Лучшие враги (СИ) - Ефиминюк Марина Владимировна - Страница 42

— Почему вы его продаете, господин Грэм?

— Дом стареет и ветшает. Ему нужен новый хозяин, который поселит духов-хранителей, или просто поселиться здесь с семьей, откроет торговую лавку и будет продавать разную чепуху. Бабка была неуживчивой темной чародейкой и забрала с собой призраков, когда ушла на тот свет.

— Она была темной? — тупо повторила я, вдруг осознавая, что фактически ничего не знаю ни о человеке, которого дед выбрал мне в мужья, ни о его семье.

— Настоящая ведьма. Одна из тех, кому не обязательно писать завещание, ни один некромант не решится ее поднять из могилы, — насмешливо произнес он. — Уверен, вы подружились бы. Тебе нравится ее дом?

— Он с характером, но пустой.

— После свадьбы он будет твоим, как и все, что у меня есть. Об этом написано в нашем с Парнасом соглашении, — произнес Калеб.

— Ты и замужество по-прежнему не вписываются в мои планы, Калеб.

— А бабкина лавка?

— Вполне.

Неожиданно я осознала, что пока мы говорили, он незаметно продвигался по кухне. Чтобы стереть расстояние между нами был нужен всего один шаг, который он и сделал. Я оказалась прижатой к кухонному прилавку.

Близость выбила из головы абсолютно все мысли. Осталось только жгучее желание запереться в спальне, скрытой от дневного света внешними ставнями, сорвать с кровати простыню и предаться с Калебом всему тому, что мне снилось две ночи подряд.

— Сколько вы готовы заплатить за этот дом, госпожа Истван? — прошептал он практически мне в губы.

— Половину от вашей стоимости, господин Грэм, — словно со стороны я услышала в своем голосе чувственную хрипотцу.

— Таких скидок не дают, — произнес он, не сводя взгляда с моего рта.

— Верно, и именно поэтому покупать я передумала. Вы его отдадите мне в качестве отступных после разрыва брачного соглашения. Обещаю, что с радостью приму его и не буду иметь к вам никаких претензий…

Внезапно он поднял руку и большим пальцем провел по моим губам, словно пытался стереть карминовый цвет. От горячего прикосновения у меня перехватило дыхание и чуточку помутнело в голове.

— Прости меня, малышка Энни, — тихо-тихо вымолвил Калеб и поднял глаза, его зрачки оказались расширенными, а взгляд странным. — Я очень стараюсь не пользоваться ситуацией, но ведь никто из нас не идеален, так? Знаю, что уже вечером я не смогу тебя поцеловать и не огрести проклятия. А проклинаешь ты с большой фантазией.

— Что значит, поцеловать? — тихо спросила я, не совсем уверенная, что он действительно прошептал все эти ужасно соблазнительные вещи, и у меня не случилось галлюцинации. — Я ведь не ослышалась…

Калеб заткнул меня глубоким, страстным поцелуем. Он оказался демонически божественным, этот самый поцелуй. Особенно прекрасно в нем было то, что невыносимо горячий ком напряжения, теснивший грудь последние сутки, растаял и стек куда-то вниз живота. И это было даже приятно. В голове взорвался разноцветный фейерверк, перед глазами закружились светящиеся звездочки. Такие же, что в фантазиях вертелись вокруг волос жениха.

Я отвечала со страстью и желанием, накопленными с первого нескромного сновидения, а в голове коварно подсчитывала, как претворить в жизнь хотя бы парочку элементов этого самого сна. Попыталась закинуть ногу ему на пояс, но в юбке, что-то хрустнуло. С гардеробом у меня имелись большие проблемы, поэтому с акробатикой пришлось немедленно покончить и без изысков вцепиться в его пиджак. Чтобы не вырвался, не сбежал и не отстранился!

Неожиданно в наш маленький праздник жизни ворвалась реальность. Она покашляла с порога и голосом торговца недвижимостью осторожно напомнила:

— Господа чародеи, очень неловко прерывать осмотр дома, но времени у меня еще десять минут.

— Святые демоны… — разозлилась я, — не видите? Мы договариваемся о цене!

Порыв воздуха заставил надоеду сдвинуться за порог. Дверь резко захлопнулась, скрывая кухню от чужих глаз.

— Ой! — охнул он из соседнего помещения.

