Временно женаты (СИ) - Снатёнкова Алёна - Страница 15

Мотаю головой.

— Лера, открой глаза. Открой. Я не горгона Медуза, в статую тебя не превращу.

Очередная попытка пошутить?

Мне не до смеха. Плакать хочется от досады, когда я понимаю, что вцепилась в Максима мертвой хваткой.

— Почему ты голый?

— Я был в душе. А ты могла бы и постучать.

— Я стучала, но ты был в душе. Почему-то считала, что у тебя слух как у летучей мыши. Или как у кита.

Жалкая попытка оправдаться, но другие варианты на ум не приходили.

И опять громко икаю, тут же прикрывая рот рукой и открывая глаза.

— Разве я похож на летучую мышь? — спрашивает он, выгибая бровь, и кажется, мне только что подарили подобие улыбки.

— Да ты и на привычного себя сейчас непохож. Что случилось с нервным и холодным Максимом Викторовичем? Куда он делся? Не подумай, что я жалуюсь, но к нему я, оказывается, уже успела привыкнуть.

— Он все еще здесь, — цедит сквозь зубы и переводит взгляд на мои пальцы. — И как только ты уберешь от меня свои руки, то я сразу же тебя отпущу.

Ох черт. Меня будто холодной водой окатили.

Отодвигаюсь от него, стараясь не смотреть на полотенце, которым он себя обмотал по пояс.

— Извини. Ты так тихо подошел.

— В следующий раз стучи громче, — с ноткой раздражения бросает он и скрывается за дверью.

Насколько громче я должна стучать? Дверь выносить, чтобы он услышал? Да и зачем, вообще, идти в душ, если ты человека к себе вызвал?

Этот парень знает, что такое логика и как ей пользоваться?

Грохот двери — сигнал о том, что Максим вернулся.

— Как твоя нога?

— Нормально. Уже не болит.

— Отлично.

Садится за стол, и я замечаю, что за такой короткий срок парень успел одеться.

Белая рубашка обтянула его плечи, а черные брюки подчеркнули то, на что я не должна обращать внимание.

— И зачем ты меня вызвал?

— Надо поговорить.

— Неужели? По-моему, я вчера еще тебе это предлагала.

Поправляю ремешок и встаю. В горле пересохло.

— Год мы будем изображать семью, — все еще не смотря на меня, начинает он. — Если Зайцев и все остальные акционеры расслабятся и передадут мне свои полномочия, срок сократится.

— А Лариса? Ты говоришь только о себе. Что будет с Шамовой?

— С ней мы разберемся гораздо быстрее.

— С чего ты взял? Думаешь, от нее так легко отделаться?

— Да. Я так и думаю.

— Почему? — переспрашиваю, без спроса открывая холодильник.

— Что «почему»?

— Почему ты уверен, что она отстанет от меня, как только узнает, что я твоя жена?

По напрягшемуся лицу Максима вижу: он не думал, что я буду задавать столько вопросов.

— Потому что другого варианта я им не оставлю.

Им? Он и Кирилла имеет в виду?

— Хорошо. Что еще? Или это все и я могу идти работать?

— Нет. Не можешь.

Не могу? Как это? Мы же договаривались?

— Почему?

— Ты не сможешь работать здесь, — говорит, и я отчетливо понимаю, что он не шутит. — Не будешь работать в моем отеле. Забудь об этом.

16

— Потому что я твоя жена?

— Да. Именно поэтому. Никто не поверит в наш брак, если узнает, что ты работаешь на ресепшене. — Максим обходит стол и становится напротив. — Вернись в институт. Продолжи учебу.

— Не могу. Я не смогу сейчас вернуться.

— Не вижу причин, почему ты не сможешь этого сделать. Я договорюсь. Проблем больше не будет.

Дело не в том, что я не хочу, — очень хочу, но есть веская причина, из-за которой я не смогу вернуться. Она стара как мир: у меня просто нет денег. Одежда, проезд, еда, тетрадки, вечные поборы. Кто за это заплатит, если я буду сидеть дома?

Как об этом рассказать Максиму, чтобы он не подумал, что я прошу содержать себя?

— Причина есть.

— Возможно, но выбора нет, — устало отвечает он, смотря на часы.

— Разве жены богачей не работают?

