Операция «Возвращение». Том 2 (СИ) - Коган Мстислав Константинович - Страница 23

Глава 37 «Войны не выигрываются сомнениями»

Утро началось муторно. С кружащейся головы, боли в груди и привкуса химии во рту. Организм никак не мог привыкнуть к новым «запчастям». Приходилось накачивать его дополнительной регенеративной дрянью, чтобы поврежденные ткани побыстрее срослись.

— Уже пора? — сонно потянулась Ани.

— Мне да, — кивнул я, усаживаясь на кровати, — А тебе лучше еще поспать. После тех трех дней, семь часов — это слишком мало.

— Ничего, — девушка зевнула и тоже начала собираться, — Потом еще отдохну, — немного помолчала, и, глядя на мою вялую, неуверенную походку добавила, — В конце-концов должен же кто-то проследить за тем, чтобы ты не грохнулся по дороге в штаб.

— В этом нет необходимости, — я попытался говорить строже, но из пересохшей глотки вместе со словами вырвался хриплый кашель, испортив весь эффект. Мда уж. Действительно, не развалиться бы на ходу. Руки оперлись на небольшую металлическую раковину. Холодная вода приятно обожгла лицо.

— Ты опять? — недовольно фыркнула девушка, — Давай не будем возвращаться к уже закрытым вопросам, хорошо? — торс обняли теплые мягкие руки, а к спине прижалась щека, — К тому-же, — добавила она, — у меня есть отличная отмазка на этот счет. Леннару явно потребуется специалист по кибербезопасности. Готова поставить десять тысяч терринов, что максимум, на который их хватило — написать примитивный алгоритм перехвата словосочетаний в сообщениях. А то и вовсе — вручную ищут.

А вот тут с ней было поспорить трудно. Все толковые спецы работали либо в службах Директората или Хеймдрама, или вовсе крутились в криминальном мире, то и дело обчищая карманы богатых… Дагор, как же они их там называли. «Китов», кажется. Так или иначе, этим товарищам было неинтересно работать с нами, или вообще с кем-либо, кроме тех наёмников, которые сидели у них на зарплате. Ани была действительно очень ценным и незаменимым в наших условиях кадром.

— Те самые, которые ты украла у господина… как там его?

— Абиделя, — хихикнула девушка, — И не украла, а вежливо одолжила. В интересах революции, между прочим.

— Ага, а она все спишет, — не удержался я, — Ладно. Уломала. Только пообещай, что из-за недосыпа ты не устроишь нам тут восстание машин.

— Вот видишь, — улыбнулась девушка, пихнув меня локтем. Под ребрами закололо, а перед глазами поплыли цветные пятна, — можешь же, когда захочешь. Ой, извини, — она помогла мне выпрямиться, — Кусь, ты в порядке?

— Да-да. Сейчас оклемаюсь, — кивнул я, опираясь на раковину. А мысленно добавил: «Надеюсь, что оклемаюсь, а не развалюсь на ходу».

«Hast, hast! Zolde shar afer sendsher phatoon!» — резкий крик командира Хеймдрамцев просочился из коридора. Сразу вслед за ним послышался топот тяжелых ботинок. Солдаты вовсю готовились к бою. Готовились сеять смерть. Не только среди уродов, но и среди тех, кого когда-то можно было назвать человеком. Пусть старого, давно вымершего и одичавшего вида, но всё-таки…

Короткий взгляд на серую форму, развешенную на стуле. Дагор. Не успел поносить, а уже от нее воротит. Прошлая, Директоратская, перемазана в крови таких же бедолаг, как и я сам. Болванчиков, с промытыми пропагандой мозгами, сражавшихся за интересы власть имущих денежных мешков. Только менее удачливых. Как скоро и эта окажется испоганена? Почему-то на этот вопрос не хочется знать ответ, хоть он напрашивается и сам собой.

— А почему ты решила помочь с внутренней безопасностью? — спросил я Ани. Спросил, чтобы хоть как-то развеять напряженную тишину и отвлечься от невеселых, но крайне назойливых мыслей, — Ты же вроде была всегда против подобной слежки.

— Не можешь победить — возглавь, — пожала плечами девушка, надевая куртку, — На самом деле настаивать на этой позиции немного… Лицемерно, после того, чем я сама занималась.

— Да брось, — отмахнулся я, вешая пистолет на пояс, — Там были причины. И причины вполне понятные. А тут?