С хлопком закрылись внутренние ставни, и комната погрузилась в жаркий полумрак. Калеб отстранился, уперся ладонями в столешницу, заключив меня в ловушку, и опустил голову. Мы оба пытались вернуть дыхание и жаждали продолжения. Я понимала, что во мне говорила фальшивая любовь, но этот факт не коробил.

Он поднял голову и посмотрел мне в глаза.

— Эннари, ты поразительная.

— Тогда почему мы остановились? — тихо, но требовательно спросила я.

— Никогда не угадаешь, что ты выкинешь в следующий раз, — продолжил он и аккуратно заправил мне за ухо выбившуюся из прилично, вернее, неприлично растрепанной прически прядь волос. — Твоей целеустремленности, изворотливости и хитрости можно только позавидовать. Я действительно восхищен!

— И мы вновь говорим не о покупке дома, — резюмировала я.

— Нет, о твоем плане.

И демоны меня подери, если я не понимала, о каком именно плане сейчас шла речь!

— Он несомненно сработал бы, если бы не одна деталь… — Он посмотрел мне в глаза. — Я не восприимчив к любовным зельям.

ГЛАВА 7. Гибкость принципов

От удивления я не смогла подобрать ни одного ругательства, достойного такого грандиозного провала черной магии. Провала тысячелетия, реквиема по всем любовным зельям!

— А? — только и выдавила я, обнаружив потерю дара речи и связности мысли.

— Не расстраивайся. Приворот ты действительно сварила адский! На пару часов меня даже взяло. — Он ласкового погладил мой подбородок, а я была настолько ошеломлена, что не сопротивлялась покровительственному жесту. — Хотя кому я рассказываю? Ты ведь его на себе испытала.

Он развернулся, уверенной поступью пересек кухню и вышел. Из большой залы донеслись невнятные голоса. Я все ещё пыталась справиться с осознанием, что эти два дня мучилась и страдала понапрасну, как пришел торговец. Нос у него выглядел паршиво, заметно покраснел, но мужчина делал вид, будто ничего страшного не произошло, и покупатели каждый божий день разбивали ему лицо.

— Господин Грэм велел передать, что этот дом ваш, — выглядел он тоже ошарашенным. — Он оплатит все расходы, и я должен вернуть вам чек.

Понять бы, чем в понимании Калеба являлся этот дом: свадебным подарком или отступными?

В Истван я вернулась вечером, когда землю окутали грязноватые сумерки. Хмурая столичная погода добралась и до провинции. Серое небо давило на башенные шпили, окна замка оставались темными, отчего он казался мрачным призраком.

Извозчик наемного экипажа, как водится, остался на ночь в людских, а я поднялась в гостевую башню. За вечер на лестнице заметно похолодало, даже хотелось поежиться. Обычно с приходом холодов древние духи, живущие в замке, зажигали в каменных стенах огненные жилы. В обжитых комнатах становилось сносно и не возникало желания натянуть трое вязаных чулок и меховой плащ. Но пока духи спали, словно не чувствуя, что Истван принялся атаковать осенних холод, и каменная кладка дышала холодом.

Поднимаясь в покои, я мечтала зажечь камин, плюхнуться в теплую ванну, а потом проглотить полпузырька валерьянки. Успокоить нервы, смирить разбушевавшуюся чувственность и уснуть, но на кофейном столике обнаружился подарок. В высокой вазе с узким горлышком стояла подвядшая, потерявшая пару лепестков роза. Помня о том, что замковый девичник объявил мне войну, я не торопилась принюхиваться к цветку, для начала вытащила из-под вазы карточку с запиской.

«Я буду в кабинете».

И пусть летящий, мелкий почерк был мне незнаком, я догадалась, что цветок оставил Калеб. Видимо, это было приглашение к разговору.

Розы я терпеть не могла. Недолго думая, подняла натюрморт, чтобы выбросить из окна вместе с вазой, даже если эта ваза наследство от какой-нибудь прабабушки Грэм, и обнаружила, что жених напрочь забыл налить воды. Странно, как несчастное растение, дотянуло до конца дня.

А еще увядший, полумертвый бутон источал демонически божественный аромат, нежный и тонкий одновременно. Страшно подумать, но паршивая роза пахла лучше благородного пиона! Как пьянчуга, жадно вдыхающий запах дорогого вина из тайком откупоренной в погребе бутылки, я втягивала в себя розовый аромат, стараясь проглотить весь до капли.