Принцепс (СИ) - "Пантелей" - Страница 42

– Именно так, Сир! Прошу простить моё деревенское воспитание и дикий нрав.

Глава 23

Девятнадцатого мая 1196 года, в компании Ричарда Львиное Сердце, в Рим вернулся Папа Целестин III. Латтеранский дворец больше не являлся Папской резиденцией, местоблюститель Святого престола, кардинал Робер де Сабле обнёс стеной Ватиканский холм, где некогда стоял цирк Нерона и уже успел построить небольшой, но очень уютный палаццо. Вообще то стройка, можно считать, только началась, в Ватикане был запланирован архитектурный ансамбль, и новая Папская резиденция была его незначительной частью, но жить в ней уже было можно, а к окружающему строительству Папа-археолог отнёсся не только с пониманием, но и большим интересом.

Полностью Ватиканский холм планировалось застроить в течении двадцати лет, благо строительного материала в Риме хватало от развалин ещё античных времён, а работники, бежавшие от разгорающейся в Европе большой войны, прибывали в Рим постоянно, в гораздо большем количестве, чем было для них работы. Из них выбирали лучших мастеров, а остальных отправляли в Святую землю. И Папа, и кардинал де Сабле с должным пониманием отнеслись к словам Ричарда: «Не там наша земля, где стоят воинские гарнизоны, а там, где пашут наши сервы». Нашими, в применении к Святой земле, были все христиане, поэтому миграцию церковь поддерживала не только морально, но и материально. Ресурсов у неё теперь хватало. Рыцарские ордена Тамплиеров и Госпитальеров не платили налогов светским владыкам, но на выплату пятой части своих доходов матери-церкви согласились. Может и без особой радости, но и без роптания. А доходы у них были… куда там некоторым королям. Церковь теперь имела собственный флот, базирующийся в Неаполе, Ливорно и Остии, в основном каракки первого проекта, на которых адмирал-фараон отправился открывать Лузиньянию, но и они по нынешним временам были на вершине технического прогресса, обогнав своё время почти на три сотни лет. Такого не было даже у венецианцев, а про пиратов и говорить не стоило.

Ватиканский холм расположился на северо-западе Рима, на правом берегу Тибра и имел собственный причал. Конечно, на чисто парусной каракке, к тому-же имеющей большую осадку, до него было не добраться, но между Остией и Ватиканом гребные суда курсировали как трамваи.

О планах Папы Ричард был информирован. Целестин III намеревался добровольно сложить свои полномочия по причине преклонного возраста и невозможности в должной мере справлять свои обязанности. Если не считать уже окутанных завесой времени случаев, происходивших на заре становления христианства в Риме, это будет первый прецендент. Пап свергали, было дело, убивали, и такое бывало, но добровольно пока никто не уходил. Как говорили в двадцать первом веке – плюс сто к равноапостольности и святости.

Разумеется, отречение должно было произойти после завершения неотложных дел. Во-первых, пополнения конклава новыми кардиналами, а то их осталось неприлично мало для такой серьёзной организации, всего восемнадцать. Кандидатуры должен был представить кардинал де Сабле, но и Ричард похлопотал за своих старых соратников – архиепископа Кентерберийского Хьюберта Уолтера и архиепископа Солсбери Губерта Готье. Во-вторых, следовало предложить Пентархии основать новую Патриархию на востоке, у русов, в Великом Новгороде. В-третьих, благословить создание Принципата и не допустить в него паршивых овец (или, если угодно, бешеных псов). В-четвёртых, добиться избрания Папой кардинала де Сабле. И, наконец, в-пятых, явить миру модель Вселенной, где наша земля круглая и вращается вокруг солнца, а таких солнц и земель во Вселенной больше, чем песчинок во всех вместе взятых пустынях и на морских пляжах.

Всё должно было получиться. Спасибо Кеннету Маккинли, который согласился оставить своего лекаря Папе, благодаря этому язычнику-индусу, старик будто обрёл вторую молодость. Ненадолго, конечно, но сейчас был важен каждый день. Это понимал и сам Целестин III, поэтому согласился терпеть подле себя не только лекаря-язычника, но огромного страшного леопарда, в которого вырос когда-то подаренный нынешнему королю Руси милый котёнок. Кстати, выросший среди людей леопард отлично чувствовал эмоции своего хозяина индуса, поэтому стал Папе лучшим телохранителем. Агрессию он чувствовал гораздо раньше, чем она проявлялась, и хоть на людей и не кидался, напугать умел до мокрых штанов. К Папе он относился как к своему котёнку, что только добавляло Целестину III ореола святости.

