Внутренний дворец. Книга 1 (СИ) - Архангельская Мария Владимировна - Страница 10

Ещё одним подарком от госпожи Нач стало бронзовое зеркальце и коробочка с порошком для его полировки. Младшая управительница выщипала мне брови так, как и не снилось косметологам с моей родины, и долго возилась с моими глазами. Увы, сколь бы длинные стрелки она не рисовала, сделать их такими же узкими, как у местных красавиц, у неё не получалось. В конце концов результат её более-менее удовлетворил, и его продемонстрировали императрице. Её величество критически осмотрела меня и сделала несколько замечаний, суть которых, насколько я поняла, сводилась к тому, что не стоит пытаться замаскировать мои особенности и выдать меня за местную. Ведь моя экзотическая внешность и была моим главным достоинством.

Мне уже давно стало ясно, что с такой одеждой и раскраской девушкам, хоть они и звались служанками, не приходилось мести полы или чистить камины. Впрочем, до сих пор я тут ни одного камина не видела. Равно как и очага или печи, кроме как на кухне, или ещё какого-либо устройства для обогрева. Разве что курильницы – металлические или керамические вазочки с отверстиями в крышках, как у перечницы, откуда шёл ароматный дым. Их или выставляли на тонких ножках вдоль стен, или просто ставили на стол, сундук или шкаф. Благовония вообще пользовались тут большой популярностью. Их не только жгли, но и носили при себе, раскладывали по комнатам в виде ароматических шариков и добавляли в воду для омовений.

Возвращаясь же к уборке в покоях – как я скоро убедилась, ею действительно занимались не комнатные девушки. Драили полы, вытирали пыль и перестилали кровати либо молодые евнухи, либо молчаливые женщины в скромных тёмно-красных платьях, бесшумно появлявшиеся в комнатах в отсутствие господ. Эти женщины ни с кем не заговаривали, а прочие слуги делали вид, будто их не замечают. И никогда не упоминали в разговорах. Так же как мужчин и мальчишек в серых халатах, которые мели дорожки в саду, мыли лестницы и переходы, не относящиеся к личным покоям, и однажды на моих глазах спилили старое дерево в саду и выкорчевали пень. Похоже, с прислугой низшего ранга не полагалось не только водиться, но и замечать её.

Постепенно я перезнакомилась с остальными комнатными девушками, а также с большинством евнухов дворца Полдень, и, надо сказать, большая часть и тех, и других оказалась хорошими ребятами. А с соседками по комнате у меня даже завязалось что-то вроде дружеских отношений. Мы помогали друг другу одеваться, краситься, мыться и оказывали другие мелкие услуги. Болтали перед сном, и я постепенно смогла принимать участие в этих разговорах. В общем, люди тут оказались точно такими же, как и в моём родном мире, и я чувствовала, что постепенно как-то всё же вписываюсь в их круг, пусть и не становясь в нём полностью своей.

Глава 3

Так по стене чертополох пополз —

Не справится с колючками метла.

Что о гареме нашем говорят —

Я никому поведать не могла.

Когда б о том поведать я могла —

Как много было б и стыда и зла!

Ши цзин (I, IV, 2)

– Так, а теперь кланяйся. Ниже! Колени не сгибай, плавнее, плавнее нагибайся! Согнулась и подходишь к её величеству. Протягивай поднос. Прямее держи, у тебя же сейчас всё поедет! И не сопи так. Дыхание затаила и протянула. Хорошо. Держи, не отдёргивай, её величество может захотеть выбрать. Теперь отступай. Ку-уда разгибаться! В поклоне отступай. Вот, теперь можешь выпрямиться.

Я вздохнула, предчувствуя, что репетировать подачу лёгкого угощения для отдыхающей императрицы мы будем до вечера. И хорошо, если обойдётся без очередных синяков на моих многострадальных спине и плечах. После каждого удара я в терапевтических целях неизменно представляла себе, как ме-едленно сворачиваю госпоже Нач Бу шею. Реально помогало не сорваться.

