Анна Лоуренс (СИ) - Рябченкова Марина - Страница 27

Услужливый официант подает мне меню, но я прошу только чай. Я проголодалась, но все равно кусок в горло не полезет, пока не будет позади столь ответственный разговор.

С протяжным скрипом открывается дверь, но это не Клайд Коллинс, две молодые девушки снимают верхнюю одежду и вешают ее рядом с моей.

Мой взгляд метнулся к часам на стене — доктор Коллинс опаздывает.

Еще через пять минут вошли мужчина под руку с женщиной, и только за ними появился Клайд Коллинс. На нем серое пальто, а на шее завязан однотонный бордовый шарф.

— Прошу извинить меня, — сказал Коллинс, накинув пальто на спинку соседнего стула. Садится. — Надеюсь, я не заставил вас слишком долго ждать.

— Пятнадцать минут, — в моем голосе нет упрека, просто констатация факта.

С любопытством смотрю на мужчину. Странно видеть мистера Коллинса без белого халата и вне стен больницы. Такое чувство, будто в голове ломается некий стереотип об этом человеке и сознание пытается принять истину, что вне работы он может выглядеть как-то иначе. Как сейчас, например, быть не доктором, а привлекательным мужчиной в синей рубашке выходного дня.

Когда подошел официант, Коллинс заказал только кофе. Удобнее расположившись за столом, мужчина обратил на меня прямой взгляд:

— Как вы себя чувствуете? — спрашивает он у меня.

Прежние мысли испарились мгновенно.

— Это не психотерапия, доктор, — с доброй усмешкой напоминаю я и сразу перехожу к делу:

— Ева Нельсон. Знаете ее?

— Да.

— Я хочу, чтобы ее перевели к вам. Это возможно?

Мужчина не изменился в лице, но взгляд стал очень проницательным.

— Зачем вам это нужно?

— Я хочу помочь ей, и лучший способ это сделать — найти возможность перевести ее к вам, — внимательно слежу за его реакцией. — Я хочу, чтобы вы ее выписали, доктор Коллинс, — подумала немного и поспешно добавила:

— Разумеется, при условии, что она здорова и никак иначе.

Доктор неспешно отлипает от спинки стула, на столе скрепляет пальцы в замок, поддавшись немного вперед.

— Почему вы решили, что с этой задачей не справится лечащий врач мисс Нельсон?

— Ева спит с ним, — прямо заявляю я. — Если вы хоть сколько-нибудь представляете, что он за человек, то должны понимать, что Еву Нельсон он не выпишет никогда.

— Зачем она это делает? — хмурится Коллинс.

— За привилегии, конечно! Только так ее существование хоть как-то напоминает жизнь, — также нахмурившись, пытаюсь втолковать ему я. — Не говорите мне, что вам это неизвестно!

Удивление в его глазах сменилось спокойствием.

— Она не верит, что когда-нибудь выберется оттуда, — горячо продолжаю я. — Ева Нельсон в отчаянии, понимаете, доктор Коллинс?

Его глаза резко метнулись в сторону, и мужчина снял руки со стола, облокотившись о спинку стула. С некоторым недовольством мне пришлось замолчать, пока тихий официант ставит перед Коллинсом кофе.

— Если дело в деньгах, мы можем это обсудить, — тихонько добавила я, когда мы снова остались одни.

Немного подумав, Коллинс заговорил:

— Предположим, я сделаю то, о чем вы меня просите, но взамен я действительно хочу кое-что от вас получить, и это не деньги, — так же тихо говорит он.

Пришло время удивляться мне, а доктор продолжил:

— Я работаю над диссертацией и рассчитываю, что ваша история станет частью моей работы.

— История о чем? — насторожилась я.

— Вашей жизни. Что вы помните, что чувствуете. Хочу узнать, кто вы, и если готовы рассказать мне все… как исповедь в церкви, тогда и я готов позаботиться о том, чтобы мисс Нельсон перевели ко мне.

Я потрясенно уставилась на Коллинса, а он спокойно смотрит на меня.

Немного поразмыслив, мрачно говорю:

— Наверное, вам не слишком понравилось, когда объект вашей диссертации… вдруг ушла из больницы.

— Неважно, что мне нравится, а что не нравится, — без каких-либо изменений в голосе проговорил он. — Миссис Стоун, я пришел для того, чтобы убедить вас продолжать встречи со мной. Это будет полезно вам и необходимо для исследования мне.