— Тоже причины, — покачала головой девушка, — Ещё более банальные, наверное. Помнишь, ты говорил: «Если не мы, то кто?» Тут то же самое. Не хочу, чтобы из-за моего бездействия пострадали люди. К тому-же, — она замялась, — Я верю в тебя. Верю, что ты не дашь попасть этой информации в плохие руки. Вот.

В комнате повисла напряженная тишина, в которой, казалось, можно было различить едва слышное ритмичное полязгивание моего сердечного импланта. Глупость, конечно. Какой может быть лязг у синтетического сердца.

— Что ж, благодарю за доверие, — хмыкнул я, сгребая со стола Шельку и вручая ее девушке — Ладно, пойдем. Времени у нас мало.

В коридоре уже было пусто. Большая часть личного состава сейчас либо погружалась в бронетранспортеры, либо уже направлялась к точкам боевого контакта. На базе оставалось лишь небольшое охранение, автоматические оборонительные системы да часть командования. Мы ставили себя в довольно уязвимую позицию, но и тварям вряд-ли будет до нас дело, когда на их территорию вторгнутся десятки тысяч боевых дронов, уничтожающих все живое на своем пути.

Лифт медленно тронулся вверх. В стенах гудели электромоторы, наполняя внутренности кабины тихим, монотонным гулом. И в этом гуле напряженным маревом висели невысказанные мысли.

— Слушай, — наконец решила нарушить молчание Ани, — Ты точно уверен, что мы все делаем правильно? Что единственный выход — уничтожить тварей и им сочувствующих? Просто… У них же есть предводители. Предводители которые явно обладают вполне понятным и довольно близким нам мышлением. Мы уже дважды их победили. Уже продемонстрировали свои возможности. Может быть, стоит начать переговоры, чтобы избежать дальнейшего кровопролития? Прийти к какому-то взаимному паритету?

Мда. Всё-таки этот вопрос прозвучал. И теперь мне нужно дать на него ответ. Убедить ее, что да, это единственный возможный для нас выход. Вот только её? Или все же себя?

— Ты — труп, — коротко бросил я.

— Почему? — девушка скрестила на груди руки и просверлила меня недовольным взглядом.

— Сомнения. Попытка очеловечить противника.

— Всё равно не понимаю, — покачала головой Ани.

Странно. Вроде прошла уже через первый бой. И рука у нее в нужный момент не дрогнула. А мышление осталось, как у цивила, войну видевшего разве что в фильмах, да игровых симуляциях. Может, все дело в том, что врагом были агрессивные животные, а не люди?

Двери лифта открылись. Мы вышли в верхний коридор. Тут тоже было пусто. Лишь несколько дронов стояли у входов, то и дело, водя из стороны в сторону стволами роторных иглометов.

— Как думаешь, почему солдат перед первой их отправкой на фронт, помимо накачки пропагандой, до полубессознательного состояния задрачивают на учениях и стрельбах?

— Улучшение навыков и физических показателей? — предположила девушка.

— Отчасти ты права. Но, не только ради этого, — я замолк, пытаясь подобрать нужные слова, — Понимаешь… Убивать первого человека — это очень тяжело. Наши мозги устроены так, что мы испытываем чуть ли не физическую боль от причинения вреда представителю нашего вида. Если этого не происходит, то человек, скорее всего, уже двинут на всю голову. Такому место в клинике психологической коррекции, а не на фронте, — Вдох. Между стальными створками гермодверей комплекса появилась небольшая щель, в которую тут же ворвался ворох мелких снежинок, — Основная задача тренировок — довести наши действия в стрессовой ситуации до рефлекторного уровня. Автоматизма. Чтобы в момент истины руки успели сделать свое дело раньше, чем включится блок в мозгу. А если не успеют… — я снова замолчал, натягивая на лицо маску респиратора. Холодный воздух обжигал глотку, да и снежная пурга то и дело пыталась забиться во все доступные отверстия, — Они трупы. Достаточно одного врага, у которого не дрогнет рука или окажется боевой опыт, чтобы положить всё отделение зеленых. По крайней мере, на моей памяти не выжил ни один засомневавшийся. Кстати, именно поэтому в горячие точки отправляют в первую очередь пробирочников, а не обычных людей, пришедших на службу с гражданки. У них в курсе обучения может не успеть выработаться рефлекс, да и внутренний моральный стержень, не адаптированный под условия войны, может сыграть роль стопора. В нас закладывают иную мораль да и рефлексы вырабатываются с детства. В момент истины, как правило, ни у кого не дрожит рука.