Горячий угон - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 47

Гаврош отвечать не стал – встал из-за стола, тщательно вытер руки полотенцем и поздоровался с ним за руку.

– Что-то ты отделяешься, – отметил Арсений. – Вообще-то это неправильно. Пацаны должны быть у общества на виду. Тогда каждый для других ясен. А если кто-то в уголке свою пайку лопает, то неизвестно, что у него на уме.

– Надсмотрщики мне не нужны, и пайку я не ем! – пошел на обострение Гаврош. – И вообще, я привык быть один! Так что, давай договоримся сразу: я выполняю заказы, а всё остальное время провожу сам по себе.

– Ты братву мою с надсмотрщиками не сравнивай! И пайку с общаковской едой! Тебя тут приютили, насильно никто загонял…

Гаврош промолчал.

– Хочешь быть сам по себе? – подумав, продолжил Арсений. – Законное желание! Выполнишь первое задание, сможешь снять хату и живи себе, как хочешь. Но заказы будут не каждый день, так что в остальное время будешь меня охранять. Так согласен? Или решил заднюю включить?

«Хитрый Митрий! – подумал Гаврош. – От такого предложения отказаться оскорбительно, и он это знает…»

– Согласен, конечно! – бодро ответил он.

– Ну, вот и хорошо! – Арсений сел на деревянную лавку. – Есть такой Дергунов Семен Палыч. Торгует металлом, ну и еще кое-чем. Протазан – погоняло. Слыхал?

– Слыхал. У него офис в «Аксинье». Я даже был там однажды. И что?

– А то, что он и есть твой «заказ»! Только что ты делал в его офисе?

– Тогда я этих бойцов без правил искал. И мне его охранник помог – Вова Сысоев…

– Ну и хорошо, значит, как его найти, ты уже знаешь… Помощником у тебя будет Лихой, он сейчас возле машины ждёт. Пацан четкий, сработаетесь!

По времени не тороплю, нормально подготовьтесь, рассчитайте всё… Но и сильно не затягивай. Ну, что думаешь?

– А чё мне думать? Надо – сделаю!

– Это правильно, – одобрительно кивнул Арсений. – Ну, бросай тогда свою готовку, поехали, в «Донской ухе» пообедаем! Как раз и с Лихим познакомитесь…

Лихой оказался неприметным парнем: среднего роста, среднего телосложения, средней наружности. Такому легко затеряться в толпе. Только манеры у него были резкие, на грани фола. И глаза такие… Лихие.

Они ели донскую уху, потом леща по-казачьи: крупную рыбину, запеченную с капустой. Пили водку, бутылку на троих, – Арсений особенно не увлекался спиртным.

– Слышь, Наполеон, ты столько свиней переколол, тебе это потом помогло? – спросил Лихой. Вообще-то он был немногословен и сейчас, очевидно, хотел наладить контакт с новым напарником.

– Не знаю. К крови привык, конечно. Говорят, жизнь она одинакова у человека и у животных. И я разницы не почувствовал.

– Как же одинакова? – не успокаивался Лихой. – Даже люди неодинаковы! Все разные, друг на друга не похожие…

– Я вам вот что скажу, пацаны, – вмешался Арсений, и парни почтительно замолчали. – Непохожесть, она ведь не на роже! Она в душе! Вот висят бурдюки, на вид одинаковые. Или кувшины-близнецы. Что про них можно сказать? Что все одинаковые? Ан нет – внутри у всех разное: самодельный шмурдяк из виноградного жмыха, дорогое выдержанное вино, драгоценный коньяк… Как ты узнаешь содержимое? Да никак, пока бурдюк не проколешь, или кувшин не разобьешь! Ясно теперь, Лихой, кто из нас лучше людей познал?

– Ясно, – ответил тот, но Арсений уловил фальшь в голосе и рассмеялся.

– А по твоему виду не скажешь!

Тот пожал плечами и усмехнулся.

– Я нарочно под лоха сработал!

Через час они разъехались. Обед удался, а главное, напарники понравились друг другу.

