вынуждая принять решение из двух заведомо худших. Одна его часть приказывала бежать как можно дальше, опасаясь закономерно враждебных стрелков…

… и она быстро победила. Опираясь на копьё, я захромал прочь от летадлы, отмахнувшись от голоса разума, призывавшего хотя бы привести двигатель в полную негодность. «Рарога» было просто жалко, будто живое существо…

Влажная земля, прогревшись под солнечными лучами, сильно парит, на свет божий вылезли многочисленные насекомые. Растения попёрли в рост чуть ли не глазах, а настроение – ровно наоборот.

Не успел я отойти на пару вёрст, как нога разболелась, и я начал искать ночлег. Настроение окончательно испортилось, и в голову полезла всякая херота, навроде партизанской войны с этими чортовыми стрелками.

Сверху осыпалось несколько камней, я вздёрнул голову…

– Сука… – в горле застрял вязкий ком, и я, выставив вперёд копьё, начал пятится от льва. Старый, основательно истощавший и потрёпанный жизнью, выглядел он не самым желанным трофеем, но…

… мне хватит.

Удерживая левой рукой копьё и дротик, правой отчаянно шарю по карманам, лапаю амуницию в тщетной надежде на… хоть што-нибудь! Хлоп по боку… пусто. По карману, по груди… сгрёб машинально командирский свисток и прикусил губами.

Лев, оскальзываясь на осыпающихся камнях и на глинистой почве, спешил неловко ко мне. Вот он уже подбирается для прыжка…

… и свист! Заполошный, отчаянный! Хищника будто дёрнули в воздухе за задние лапы, и он осел мешком. Тут же – дротик, н-на! Флешетта, к превеликому моему отчаянию, вонзилась не в бок, куда я целил, а в лапу.

Отчаяние тотчас переросло в ярость, и я приготовился драться так, штобы стать последним обедом для этой твари! Будто почуяв што-то, лев чуть помедлил, но голод и боль гнали его вперёд.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Подобравшись, он бросился было вперёд, и почти тотчас оступился, скомкав атаку от боли в раненой конечности. Лапы его заскользили по влажной глине, и внезапно целый пласт почвы с шорохом поехал вниз.

Напрягая все силы, отпрыгивая в сторону, и тычу копьём в бок престарелого хищника, растопырившегося совершеннейшей кошкой на льду. Раз, да второй… попал удачно, и навалился всем весом, вгоняя лезвие как можно глубже, перерезая и протыкая львиное брюхо. Мной овладела злая ярость, и кажется, я даже рычал диким зверем.