Временно женаты (СИ) - Снатёнкова Алёна - Страница 42

Хотела еще добавить, что это к нему за зубом прилетели, но не успела.

— Я тебе покажу дядьку. Сил, говорит, нет. Слабость…

В общем, мне растолковали, что двадцать восемь и тридцать — это разные цифры. И я могу не мечтать о том, что когда-нибудь увижу беззубого Демидова.

Вот, кто мне скажет, почему в мужской рубашке чувствуешь себя увереннее, чем в самом крутом платье?

Конечно, я воровала вещи брата, но у них не было такого эффекта.

В отражение чайника на меня смотрела не Левицкая Лера, которая не может разобраться со своими проблема. Там была Демидова. Уверенная в себе Валерия, которую трудности не пугают.

Может, это потому, что у нее есть муж?

Пока я разогревала обед, который стал ужином, пришла к выводу: семейная жизнь мне нравится, а мои родители просто не подходили друг другу.

Вообще, когда-то я же должна была наступить на белую полосу. Сколько можно по черной ходить? Вот, Демидов и есть моя белая полоса в жизни. Самая яркая.

Самая…

Я поворачиваюсь, чтобы поставить на стол тарелку, и утыкаюсь в грудь Максима. Накаченный. Красивый. Когда он успевает спортом заниматься, если все время проводит на работе?

Еще говорят, мужчины любят глазами.

Вранье.

Женщины тоже этим грешат.

Ох, не о том ты, Лера, думаешь.

Соберись уже, и достань утку из духовки, пока она в уголь не превратилась. Первый совместный ужин в этой квартире. Нельзя, чтобы после него Максим загремел в больницу с несварением.

— Вкусно пахнет. — комментирует он, нависая надо мной.

— Еще бы. По рецепту бабы Оли. Когда мы с Вадимом собрались покинуть родное гнездо, она нас не отпускала, пока не убедилась, что мы можем готовить и не умрем голодной смертью. Экзамен еще устроила.

— Экзамен?

— Ага. Мне утка досталась, а Вадиму борщ. С того времени он его не ест.

Понятное дело, что Максиму не интересно слушать о таких глупостях, но он слушал, и даже улыбался, когда я рассказывал, как брат рыдал, нарезая лук.

Когда через полчаса, мы вместе загружаем посуду в посудомоечную машину, и я думаю о том, что готова назвать такую жизнь — идеальной, телефон Максима звонит.

Прежде чем отойти, он целует меня, секунду рассматривая лицо.

— По работе, скорее всего. Я быстро. Хорошо?

М?

— Конечно. Я понимаю.

Но все равно было как-то грустно. Будто кто-то заполз в наш рай и намусорил.

Надо привыкать. Звонки будут частым явлением в нашей жизни. Максим — успешный деловой мужчина. Он не сможет всегда быть только моим. Придется делить его с работой.

Пока его не было, я вспомнила про пакет, который так и остался валяться в прихожий.

Бедненький, забыли о нем.

Так и скажу Максиму, если он будет возмущаться, что я сунула свой нос туда, куда не следует.

Бархатная, маленькая коробочка.

В груди что-то екнуло.

Просто посмотрю и уберу обратно.

Только вот, когда открыла, сразу же передумала.

Потому что я сразу же превратилась в Голлума, который был одержим своим кольцом называя его прелестью.

Теперь я понимала этого тощего психа. Сама бы прыгнула в жерло вулкана за такой красотой.

Прозрачный камень играл всеми цветами радуги, на белом обруче оправы.

Просто примерю и сразу же сниму.

— Нашла свой подарок?

Ой, мамочки.

Спалилась.

И ведь не отвертишься. Не скажешь, что просто пыль протирала, и случайно увидела.

С поличным поймали.

— Это мне?

— Нет. Мне. — Смеется, убирая телефон в карман брюк. — Конечно, тебе.

Делаю несколько шагов вперед, приподнимаюсь на носочках и тянусь к его губам.

— Очень красиво. Спасибо.

Что-то в его лице изменилось.

Не с таким настроением он уходит от меня, чтобы на звонок ответить.

— Все нормально? Кто звонил?

Склоняюсь к мысли, что номером не ошиблись.

— Ангелина. — слышу его ответ. — На отель подали жалобу. Люди начали отменять забронированные ими номера. Какой-то бред. Я ничего не понимаю.

