Начало пути (СИ) - Шу Алекс - Страница 8

Похороны. Военные несут на плечах небольшой гробик, кажущийся игрушечным. Седой как лунь Семенович, ссутулившийся и постаревший лет на двадцать, поддерживаемый за руку моим отцом, медленно бредет за похоронной процессией….

- Игорь Семенович, - мой, внезапно охрипший голос похож на воронье карканье, - завтра утром вы собираетесь поехать с Надей на дачу. Не вздумайте это делать….

Банка с заваркой летит на пол. Черные крупинки веером разлетаются по плиточному полу.

Зорин растеряно смотрит на меня.

- Откуда ты знаешь? Я об этом никому не говорил. Только вечером решил поехать, - ошеломленно бормочет он.

Жена наставника несколько лет назад умерла от рака. Десятилетнюю дочку Надю он растит сам. Зорин души в ней не чает. Семенович даже убедил переехать в наш город свою одинокую пожилую тетку из Уральска, каким-то чудом организовав квартирный обмен. Она присматривает за Надей, пока сэнсей на работе. Ребенок всегда одет с иголочки, чист и ухожен.

- Игорь Семенович, просто поверьте мне. Если Вы дорожите жизнью своей дочери, оставайтесь дома, - я пристально смотрю ему в глаза, и стараюсь говорить убедительно.

Зорин резко хватает меня за воротник кимоно, и рывком вздергивает вверх, притягивая вплотную к своему лицу. Мои ноги начинают балансировать на носочках.

- Что ты сказал гаденыш? – шипит он, - Причем здесь Надя? Если с ней что-то случится, я тебя порву.

Пытаюсь разогнуть его пальцы, но они у наставника как будто железные. Продолжаю плясать на носках, чувствуя себя кроликом в объятьях удава.

- Я вас просто предупредить пытаюсь, - хриплю, глядя ему в глаза - завтра пьяный колхозник на ЗИЛе вылетит на встречную полосу. Вы водитель хороший, но из-за тумана не успеете вовремя его увидеть. Попробуете вывернуть руль, чтобы избежать столкновения, но у вас не получится. Он протаранит Вас в бок во время разворота, удар придется именно в то место, где будет сидеть Надя.

Зорин еще несколько мгновений буравит меня бешеным взглядом. Потом ярость медленно уходит из его глаз. Он аккуратно отпускает меня, возвращая в исходную позицию.

- Извини, - раздается глухой голос сенсея, - ты про Надю сказал, и будто красная пелена глаза застлала. Я тебя убить был готов. Она одна у меня осталась после смерти Маши.

- Все нормально, - отвечаю, осторожно ощупывая шею. Дури, конечно, в нем очень много. Еще немного и он бы меня покалечил.

- Вы мне тоже не чужой человек. Не хочу, чтобы с вами и дочкой что-то приключилось. Не знаю, как это получилось, но у меня перед глазами картинка возникла, как будто я это сам наблюдал со стороны. Уверен, если вы поедете завтра на дачу, то вам с Надей грозит серьезная опасность.

- Чертовщина какая-то, - тренер озабочено трет ладонью лоб, - знаешь Леша, еще несколько лет назад послал бы я тебя далеко. Но сейчас даже не знаю, что сказать. Бывал я в одной стране, общался с местными знахарями. Живут в хижинах из потрескавшейся глины, а такое творят. Никогда не поверил, если бы собственными глазами не видел.

Знаю я эту страну. Ангола, называется. Там вы с моим отцом вместе воевали. Но вслух я Игорю Семеновичу это не говорю.

- Вот и послушайте меня, - повторяю настойчиво, - что вам стоит отложить поездку на дачу до следующих выходных? По большому счету вы ничего не теряете, а сохраните свое здоровье и жизнь дочки. Пусть лучше в школу сходит, у неё учебный день все-таки.

- Ты Шелестов, удивляешь меня все больше и больше, - криво усмехается Зорин, - то на тренировке взрослых, более опытных и сильных парней побеждаешь, то пророчества, как Кассандра вещаешь. И давно это у тебя?

- Сегодня в первый раз.

Я спокойно выдерживаю взгляд тренера. Правду говорить легко и приятно, далеко не всю, конечно, но кто об этом знает?

- Картинку, говоришь, видел? Погоди, - судя по загоревшимся глазам Зорина, его осенила какая-то идея. Он достает из кармана тренировочных штанов связку ключей и лезет в сейф. Копается там пару минут, вынимает карту области, раскладывает её на столе и берет карандаш.