Я заволновалась и не смогла скрыть этого.

— Я не могу допустить, чтобы мое имя фигурировало в вашей работе, — громче, чем следовало, сказала я.

— Имен не будет. Я обойдусь терминами «пациент» и «объект», еще укажу ваш пол и возраст. На этом все.

Мне не спокойно. Я напряжена и все равно, выдохнув, решительно говорю:

— В противном случае я буду все отрицать и пойду на все, чтобы защитить собственное имя.

— Согласен.

— Но сначала Ева должна быть переведена к вам, и только тогда начнется моя исповедь, — твердо сказала я.

Мужчина согласно кивнул.

— Это вообще выполнимо? — тут же спрашиваю я. — Простите, мистер Коллинс, но я не слишком верю, что заместитель главврача так просто согласится потерять свою… пациентку. Особенно учитывая его статус в больнице.

— Это уже не ваша забота, — сказал Клайд Коллинс.

Мне понравился его уверенный ответ.

— Когда планируете справиться?

— К рождественским праздникам.

— Хорошо, — смиренно говорю я, ведь заявленный срок мне кажется слишком затянутым. — К рождественским праздникам я навещу Еву и обо всем узнаю от нее.

Доктор Коллинс вынул из пальто карманный блокнот и ручку. Написал две комбинации цифр, рывком оторвал лист и вместе с блокнотом протянул его мне.

Я тоже оставила номер, тот, что закреплен за квартирой Джона. Протянув блокнот его владельцу, прошу Клайда Коллинса воздержаться от звонков в ранее утро и вечером после шести.

Когда мы вышли на улицу, шел редкий снег. Это первый снег в октябре, в самом его конце. Я и Коллинс плечом к плечу стоим на углу Второй центральной и Шестнадцатой западной улиц. Натянув на руки перчатки, с улыбкой осматриваю улицы, что кажутся теперь сказочными.

— Вам поймать такси? — спрашивает Коллинс.

— Нет. Прогуляюсь пешком, чего и вам советую, — улыбнулась я, втянув полной грудью прохладный воздух. — Погода располагает.

— Последовал бы совету, если бы не дела.

— Даже в субботу?

— И даже в воскресение.

Легонько тряхнула головой. Эти слова слышатся как дежавю. Джон только так и отвечает, когда уходит от меня поздним вечером или в ранее утро.

— Доктор Коллинс, — позвала я, и взгляд мужчины обратился ко мне.

— Не обязательно называть меня доктор, — дружелюбно заметил он.

Клайд Коллинс терпеливо ждет, что я скажу, а у меня не поворачивается язык, чтобы озвучить то, что намереваюсь. Вбираю в грудь воздуха и на одном дыхании говорю:

— Меня зовут Виктория.

Так я нарушила данное себе обещание. В моей жизни появился человек, которому я призналась в том, что не являюсь Анной Стоун. Призналась, и кому? Господи помилуй, я сказала это доктору психиатрической больницы! Такое чувство, что я пошла на сделку с дьяволом. Чем это все для меня теперь обернется, покажет только время.

Я не спешу возвращаться в тепло и комфорт городской квартиры. Я люблю снег, особенно когда он падает вот такими хлопьями при свете дня.

Поблизости универмаг, тот самый, в котором уже довелось побывать перед поездкой в Форклод. Припоминаю, что на верхних этажах есть ресторан с чудесным видом на парк; желудок капризно заурчал.

В универмаге лифту я сразу предпочла лестницу.

Анна физически слаба. Если в своей прошлой жизни я легко поднималась в горы — а это требовало от меня безупречной физической подготовки — то теперь я не могу подняться по лестнице, чтобы в ногах не появилась ноющая боль.

— Кто молодец? Я молодец! — достигнув третьего этажа, лепечу похвалу себе под нос.

В ресторане тихо, людей здесь почти нет.

Я попросила место у окна. Сделала свой заказ, посмотрела на белые снежные хлопья по левую сторону плеча и улыбнулась. У меня хорошее настроение, но оно вмиг исчезло, когда увидела, как за дальним столиком Джон улыбается Мелиссе Бауэр.

Эти двое увлеченно говорят о чем-то и меня совсем не замечают.

Увиденное злит меня гораздо сильнее, чем я могла показать, и пусть ревность прожигает меня дотла, уходить я не стану. Я не нарушила правила Джона, я не преследую ни одного из них. Это случайность, и оправдываться я не намерена. Если буду замечена, скажу Хэнтону как есть.