О своём намерении поспособствовать убийству Карла Смелого Людовиком Капетингом-Плантагенетом, Ричард своим исповедникам рассказал. Не о деталях операции, конечно, только о намерениях. Карл до начала апреля отступал и, возможно, сдал бы Брюссель, но тупорогие графы де Куси и де Суассон развернули вверенные им легионы на Шампань, и шарахались там, как и подобает настоящим дебилам, преследуя остывающие следы графа Фландрии, который успевал ограбить и отойти с награбленным, а потом и вовсе отошли в Парижское графство, после того как у них отозвали легионы. Это же надо быть такими идиотами, чтобы с тремя легионами почти полгода ловить ветер, доносящий конский топот…

От предложения предать Карла Смелого интердикту, Ричард отказался наотрез. Не дело это, вмешивать церковь в разборки христиан между собою. У Людовика имелись веские основания лично прикончить этого бешеного пса, которому понравился вкус человеческой крови, и своему приёмному сыну король обязательно поспособствует. А если не получится? Ну, что ж, бывает и такое. В любом случае, он никогда не планировал жить вечно. Всё в руках Господа. Не того сумасшедшего племенного привидения иудеев, а самого Создателя. Дело это, безусловно, благое, а коли не заниматься благими делами – для чего тогда вообще жить? Единственное о чём попросил Ричард – создать иллюзию, что он находится на территории Ватикана.

Чего не ожидал Ричард, так это требования Ицхака Левита взять его с собой.

– Даже не проси. Ты мой друг, но воин из тебя, как арбалетный болт из дерьма. И я в этом не виноват, ты сам всё время увиливал от учёбы и тренировок. Ты обуза, а не помощник в этом деле.

– А мальчишка не обуза?

– Тоже обуза, хоть он и готов гораздо лучше тебя. Но одну обузу у меня ещё есть шанс вытянуть, а вдвоём вы меня точно потопите. Кроме того, твоё прибывание в Риме, будет означать, что я где-то рядом. Все знают, что мы с тобой неразлучны.

– Были неразлучны. И это до сих пор приносило тебе удачу.

– Как и тебе, Ицхак. Дело я затеваю подлое, и лучше тебе в него не лезть. В Риме навалом забот, присмотри за ними. Мне многое простят, чего никогда не простят тебе.

– Если ты выживешь.

– Я очень постараюсь. Не спеши меня хоронить, ведь у нас ещё есть дела. Если ты отправишься со мной, шансы на благоприятный исход уменьшатся вдвое. В случае, если я не вернусь, у Изабеллы хранятся мои завещания, в том числе и письмо тебе. Позаботься о моих сыновьях. Им очень понадобится мудрый наставник в финансовых делах.

– Зачем тебе это, Ричард? К осени мы и так зажмём герцога в его поганом Брюсселе.

– Наверняка зажмём. – кивнул король – Но то будущее, которое я для вас готовлю, от этого только отдалится. Я готовлю вам на будущее годных Принцепсов. Как не крути, но я не вечен. Не хотелось бы, чтобы дело всей моей жизни превратилось в фарс. Для меня это гораздо важнее, чем просто выжить. Но ты не волнуйся, Ицхак, Карла мы убьём и вернёмся.

Через два дня из Остии отбыла одинокая каракка, взявшая курс на Тамплиерский замок «Ливерпуль». На борту корабля, в самом трюме находились два пассажира: хромой сутулый мастер-металлург, со шрамом через всю правую сторону лица и его сын. Оба одетые почти в лохмотья, но это было нормально для безработных ремесленников. Пройдя Гибралтар, и обогнув Иберийский полуостров, корабль резко повернул на восток, в Бискайский залив, где его здорово потрепало штормами, но всё-таки не утопило. Имитировав чудом выживших, он пришвартовался в Остенде для ремонта. Никто даже внимания не обратил, что сутулый хромой ремесленник и его сынишка покинули борт несчастливого корабля.