Кольцо Мерлина (ЛП) - Мунн Уорнер - Страница 4

И тут оставшаяся часть команды натолкнулась на них. Бьярки отбросил Фланна в сторону, тот упал в ледяную воду. Скегги перепрыгнул через него и дернул дочь за руку, чтобы оттащить ее от ледяной стены.

С неожиданной силой она удержалась на месте. Фланн поднялся, вода стекала с него, его лицо исказилось яростью, он собирался прыгнуть на Бьярки, но в этот момент ледяной потолок треснул и на них хлынул поток воды.

Тонкое ледяное окно разлетелось на кусочки, и странно одетого человека увидели все. Яйцевидная полость начала сплющиваться. Ее обитатель вскоре был бы раздавлен, если бы Тира не пролезла в быстро сужавшееся отверстие, не ухватилась крепко за его рубашку из оленьей кожи и не вытащила его.

Его замерзшее тело легко скользнуло по мокрому льду и упало в мелкий ручей. Как только он упал в воду, полость схлопнулась, словно ее никогда не было.

С потолка начали отваливаться куски льда. Трое мужчин мгновенно забыли разногласия перед лицом опасности. Надо уносить ноги из ледяного туннеля, и как можно быстрее! Поскольку Тира крепко вцепилась в одежду незнакомца и отказывалась отпустить, они вынуждены были тащить его, чтобы спасти девушку.

К счастью, путь назад был проще. Вода облегчала вес людей, а течение помогало в их безумном беге к выходу, к безопасности. Над ними, под ними и вокруг стонал и скрежетал лед. Позади, подгоняя, не давая ни мгновения передышки, стены туннеля сходились и схлопывались.

Мощная волна налетела сзади и вышвырнула их из туннеля. Но снаружи тоже было опасно. Пока они барахтались в песке, ледяные глыбы срывались с ледника и разбивались рядом с ними. На них обрушился град ледяных осколков, но чудесным образом обошлось без увечий, за исключением нескольких синяков и мелких царапин.

На лице Тиры все еще было это странное, решительное выражение. Ей не нужно было приказывать – одного взгляда было достаточно, чтобы Бьярки и Фланн подняли тело. И только тогда она разжала железную хватку своих бескровных рук.

Они бегом понесли тело по черному берегу в лодку. Глаза Тиры закрылись, цвет и решимость внезапно схлынули с ее лица. Она пошатнулась и упала бы, если бы отец не подхватил ее.

Он бросил ее в протянутые навстречу руки Фланна, а сам ударил своим массивным телом в сидевший на берегу нос кнорра. Лодка проскрипела по черному песку и заскользила по воде среди крушащихся с грохотом ледяных глыб.

Пепел и пемза коркой лежали на воде и покрывали дно лодки по щиколотку. Прибой катился как масло, не разбиваясь, хотя волны были огромны и заметно росли с каждым движением. Мужчины, задыхаясь, гребли изо всех сил, чтобы провести лодку через прибой и уйти от берега на безопасное расстояние. Ледник весь был в движении, он вздымался и опускался от неистовых конвульсий измученной земли.

«Локи, наверное, сейчас здесь!» – тяжело дышал Бьярки. «Сигюн опаздывает подставить чашу. Посмотрите, как он корчится!»

Фланн глянул на него с отвращением, которого Бьярки не заметил. Фланн ничуточки не верил, что связанный великан Локи страдает от змеиного яда, который капает на его лицо, если его жена Сигюн не успевает вовремя подставить чашу. В Локи он тоже не верил, но знал, что сейчас не время говорить об этом. Фланн только сжал зубы и продолжил грести.

Хорошо, что они не задержались. Вскоре край ледника рухнул, завалив весь берег и обрушив туннель. Хотя крупных айсбергов не было, в воду упало столько льда, что лодка опасно закачалась, когда до них докатилась волна.

Море все больше забивалось мелкими льдинами, поэтому они сменили направление и повернули обратно к западному берегу. День заканчивался, но было лето, поэтому солнце стояло еще высоко.

Они держали этот курс около двух часов, видя только голые берега. Постепенно кнорр вышел из-под падающего пепла, и далекая гора, будто зная, что люди избежали ее опасности, ослабила ярость извержения.