48

— И она не в курсе, кто это сделал?

Затаив дыхание, отчаянно желаю, чтобы мои догадки были неверны.

— Нет. Единственное, что нам известно, кто-то из персонала угрожал гостям. Не знаю, было это на самом деле, но разобраться придется. Сейчас Ангелина собирает всех, кто работал в отеле утром, для разговора.

Утром.

Утром в отеле была я и…

— Лера, ты побледнела. Все нормально?

Совсем не нормально.

В течение нескольких секунд я смотрю в пол, и когда до меня начинает доходить смысл слов Максима, готова завыть. Отчаянно, громко, жалобно. Как человеку, которого опять предали. Все та же личность. Родная мать.

Смотрю по сторонам, в попытке найти место, куда смогла бы присесть. Стоять — невозможно. Сил нет. А от кома в горле дышать не чем. Мысленно отвешиваю себе оплеуху, за чертову реакцию, которой быть не должно.

Я не должна расценивать поступок матери, как предательство и способ насолить. Не может предать человек, который мне безразличен.

Это просто нервы.

Просто я слишком глупая и наивная.

Просто…

Черт возьми, да не просто все. Сложно, раз мстит человек, который на свет произвел.

К стулу я иду, стараясь не смотреть на Максима. Еще надеясь, что он не заметил, как я отреагировала на его неожиданные проблемы в отеле.

Как бы не так.

Либо у меня на лбу шла трансляция всех мыслей, либо… Он успел узнать меня. В любом случае, стоило мне только сесть, как Максим оказался рядом, и в его взгляде читался вопрос.

— Что с тобой? Ты из-за отеля расстроилась? Лера, все в порядке. — убеждал он меня, гладя по волосам. — Я разберусь. Ты не переживай так.

Отшатываюсь, потому что в этот момент поняла — мне стыдно смотреть на него.

Из-за меня, у Максима проблемы.

Как смотреть, после этого?

— Лера… — сигнал телефона перебивает его. — Черт! Я перезвоню. Сказал, перезвоню! ЧТО? Какая толпа? Скоро буду.

Обнимаю себя за плечи перед тем, как поднять голову.

Чувствую на себе взволнованный взгляд мужа и от этого еще сложнее становится.

Отворачиваюсь.

Я словно стала соучастником преступление, о котором даже не знала.

Господи, ну, за что?

— Посмотри на меня.

Лучше бы он продолжил телефонный разговор.

— Лера, посмотри на меня.

Лучше бы мы остались у Зайцева, тогда бы не пришлось общаться с мамой.

— Это Ангелина, да? Тебе надо ехать.

— Мне надо успокоить жену и сказать ей, что не надо так реагировать на пустяки.

Пустяки?

У нас явно разные понятия об этом.

Для меня пустяк — опоздать на автобус или забыть купить хлеб на ужин. А когда из отеля начинают массово выселяться гости — это катастрофа.

— Извини. — Поднимаю глаза. — Я просто…

— Переживаешь за меня?

— Да. Очень. — не думая, говорю в ответ. — Ради работы ты пошел на многое. Наша фиктивная свадьба. И то, как ты…

— Мы уже решили, что забудем слово «фиктивная». — Снова перебивает, и касаясь моей руки, пальцем проводит по новому подарку. — Хоть мы и были в ЗАГСе вдвоем, и никто не воровал у меня невесту, мы все равно женаты. По-настоящему женаты, Лер. Компания, работа — мое все. И сейчас у меня появилась ты.

Появилась и начала все портить.

— Поэтому я сначала успокою тебя, а потом поеду разбираться с отелем.

— Хороший план. — всхлипываю, обдумывая каждое сказанное им слово. Я — его все? Он же это имел ввиду? — Я буду тебя здесь ждать.

— На этом стуле?

— Угу.

— Так не пойдет. — У него напряженный голос. — Кто-то должен охранять нашу кровать, пока меня не будет. Придется тебе, женушка. Отдохни. Или я останусь, и…

— Нет. — Подпрыгиваю на месте, не собираясь давать ему повод, чтобы остаться. Хоть я и знала, что он шутит, все равно не хотела. — Тебе надо ехать. И ты сам это знаешь.

— Знаю. Надо.

— И со мной уже все нормально. Честно. Я всегда так переживаю, когда у любимых мне людей случаются неприятности. Сейчас успокоилась. Правда — правда.