За передвижениями объекта Гаврош с Лихим следили неделю: время прибытия в офис, время убытия, порядок перемещения, количество и алгоритм действий охраны… Маршрут движения угадать было сложно: Протазан ездил во множество разных мест. Зато утром в офис приезжал, как обычный клерк – строго к девяти. Правда, в это время у гостиницы «Аксинья» было многолюдно: уезжали туристические группы и командировочные, заезжали новые гости, хозяйственные службы завозили продукты, отправляли и принимали белье из прачечной… Сопровождали его всегда два охранника, водитель сидел в машине. К своему облегчению, в сопровождении Гаврош ни разу не увидел Володю Сысоева, к этому парню он испытывал симпатию и стрелять в него не хотел. А обойтись без этого будет нельзя: если хочешь уйти живым, валить надо всех! Может, Володя в отпуске или дежурит в офисе, а может, в командировке или охраняет дом… Как бы то ни было, его отсутствие радовало Гавроша.

Наконец, он принял решение: работать вечером. Протазан покидал работу в разное время, но всегда не раньше двадцати часов, к этому времени и посторонних глаз намного меньше, и дешевые видеокамеры в сумерках фиксируют происходящее гораздо хуже.

Место засады выбрали грамотно. Под деревьями на противоположной стороне дороги «девятка» цвета «мокрый асфальт» растворилась в темноте, для расположенных на здании гостиницы видеокамер она была недоступна, а для прохожих – безразлична: мало ли машин стоит по вечерам у тротуаров Тиходонска! Номерные знаки Лихой все равно заранее заменил «левыми».

Ждать пришлось около часа. За это время сумерки сгустились. У входа в гостиницу вспыхнули яркие фонари, освещая собравшиеся на парковочной площадке блестящие лаком дорогие машины.

– Мандражируешь? – спросил сидящий за рулем Лихой.

– Нет, – ответил Гаврош.

Ко входу подъехал черный джип Протазана, который днем стоял во внутреннем дворике.

– Вон его тачка. Скоро выйдет.

– Вижу! – ответил Гаврош, раскатывая на лице балаклаву, и совмещая прорези с глазами. В последний момент заменил пристёгнутый к «Кедру» двадцатизарядный магазин более длинным – на тридцать патронов. С ним оружие не спрячешь под ветровкой, но когда атакуешь объект в маске, это роли уже не играет, а вот дополнительные десять патронов могут оказаться совсем не лишними!

Из стеклянных дверей «Аксиньи» вышли двое охранников, галогеновые лампы высветили их лица. Черт! Первым шел Вова Сысоев.

– Непруха! – выругался Гаврош.

– Что случилось? – насторожился Лихой.

– Того, что повыше я знаю. Не хотел его мочить!

– Ты чё?! Когда уже вышли на цель, метаться поздняк!

– Ладно, давай!

Лихой рванул с места, развернулся через двойную осевую и затормозил у ведущих к парковке ступеней. Гаврош распахнул дверь. Время для него растянулось. Из гостиницы вышел Протазан. Громадными прыжками, перепрыгивая через ступени, Гаврош взлетел на площадку, оказался у джипа и обежал его сзади, выключая из игры водителя, даже если у того есть оружие. Сысоев и его напарник медленно поворачивались в его сторону, Протазан замер, как каменная статуя, непонимающе поворачивая голову.

– Ложитесь, останетесь живы!! – во все горло заорал Гаврош, вскидывая пистолет-пулемет.

Но они не послушались. Оба охранника уже направляли пистолеты в его сторону.

– Тыррр! – округло выговорил «Кедр», со звоном раскатились по асфальту гильзы. Володя отшатнулся, теряя равновесие, на белой рубахе расцвели два красных цветка, пистолет вылетел из руки.

– Тыррр! – его напарник выполнил движение типа балетного фуэтэ, но это не помогло, все равно он получил свою пулю и, раскинув руки, тоже начал падение назад.

Протазан быстро сориентировался даже в растянутой реальности, он развернулся и бросился обратно.

– Тыррр! Тыррр! Тыррр! – зло взревывал пистолет-пулемет. Рой пуль настиг убегающего. От спины дорогого пиджака полетели ошметки ткани, зазвенело стекло, и он упал ничком прямо у спасительной двери. Впрочем, это была только иллюзия возможности спастись. Гаврош подскочил к распростертому телу, навел «Кедр»…

– Тыррр! Тыррр! – еще несколько пуль пришпилили Протазана к асфальту, остальные с визгом отрекошетировали в стеклянную стену.

Остался водитель.

– Тыррр! – Гаврош не целясь, дал очередь по джипу: затрещали, покрываясь пробоинами, стекла, полетели брызги металла. Этого должно быть достаточно, чтобы даже при наличии у водилы оружия отбить охоту подводить итог развернувшейся на его глазах бойни. Для этого, кроме пистолета, должен быть боевой дух и недюжинное самообладание.