24 часа - "Алекс Д" - Страница 10

– Ты выбрала чертовски неподходящий момент, Снежинка, и не тот дом. Не повезло, одним словом, – мои слова вызывают ожидаемую реакцию. Она раздраженно фыркает, бросая на меня вызывающий взгляд.

– Ты не любишь ее? Свою жену? Про нескольких мужчин ты же не просто так сказал. В Англию она не одна уехала. Так?

– Мы все еще говорим о тебе, – холодно напоминаю я, напряженно стиснув зубы. – И о твоих ожиданиях вселенской волшебной любви. Ты так много рассуждаешь о том, чего сама не чувствовала.

– Неправда! – запальчиво опровергает Снежинка. – Я влюблялась. Очень сильно, но это было давно, и… – ее лицо омрачается грустными воспоминаниями. – Все, что происходило позже, не шло ни в какое сравнение с тем, первым…

– Он тебя бросил? – в лоб спрашиваю я.

– Он меня даже не знал…, – отрицательно качнув головой, печально отзывается Адалин.

– Тогда это глупость, Снежинка, а не любовь. Любовь – всегда взаимное чувство.

– Ты не понимаешь…

– Ты придумала себе «волшебство», потому что бежишь от реальности, от проблем, которые нужно решать здесь и сейчас, не рассчитывая на «чудо». Ты просто трусиха, Снежинка.

– Меня зовут Адалин, – сквозь слезы произносит она, бросая в меня скомканной салфеткой.

– Я не хотел тебя обидеть, – миротворческим тоном предпринимаю попытку извиниться, что мне не свойственно, но сейчас я действительно чувствую, что перегнул палку.

– Я ухожу спать, – она порывисто поднимается со стула, убивая на корню мои благие порывы.

– Снова бежишь? – саркастично интересуюсь, окинув Снежинку ленивым взглядом.

– А знаешь, нет ничего удивительного, что жена наставляет тебе рога, – пытается побольнее задеть меня колючая Снежинка. – Я и часа с тобой не продержалась. Мне ее искренне жаль, – сердитая и грозная, она неловко оступается, запнувшись за подол слишком длинного халата, и застывает, уставившись на меня воинственным взором.

Где-то в глубине дома старинные настенные часы отбивают полночь. Я был уверен, что они давно сломаны. Свист и вой за окном усиливается, бросая в дребезжащие стекла белые хлопья. Свечи гаснут одна за другой от пролетевшего по гостиной сквозняка, а огонь в камине, напротив, вспыхивает ярче, словно кто-то невидимый подбросил в топку дров.

Отморозившись, Снежинка быстро огибает стол с моей стороны, собираясь сбежать наверх, но у малышки нет ни малейшего шанса это сделать. Поймав тонкое запястье, я рывком усаживаю ее к себе на колени, и, не дав брыкающейся крохе опомниться, сгребаю в жадные объятия, исполняя свое «волшебное» желание. Она не успевает даже возмущенно пискнуть, прежде чем я набрасываюсь на сексуальный рот, сминая губы требовательным поцелуем.

Глава 2

Я не успеваю и глазом моргнуть после иронично брошенного оскорбления, как оказываюсь в стальном плену сильных рук Викинга.

Почти полное отсутствие света обостряет все органы чувств до предела, как и тот факт, что мы знакомы от силы час.

Все пространство вокруг сжимается до двух тесно сплетенных тел и тактильных ощущений: рельефные предплечья под моими пальцами, его сила, губы и язык Лэндона внутри моего рта. Мощь мужского тела наотмашь бьет волнами, сокрушительными вибрациями, которых мне так не хватало.

Я пытаюсь вырваться, отчаянно задыхаясь…а когда успеваю дышать, ощущаю запах его кожи, и дурею от того, что он так сильно дурманит, влечет, обволакивает меня. Мускусные и коньячные ноты, сдобренные цитрусовыми оттенками, действуют на меня, как чертов афродизиак, от которого мне срочно требуется противоядие. Внутривенно, немедленно. Иначе сойду с ума и натворю глупостей, о которых буду очень сильно жалеть завтра утром.

Викинг сильнее сжимает мои бедра. Издает низкий рык, нащупывая полушария ягодиц ладонями и клеймя мою шею своим жадным ртом. Я сопротивляюсь любым попыткам этого извращенца заняться со мной спонтанным сексом без смысловой нагрузки, но любая дополнительная возня на коленях Викинга делает его эрекцию только тверже и сильнее, заставляя меня краснеть, мычать, вырываться и хныкать. Дрожать, сгорая от желания сдаться в плен, шагнуть в это разбушевавшееся пламя.