Наука быть прислугой оказалась не такой уж лёгкой. Нужно было знать и учитывать тысячу мелочей, о которых я до сих пор понятия не имела и даже не задумывалась никогда. Когда что подавать и как: при одевании и раздевании императрицы, при завтраках, обедах и ужинах, при просто лёгких перекусах, когда придут гости, когда её величество собирается на прогулку, когда с неё вернулась, когда решила заняться рукоделием, чтением, написать письмо или проверить счета. Когда ставить жаровни (тут, оказывается, обогревались исключительно жаровнями с углём), а когда наоборот – чаши со льдом. Лёд, как мне объяснили, привозили с гор и хранили в подвалах, а при жаре расставляли в комнатах. Как раскладывать предметы и угощения на подносах. Куда убирать оставленные императрицей вещи. Как помочь ей совершить омовение, и какие приготовления для этого нужны. Когда служанка должна держаться позади, а когда должна выйти вперёд и что-то сделать, не дожидаясь приказа: открыть дверь, отодвинуть занавесь (встав на колени предварительно!), принести подушку, помахать опахалом, разлить чай или вино… Да красиво разлить, чтобы струя была дугой и брызги не летели.

А ещё как себя вести при встрече с другими обитателями гарема: старшими супругами, младшими, наложницами… И что делать, ежели к императрице пожалует гость – оказывается, в гареме можно было принимать гостей. Не всех подряд, конечно, но вот брат её величества, ван какой-то там, его имя вылетало у меня из головы сразу после того, как его называли, вполне мог заявиться. Мог прийти и сам император, и наследный принц – при этих было велено немедленно падать ниц. После чего подняться на колени, отползти куда-нибудь, в зависимости от того, где императрица принимает гостя, и застыть в полупоклоне, с почтительным и бесстрастным лицом, и не дай боже хоть как-то показать, что у тебя имеются глаза и уши: хихикнуть там в ответ на высочайшую шутку, или ещё что-то. Но ни в коем случае не пропустить хозяйское повеление! И что делать, если кто-то из названных гостей вдруг паче чаяния вздумает обратиться непосредственно ко мне.

В целом же, главной добродетелью служанки была незаметность. Она должна была передвигаться и оказывать услуги, оставаясь при этом как бы бесплотным духом: чашки сами собой наполняются, занавески сами собой отодвигаются… И потому госпожа Нач не уставала также работать над моей походкой и движениями: они должны были быть плавными и бесшумными. В идеале женщина должна была двигаться как в ансамбле «Берёзка» – словно у неё под юбкой вместо ног колёса. На резиновом ходу.

А ещё в гареме были дамы – тоже вроде как комнатные девушки, но благородного происхождения. Их легко было узнать – они тоже носили форменные халаты, но не красные, как мы, а синие. С ними нам надлежало обращаться почтительно, величать «барышня такая-то» и повиноваться их повелениям. Мало нам одной императрицы!

Кстати, а куда деваются служанки в старости? Однажды я сообразила, что не вижу среди женской части прислуги никого, выглядящей хотя бы зрелой женщиной, не то что старухой.

– По-разному, – ответили мне девушки, когда я спросила их в нашей комнатке перед сном. – У кого-то какой-то талант открывается, причёски там делать или шить… Кто-то до управительницы повышается. Кого-то на кухню ссылают за нерадение. Но большую часть или во дворик Процветания, за наложницами присматривать, или на какую-нибудь должность: бельём заведовать, в дворцовых храмах порядок наводить, ведь в них рабов не пускают.

– Кого? – я сперва не поняла нового для себя слова.

– Рабов. Ну, со Скрытого двора, – я хлопнула глазами, поскольку слышала об этом дворе в первый раз, и мне объяснили доходчивей: – Туда людей покупают, или за преступления ссылают. Да ты их видела, они всю тяжёлую работу выполняют.

Покупают? Так тут есть рабство? Вот это новость!

– Так эти, в серых и тёмно-красных халатах…

– Они самые. Ты с ними не говори, за ними евнухи присматривают…

– А если служанка любимая, госпожа её при себе и до старости оставить может, – торопливо, словно речь зашла о чём-то неприличном, добавила другая девушка. – А бывает, что и замуж выходят или в наложницы… – она хихикнула. – Приглянется наша сестра гвардейцу какому-нибудь…