— Работают, но не администраторами. И, насколько я знаю, тебя еще не взяли на эту должность. Ты стажер.

— И это, по-твоему, унизительно?

— Нет. Лера, ты должна понять, что к тебе начнут относиться по-другому. Все без исключений будут видеть в тебе не работника, а…

— Жену босса, — договариваю за него, вспоминая, как изменился в лице Вадик, стоило ему только меня увидеть.

— Да.

— Но пока ведь никто не знает, что я твоя жена.

Наверно, со стороны я выглядела жалкой, но я продолжала хвататься за соломинку. Хоть и догадывалась, что он не изменит своего мнения.

— В десять здесь будет Зайцев, и тогда мы обрадуем его этой новостью.

Прикрываю глаза, мысленно считая до пяти.

Обручальное кольцо лежит в заднем кармане брюк, и кажется, что оно весит целую тонну.

— Значит, у меня остался час, — замечаю я, отходя к двери.

— Лер, мы не договорили.

— Да ты уже все сказал. Если не против, этот час я потрачу на себя.

— Лера!

Морщу нос, когда закрываю за собой дверь.

Глупо вот так уходить, но мне почему-то казалось, что Максим хотел мне еще что-то сказать, а я уже была на эмоциях, чтобы спокойно его выслушать.

Спускаясь вниз, я поняла: у меня снова нет работы.

Когда мне повезет?

Набираю номер бабушки, потому что хочется услышать родной голос.

Один гудок, второй третий, и, когда я уже собираюсь сбросить вызов, чтобы набрать номер еще раз, трубку снимают.

— Ба, все нормально? Ничего не случилось?

Тишина. Я уже мысленно готова была бросить все и ехать к ней, вспоминая, что совсем недавно она жаловалась на боли в груди.

— Ба!

— Здравствуй, Лера.

Женский голос.

Это мама.

— Что с ней? — тут же спрашиваю, потому что баба всегда сама отвечает на звонок. У нас есть правило: она должна всегда носить телефон с собой и никому его не давать.

— Все хорошо. Не волнуйся. Она с Варечкой в магазин пошла. За конфетами, — говорит тихо, а я пытаюсь вспомнить, когда последний раз слышала ее голос. Давно. Кажется, год уже прошел после нашего случайного разговора в подъезде. Я тогда на выходные домой приезжала, и мы столкнулись, когда она собиралась уезжать. — Как ты? Мама рассказывала…

— Нормально. Передай, что я перезвоню.

Я заканчиваю разговор, тут же выключая телефон. Не хочу, чтобы она перезванивала. Не хочу слышать ее. Не хочу знать, какая она счастливая и какие у нее прелестные дети. Потому что нами она никогда не гордилась. Она просто вычеркнула нас из своей жизни.

По сути, у меня есть только брат и бабушка. Два родных человека, которые не должны страдать из-за меня.

Вниз я спускалась с одной мыслью: я заставлю Максима передумать. Чего бы мне это ни стоило.

— О, неужели царь тебя отпустил? — слышу за спиной мужской голос, когда подхожу к стойке. Где Карина? — Ну, давай знакомиться, сестренка.

Я поворачиваюсь и вижу перед собой Демидова-младшего.

Вот так встреча.

Улыбаюсь, делая вид, будто меня не удивляет его появление.

— Царь? Это ты так своего брата называешь?

— А он еще не приказал тебе только так к нему обращаться? Он обычно сразу об этом говорит.

Смотрю внимательно на парня.

Они точно братья?

Один грозный, как ротвейлер, а другой — развязный мажор.

— Нет. Пока не просил.

— Так, стоп! Ты меня не помнишь, что ли?

Да разве тебя можно забыть?

— Помню. Ты надоумил меня сказать Шамовой, что я невеста Максима. Спасибо, помог.

Может быть, я сама виновата, но тогда я просто повторила за ним.

— И все? Только это?

— Есть другое?

— А-а-а, нет, — протягивает он. — Ян, который всегда мечтал о сестре, –

представляется он и чуть ли поклон не делает.

— Лера. И у меня уже есть брат.

Вот и познакомились.

— В каком настроении наш господин? Только честно ответь, потому что, если в обычном, то есть плохом, мне надо будет свалить, пока он не заметил.

Везет же ему. Есть возможность свалить.

Но, глядя на лицо Яна, поняла — он в любом случае останется.