Веки Тиры затрепетали, она открыла глаза. Она с недоумением огляделась и на короткое время, казалось, пришла в себя. Но прежде чем кто-либо успел заговорить с ней и спросить, как она себя чувствует, странный властный взгляд вернулся. Ее лицо снова сделалось незнакомым, хотя стало красивее, чем было.

Она издала тихий крик радости, подползла к человеку, которого они спасли, крепко обняла его и опустила голову ему на грудь. Ее глаза снова закрылись, на этот раз она заснула. Ее таинственное поведение наводило на людей страх, и они не смели прикоснуться к ней.

Так эти двое лежали до тех пор, пока кнорр не уткнулся в берег – живая и тот, кого они считали мертвым, потому что, если он и дышал, то они этого не видели, а других признаков жизни он не подавал.

Лодку завели в узкий залив и вытащили на неровный берег. Вода была спокойная, быстрый поток, который падал с высокой скалы, гнал легкую волну. Лосось выпрыгнул из воды и они отметили место, где его потом искать, однако сейчас важнее всего было найти укрытие.

За берегом лежали холмы, а еще дальше гора скрывала вулкан, который все еще громыхал прямо на север от залива. Было видно, как он светится, но земля в основном успокоилась. Солнце садилось между скал, окаймляющих залив; дул волчий ветер, и, хотя они были защищены от него, тепло камней не могло их согреть, их одежда слишком сильно вымокла.

Скегги осторожно отцепил спящую дочь от незнакомца, аккуратно положил ее меж двух камней на мягкой траве и накрыл курткой. Больше он ничего не мог сейчас сделать. После этого они вытащили незнакомца из лодки и теперь впервые смогли рассмотреть его.

На нем были гетры из оленьей кожи от лодыжек до бедер. Рукава его туники или рубашки были с бахромой, как и гетры. Поверх рубашки на нем был жилет без рукавов из тяжелой кожи, расшитый крашеными иглами дикобраза. Если жилет соединить спереди по кожаным петлям, то было видно, что на двух половинках был изображен орел с широко распахнутыми крыльями. Его клюв был открыт как для удара.

На узкой талии мужчины был широкий пояс, усеянный необычными серебряными и бронзовыми монетами, очень старыми и потертыми; дат было не разобрать. Справа на поясе висел короткий тяжелый меч, а на левой стороне на узком ремне, чуть выше пояса, в свободной петле свисал метательный топорик с кремневым лезвием.

Его набедренная повязка была из отбеленной оленьей кожи, а еще две широкие, украшенные бисером полосы из этого же материала свисали до колен спереди и сзади. Они также были украшены бахромой, и вообще вся одежда была тонкой, изысканной работы. Без сомнения, когда-то этот человек пользовался любовью и большим уважением.

Обу он был в вышитые, слегка потертые мокасины. На нем не было наголовника, да ему он и не требовался. Обшитая бисером лента обвивала его лоб, а длинные каштановые волосы свисали сзади, сбившись в единую косу, скрепленную на конце кольцом из бисера.

Кожа его была глубокого красно-коричневого оттенка. По-видимому, это был его естественный цвет. Кожа была темнее, чем солнце может дать на этих широтах. Глаза Бьярки сузились, когда он это заметил.

«Судя по его темной коже, он, без сомнения, человек Сурта [4]», – заметил он с подозрением. «Он лежал там, ожидая, пока не сможет выехать из Муспельхейма со своим темным Господином, чтобы обрушить огонь на весь мир и уничтожить его. Глупо было вытаскивать его изо льда. Лучше бы мы отрубили ему голову, пока он не ожил и не стало слишком поздно».

Скегги рассмеялся. «Это ты глуп. Он мертв».

Его компаньон проворчал. «Может так, а может и нет. Смотри, ноги и руки у него гнутся, а голову можно двигать взад-вперед». С этими словами он ткнул ногой в щеку человека. «Его лицо мягкое, а должно быть твердым, как камень! Позволь мне убить его, потому что он не умер».

Он вытащил меч из ножен незнакомца. Меч был сделан из хорошей стали и все еще имел острый край. Под суровыми взглядами Скегги и Фланна Бьярки притворился, что шутит, и перебросил меч из руки в руку.

«По крайней мере, когда мы будем уверены, что он мертв, я заберу его меч. Смотри, на нем есть руны!»