- Смотри, допустим, я уезжаю утром на дачу. Это тридцать километров от нашего районного центра в Павловке. Опиши место, где произойдет это ДТП.

- Вы заезжаете на окраину леса, - я задумался, припоминая все подробности увиденной картинки.

- О, - победно щелкаю пальцами, - там, на опушке расколотое напополам тонкое дерево, метров сто от него, не доезжая до поворота в село.

Судя по расширившимся от изумления глазам тренера, он мне поверил окончательно.

- Есть такое, - признает Зорин. Он выглядит потрясенным.

- Знать ты этого не мог, - минуту помолчав, продолжает наставник, - допустим твой отец, и мог сказать что-то про мою дачу, но про дерево…. Да и я только час назад решил завтра туда ехать. Действительно, чертовщина….

Молчание затягивается.

- Игорь Семенович, так вы не поедете? – на всякий случай уточняю я.

- Теперь, точно нет, - наставник собран и деловит, - так, а про машину и водителя, ты сказать что-то можешь?

- Грузовик ЗИЛ-130 светло-голубой, номер… - тут я задумываюсь.

Номер я различить не могу. Какое-то избирательное у меня ясновидение, здесь вижу, там нет.

- Не могу сказать, - выдыхаю я, - водителя зовут Толик. Он заночует у любовницы, напьется самогона, а утром еще не протрезвевший, хлопнет стакан для опохмелки и сядет за руль. Кстати, машина принадлежит местному колхозу «Заветы Ильича». Больше ничего не знаю.

Значит, это будет на въезде в Павловку, - задумчиво говорит Игорь Семенович, обводя кружком место ДТП, - скорее всего, шофер поедет оттуда. Рядом деревень по этой трассе нет.

- Колхоз такой есть, - продолжает он - председателя я знаю. Завтра суббота, но попробую дозвониться к нему в контору. Может, получится остановить этого ухаря, пока он не натворил дел.

- А что вы ему скажете? – любопытствую я. Мне действительно интересно.

- Да это не проблема, - отмахивается наставник, - скажу, что в селе видели шофера пьяным, собирался сесть за руль. Если, что всегда можно отбрехаться, что ошиблись. За бутылку парочка местных всегда подтвердит любые мои слова. Но, думаю, до этого не дойдет.

8 сентября 1978 года 20:45

Захожу в прихожую своей квартиры. Чувствую себя уставшим как грузчик, всю ночь разгружавший вагоны. В гостиной работает телевизор. На пороге комнаты появляется мама, услышавшая звук открывающейся двери.

- Мой руки Леш, я сейчас разогрею ужин, - командует она.

Разуваюсь, и иду в ванную. Когда я мылю руки и полощу их под струей теплой воды, слышу аппетитное шкворчание разогреваемого мяса. Рот моментально наполняется слюной. Вытираю руки полотенцем, и вылетаю на кухню.

Усаживаюсь на стул. Мама уже в переднике. Она деловито орудует на кухне, разогревая еду. Через минуту рядом со мной возникает большая тарелка. Рядом стоит небольшая пиала с оливье. В отличие от других семей, мы готовили его не только на праздники. Мама любила баловать нас с отцом разнообразными яствами, и получала настоящее удовольствие, видя наши довольные физиономии, уплетающие за обе щеки очередной кулинарный шедевр.

На тарелке появляется пара кусочков хлеба, затем большая отбивная и горстка макарон. Потом на тарелку кладутся нож с вилкой. На них еще виднеются капельки воды. Родительница помешана на чистоте и гигиене. Перед подачей на стол, тщательно всполаскивает даже недавно мытую чистую посуду.

Я начинаю яростно кромсать ножом отбивную, наворачивать вилкой оливье и наматывать на неё макаронины.

- Леш, куда ты спешишь? Никто у тебя еду не отберет, - в мамином голосе чувствуются нотки иронии.

Торможу себя, и заставляю есть медленнее. Мама одобрительно смотрит на меня.

- Как прошла тренировка? – интересуется она.

- Нормально, - отвечаю я, - поборолись, немного побоксировали. Все как всегда.

- В школе все в порядке?

- Конечно, - пожимаю плечами. Рассказывать ей о своем «приступе» и о том, что отпустили с уроков, не собираюсь. Незачем волновать родительницу. Пусть остается в счастливом неведении, и не тратит нервы.