В конце концов, я таю под его жестким натиском. Язык Лэндона без разрешения вторгается между моих губ. Уже по манере его поцелуев, я примерно могу представить, насколько жестко и напористо он будет меня трахать. Черт… ну зачем я об этом думаю? Мое тело наливается жаром, чувственно откликается, вопреки доводам разума. Простонав в его губы, отвечаю Лэндону горячими ласками языка – инстинктивно, непроизвольно, неправильно. Порочно, распущено, жадно. Голос разума робко пробивается сквозь туман похоти только, когда Викинг смахивает с моего плеча ткань халата, недвусмысленно заявляя о своем намерении поиметь меня за Рождественским столом.

Рождественская романтика, мать его! Да пошел он!

– Занималась когда-нибудь сексом под елкой? – дав мне выдохнуть, хрипло спрашивает Лэндон возле моих губ, обжигая своим горячим дыханием. Я снова ерзаю на его коленях, ощущая, как низ живота схватывает от возбуждения. Мужчина кажется высеченным из камня, настолько напряжены все его мышцы, особенно та, что упирается в мои ягодицы. – Еще и при свечах, я твой личный Санта, кроха. Оседлаешь меня? Или хочешь, чтобы я тебя волшебно оттрахал?

Черт, да. Кажется, именно этого я и хочу прямо сейчас. Мне почти не стыдно, и слишком приятно, чтобы взять и остановиться, оторваться. Я так истосковалась по мужскому плечу, силе, дерзости и жадности. Почему бы и не отдаться порыву? Живем один раз. Все так просто: бери от жизни все, пока у тебя есть такая возможность.

«Он женат», – отчетливый и железный довод насквозь простреливает затуманенный рассудок. Тут же разозлившись на внутренний голос совести, я с еще более диким отчаянием и алчностью кусаю и облизываю горячие мужские губы, припадая к ним, как к самому вкусному праздничному десерту.

Викинг совершенно не в моем вкусе. Вредный, грубый, упрямый, безжалостно ироничный, заносчивый, наглый…что никак не мешает мне забраться любопытными пальцами под его футболку и посчитать порхающими прикосновениями кубики пресса.

Литая сталь, манящая и умопомрачительная.

Такая твердая под подушечками пальцев. Хочу засранца. Наваждение или порыв? Плевать, я устала совершать только правильные поступки. Мышцы Лэндона сжимаются сильнее, отзываясь на мои ласки, пульсируют желанием, взаимным голодом. У него потрясающее сильное тело, и я испытываю дикую потребность ощутить его вес, когда он накроет меня собой, раздвинуть для него ноги и почувствовать наполненность, мощные толчки, выбивающие из меня стоны.

Дух авантюризма распылен в воздухе, адреналин горячит кровь. Захлебываясь воздухом и вкусом друг друга, мы на мгновение прерываем поток диких укусов и поцелуев, давая друг другу возможность надышаться и ретироваться. Пора валить отсюда, пока не поздно, пока я окончательно не сошла с ума, и сама не стянула с себя трусики.

– Отстань от меня, отпусти, – выдыхаю, выражая слабое несогласие. – Я не путаюсь с женатыми и, вообще, все это…

– Не дергайся, кроха, – обрывает мой жалкий протест с глухим рокотом, властно сжимая мои ягодицы в ладонях.

– Неправильно…

– Меньше слов, детка, – Лэндон вновь накрывает мои губы своим развратным ртом. Его темперамент сокрушает меня горячими волнами, спиралью закручивающимися внизу живота. Его пальцы утонут в моем желании, если он доберется до красного кружева.

Все-таки опыт мужчины играет огромную роль. Часто фантазировала о мужчине постарше, который знает «как» и не станет спрашивать, а просто возьмет, не оставив выбора. Не нужно быть экстрасенсом, чтобы почувствовать, Викинг – страстный, искушенный и наверняка неутомимый любовник.

– Давай сбавим темп, Лэнд…, – брошенные мной фразы перетекают в протяжный стон, когда в купе с поцелуем, Викинг нападает на мою грудь. Она чертовски чувствительна, особенно когда мужчина делает так…мягко потирает соски, превращая их в чувствительные горошины. Взвешивает их в ладонях, и прижимает меня к себе еще сильнее, позволяя моей груди колыхаться напротив его.